Хендри, Стивен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Хендри.
 Эта страница требует существенной переработки.
Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/4 сентября 2016.
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка.
Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии. (2 мая 2013)
Стивен Хендри

Стивен Хендри на Paul Hunter Classic 2011
Место рождения

Эдинбург, Шотландия

Прозвище
  • Великий (англ. The Great One),
  • Золотой Мальчик (англ. The Golden Boy),
  • Чудесное/Золотое Дитя (англ. The Wonder/Golden Bairn),
  • Король Крусибла (англ. The King of the Crucible),
  • Мастер (англ. The Maestro)
Профессиональная карьера

1985—2012

Наивысший рейтинг

№ 1 (9 сезонов)

Текущий рейтинг

покинул снукер

Призовые деньги

GB£ 8 722 738[1]

Наивысший брейк

147 (11 раз)

Количество сенчури

775

Победы на турнирах
Всего побед

74, в том числе:

Чемпионат мира

7 (1990, 1992, 1993, 1994, 1995, 1996, 1999)

Другие рейтинговые турниры

29

Прочие турниры

38

Награды

Сти́вен Гордон Хе́ндри, MBE (англ. Stephen Gordon Hendry; род. 13 января 1969 года) — шотландский профессиональный игрок в снукер. Завершил карьеру в 2012 году.

Семикратный чемпион мира (1990, 1992—1996, 1999). Самый титулованный игрок за всю историю снукера — 36 побед в рейтинговых турнирах[2]. В девяти сезонах (из них 8 сезонов подряд) занимал первую строчку мирового рейтинга. Член Зала славы снукера с 2011 года. Многие специалисты называют его одним из лучших снукеристов современности.

В 1994 году Стивен Хендри был награждён орденом Британской империи.





Содержание

Биография и карьера

Родился в Эдинбурге, стал известен в Файфе, где окончил Inverkeithing High School — одну из древних школ Великобритании. Сейчас Стивен живёт в маленьком городе Охтерадере с женой Мэнди, а также сыновьями Блэйном (род. 1996) и Картером (род. 2004).

По мнению многих, стать величайшим игроком за всю историю игры в снукер Стивену Хендри удалось, установив все рекорды: по числу титулов, количеству сенчури брейков и, конечно, количеству призовых. Его семь званий чемпиона мира уступают только Джо и Фреду Дэвисам, но их победы были завоеваны, когда снукер был «забавой» горстки игроков. Возможно, были те, кто лучше клал шары в лузы или играл более аккуратно, и сам Стивен признал, что кое-кто имеет больший природный талант, но никто не смог быть лучшим игроком на протяжении стольких сезонов. На самом деле талант Стивена Хендри огромен и неоспорим. Стивена не признали самым талантливым игроком потому, что сам он непопулярен в мире снукера. Его игра такова, что восторгаться ею могут только такие же великие мастера или специалисты, а для публики Стивен не играл никогда. Он выиграл семь чемпионских титулов и, хотя его соперники были тогда очень сильны, Хендри удерживал корону чемпиона мира на протяжении 5 лет. Принципиально возможные упреки в сторону Хендри по поводу вязкости его игры с лихвой компенсируются его фантастической выдержкой — Стивен всегда умел не только выигрывать, но и проигрывать. Так же как Стив Дэвис доминировал в 1980-х, 1990-е годы принадлежали Стивену. В то десятилетие он выиграл 28 рейтинговых турниров и одержал огромное количество других значимых побед. Как и у Дэвиса, его доминирование было таким, что множество соперников терпели поражение прежде, чем подходили к столу. Хендри выигрывал от 2 до 4 турниров за сезон в течение 10 лет при том, что проводилось от 12 до 16 турниров. Его доминирование в первую очередь диктовалось его огромным количеством чемпионских титулов.

Ранняя карьера (1981—1985)

Шотландии пришлось долго ждать, чтобы появился действительно хороший игрок. Были один или два игрока, кто смог войти в 32 лучших, но ни одного, кто бы смог выигрывать рейтинговые турниры и уж тем более чемпионаты мира, со времён Уолтера Дональдсона в 1950-х. Неудивительно, что все были очень рады появлению юного 14-летнего паренька, который выиграл в 1983 году национальное первенство среди игроков младше 16 лет и оказался на турнире Junior Pot Black, будучи едва способным дотянуться до шара поперёк стола. В 15 лет он стал чемпионом Шотландии среди любителей и самым молодым участником чемпионата мира среди любителей. В 1985 году в 16 лет, защитив свой титул чемпиона Шотландии, он стал самым молодым игроком-профессионалом в истории снукера, получив профессиональную лицензию.

Профессиональная карьера (1986—1988)

В свой первый профессиональный сезон 1985/86 он дошёл до 1/16 финала на турнире Mercantile Credit Classic и в упорной борьбе уступил Вилли Торну в первом раунде чемпионата мира в Крусибле. После того, как он стал самым молодым чемпионом Шотландии среди профессионалов, он закончил сезон на половине пути к вершине рейтингового листа на 51 месте, но специалисты уже отметили его.

В следующем сезоне он дошёл до четвертьфинала турнира Гран-при и полуфинала турнира Mercantile Credit Classic. На чемпионате мира в решающей партии в четвертьфинале он уступил будущему победителю, Джо Джонсону. Выиграв финал турнира World Doubles в паре с Майком Халлеттом, он сохранил звание чемпиона Шотландии среди профессионалов и занял 23 строчку мирового рейтинга. Уже тогда профессионалы дивились необычайно сильной игре юноши, которому едва исполнилось 18 лет.

Ян Дойл, шотландский бизнесмен, заметив потенциал Стивена, начал финансировать его уже тогда. Это партнёрство стало основой той империи современного снукера, которая контролирует сегодня большинство игроков, входящих в элиту. Стивен уже рассматривался в качестве преемника Стива Дэвиса, но в состоявшихся между ними турнирных матчах мастер преподал молодому претенденту серьезный урок. Это, однако, придало Стивену уверенности в себе и, в конечном счёте, уверовании в возможность стать таким же, если не лучше Дэвиса. Это были времена необычайной популярности снукера в Британии. Тогда молодому Хендри полностью дали раскрыть его талант — из 15 турниров молодой игрок имел полуфиналы, четвертьфиналы и даже некоторые победы.

Его третий профессиональный сезон дал ему первые рейтинговые титулы: Grand Prix и British Open. Он также выиграл Australian Masters, третье звание чемпиона Шотландии среди профессионалов и, снова с Майком Халлеттом, World Doubles, закончив сезон под четвёртым номером в рейтинге. Теперь уже каждый понял, что Стивен был особенным.
Он не смог выиграть чемпионский титул в сезоне 1988/89, его достижениями в рейтинговых турнирах стали второе место в Великобритании, также он выиграл свои первые титулы Mастерс в Уэмбли и в Новой Зеландии. Несмотря на нехватку рейтинговых побед, он стал третьим. После этого сезона он стал побеждать на многих рейтинговых турнирах.

Период славы (1989—1999)

В сезоне 1989/90 он выиграл британский чемпионат, Dubai Classic и Asian Open вдобавок к Scottish и Wembley Masters перед прибытием в Шеффилд в качестве фаворита, чтобы впервые взять мировую корону. В долгой и упорной борьбе он переиграл Джимми Уайта в финале и уже в возрасте 21 года собрал все главные титулы и призы. Первый номер рейтинга достался ему по праву. В сезоне 1990/91, хотя он не смог защитить звание чемпиона мира, Хендри выиграл пять следующих турниров, установив рекорд побед в одном сезоне. Ко всему прочему он сохранил звания победителя турниров Мастерс и Scottish Masters и только на двух турнирах проиграл в четвертьфиналах.

Звание чемпиона мира было возвращено в 1992 вместе с победами на Grand Prix и Welsh Open, также как и на шести других турнирах, включая четвёртый кряду титул B&H, которых у него стало пять в 1993. К этому времени положению Стивена угрожало новое поколение молодых игроков, включая Ронни О'Салливана, Джона Хиггинса и Марка Уильямса, но он продолжал выигрывать по три рейтинговых турнира в год и побеждать всех претендентов на мировую корону в Шеффилде. Его заслуги были оценены королевой, которая присвоила ему звание MBE.

Однако угроза срыва его долгого чемпионства стала реальной. В 1993 он был побеждён наиболее перспективным игроком, Ронни О’Салливаном, в финале чемпионата Великобритании, 6:10. Ронни ещё и восемнадцати-то не исполнилось, а он уже победил человека, который, казалось, вот-вот станет абсолютно непобедимым. В финале British Open 1993 Хендри отыгрался у О’Салливана, но ему стало ясно, что с этим мастером он будет играть на равных ещё очень долго, и уж об абсолютном превосходстве речь вообще не идёт.

В сезоне 1993/94 он потерпел первые поражения от Джона Хиггинса и Марка Уильямса. Стивен вынужден был наблюдать, как Хиггинс и О’Салливан делят между собой титул чемпиона British Open. Так Хиггинс поставил новый рекорд снукера — выиграл 3 рейтинговых турнира до того, как ему исполнилось 20 лет. Но мировую корону Стивен сумел защитить, так как никто из молодых дальше четвертьфинала не пробился. В чём-то Хендри всё равно был спокоен, он выиграл уже 4 мировых титула и огромное количество других турниров, а молодые, несмотря на все прогнозы специалистов, за мировой титул бороться не смогли.

В сезоне 1994/95 Хендри выиграл чемпионат Великобритании, переиграв Кена Доэрти 10:5. Затем выиграл Humo European Open, переиграв Джона Пэррота 9:3. Однако на остальных турнирах дальше четвертьфиналов он не прошёл. Он проиграл О’Салливану, Хиггинсу, Свэйлу, Марку Джонстону-Аллену и другим малоизвестным игрокам. Данные поражения позволяли скептически смотреть на талант Хендри, но выигрыш мирового первенства, 18:9, у Найджела Бонда опять расставил всё по своим местам.

В следующем сезоне Хендри выиграл Гран-при, Чемпионат Великобритании и Мастерс, а в остальных турнирах опять повылетал, явно не с таким счётом, который подобает действующему чемпиону мира. Тем не менее, Стивен стал шестикратным чемпионом мира, победив Питера Эбдона, 18:12, и сравнялся по этому показателю с Рэем Риардоном и Стивом Дэвисом. Это было очень важно для Стивена, и он был настроен завоевать седьмой титул.

В сезоне 1996/97 Хендри стал пятикратным чемпионом Великобритании, выиграл Welsh Open, International Open, Liverpool Victoria Charity Challenge, и Benson & Hedges Irish Masters, после чего, как обычно, вышел в финал чемпионата мира. Казалось, что он сможет достичь седьмого титула в 1997. Однако он натолкнулся на решительное сопротивление Кена Доэрти, победившего 18:12.

Стивен был уверен, что вернёт себе чемпионское звание, но в следующем году он проиграл в самом первом раунде Джимми Уайту, у которого он выигрывал в четырёх финалах. Дела пошли хуже, чем он предполагал, так как Джон Хиггинс, завоевав звание чемпиона мира, занял первый номер мирового рейтинга, который Стивен ревниво оберегал на протяжении восьми лет.

Он очень гордился своим статусом «первого игрока» в мире и взялся за восстановление этого положения, что оказалось не так просто. На тот момент было четыре ведущих игрока, которые делили между собой большинство побед в рейтинговых турнирах: Стивен Хендри, Джон Хиггинс, Ронни О´Салливан и Марк Уильямс. С этого времени их стали именовать — «Большая четвёрка». Но все-таки он, наконец-то, сумел завоевать то неуловимое седьмое звание чемпиона мира в 1999 году, выиграв у Марка Уильямса 18:11, но не сумел вернуть себе первый номер мирового рейтинга. Он начал следующий сезон, выиграв Champions Cup и British Open, но первая строка рейтинга для него осталась недоступной.

Последующая карьера (1999—2012)

С каждым сезоном игра Хендри всё больше угасала. Его талант, который раскрылся в 18, позволил к началу века отнести Стивена к старой гвардии. Он продолжал выигрывать немало турниров, но это был уже не тот мастер, который удерживал первую строчку рейтинга 8 лет подряд. Ко всеобщему удивлению, Хендри победил в 2002 защищавшего свой мировой титул Ронни О’Салливана, 17:13, и сделал серьёзнейшую заявку на восьмой мировой титул. В финале он снова столкнулся с Питером Эбдоном, который в нервном окончании матча с многочисленными ошибками всё-таки вырвал победу у Стивена со счетом 18:17. И хотя Хендри отомстил Эбдону в следующем сезоне, рассчитывать ему на что-то крупное уже не приходилось.

На чемпионате мира 2003 он проиграл Марку Уильямсу, 7:13, а за весь сезон выиграл только один титул — Welsh Open. Игра Хендри стала скорее классикой, нежели серьёзной угрозой для Уильямса, О’Салливана и даже для молодого Пола Хантера.

В сезоне 2003/04 он выиграл British Open, блестяще переиграв Ронни О’Салливана в финале со счётом 9:6. Почти каждая партия финала была шедевром, оба игрока были в изумительной форме, сделав несколько сенчури-брейков. На чемпионате Великобритании Хендри продолжал пребывать в блестящей форме и дошёл до финала, где перспективный Мэттью Стивенс в упорной борьбе оставил Хендри лишь финалистом. На чемпионате мира Стивен потерпел сокрушительное поражение от Ронни О’Салливана, 4:17.

Сезон 2004/05 оказался если не захватывающим, то очень напряженным. Хендри продолжал работать в тесном сотрудничестве с тренером, Терри Гриффитсом, и их усилия привели к победе на Malta Cup и участию в финалах на Welsh Open, где он уступил в упорном поединке Ронни О´Салливану в контровой партии, 8:9, и на China Open, где он проиграл новому юному азиатскому дарованию Дин Цзюньхуэю 5:9. И хотя Стивен чуть ли не ужасно выступил на чемпионате мира, проиграв в четвертьфинале Мэттью Стивенсу, 11:13, и даже позволив дать некоторую волю своим чувствам на пресс-конференции по поводу своей игры, наградой за усилия в сезоне стало возвращение на вторую строку мирового рейтинга.

Сезон 2005/06 стал для Хендри провальным. Лучшим достижением стал полуфинал чемпионата Великобритании, где его победил Стив Дэвис, 9:6. Проигрыш ждал Стивена и в финале Премьер-лиги. Здесь Ронни в матче «в одни ворота» разгромил Стивена, 6:0. Стивен проиграл в первом раунде Masters Алану Макманусу, 4:6, а затем не сумел защитить титул чемпиона Мальты. Резвое начало — победа над Нилом Робертсоном, 5:1, (причём Хендри сделал в этом матче аж 4 сенчури) привела к поражению от Джона Хиггинса, 2:5, в четвертьфинале. Не заладилась игра у Хендри и на других турнирах. В результате конкуренция между ним и Ронни О’Салливаном в борьбе за первое место должна была окончится, так как оба они провели сезон просто кошмарно. Хендри вдобавок ко всему проиграл в первом раунде чемпионата мира Найджелу Бонду, 9:10, не сумев забить контрольный чёрный шар. Но, как ни парадоксально, Хендри по итогам этого сезона снова стал первым. Случилось то, что не удавалось ему, начиная с 1998 года, но случилось по стечению обстоятельств, а не из-за сильной игры Стивена.

В сезоне 2006/07 Хендри проиграл во втором раунде турнира Трофей Северной Ирландии Стивену Ли 4:5. Уступил в первом раунде Pot Black Cup Кену Доэрти. На Гран-при он показал беспрецедентную игру, уступив всем игрокам, кроме Марка Селби, в своей группе и закончив выступления на последнем месте. Стивен не сумел пробиться в основные соревнования Премьер-лиги и занял лишь 6 место в групповом этапе. Реабилитация наступила на чемпионате Великобритании. Поначалу Хендри еле-еле победил Дейва Харольда, 9:7, но потом переиграл Марка Уильямса, 9:6. В четвертьфинале Ронни О’Салливан отказался продолжить матч с ним, мотивировав это своей отвратительной игрой, и сдался при счёте 1:4. В полуфинале Стивен одолел Грэма Дотта, и казалось бы, вот и возвращение Хендри в элиту снукера. Но в финале он безнадёжно проиграл Питеру Эбдону, 6:10, при том, что Стивен лидировал 3:1. На Мастерс Хендри проиграл Дину Цзюньхуэю в полуфинале, однако ему удалось дойти до четвертьфинала на Мальте, где он уступил в решающем фрейме Алистеру Картеру. На Мальте шотландец сделал свой рекордный — 700 - й — сенчури-брейк в матче с Милкинсом. На Welsh Open он потерпел поражение от Нила Робертсона, 3:5. Хендри забил немало очень трудных шаров и сумел сократить отставание с 0:4 до 3:4, но в восьмой партии Нил показал очень сильную игру в череде отыгрышей и поставил трудный снукер, из которого Хендри прекрасно вышел. Но поскольку Стивен играл из снукера, у Нила всё же остался сложный красный в середину, положив который в лузу, Нил, как оказалось, не дал Стивену больше подойти к столу. На China Open он уступил в первом раунде Марко Фу, 4:5. На чемпионате мира он едва-едва совладал с Дэвидом Гилбертом, 10:7, хотя поначалу проигрывал 1:5. Во втором раунде Картер нанёс Хендри серьезное поражение, 13:6. В результате номер 1 опустился аж до восьмого места в рейтинге.

Первая половина сезона 2007/08, мягко говоря, не задалась. Стивен на новом рейтинговом турнире — Шанхай Мастерс — победил лишь Найджела Бонда, вернув конечно не весь «долг», но, по крайней мере, его часть за поражение на чемпионате мира 2006 в первом круге, а затем уступил Стивену Ли. Уступил в полуфинале Pot Black Шону Мёрфи, сперва переиграв Нила Робертсона. На Гран-при до последнего матча имел шансы на выход из группы, но, проиграв малоизвестному Марку Дэвису, в следующий раунд не прошёл. Выиграв первый матч, снова уступил Мёрфи, на этот раз на Northern Ireland Trophy 2007. На чемпионате Великобритании в первом раунде провёл один из своих, уже ставших привычными, провальных матчей, на этот раз с Марком Алленом, проиграв 4:9. И только в Премьер-лиге Хендри взял неплохой старт, победив, например, Ронни О’Салливана, Джона Хиггинса, Нила Робертсона. Но закончилось все это поражением в полуфинале от все того же Ронни, 1:5.

Во второй половине сезона на Мастерс 2008 Стивен в упорной борьбе уступил будущему чемпиону — Марку Селби 5:6, хотя и вел 5:3. На теперь уже не рейтинговой Мальте Стивену удалось взять красивый реванш у Селби, где уступая 0:2, он взял оставшиеся 4 фрейма. Затем им был обыгран Тони Драго и была ничья со Стивеном Магуайром. Но в решающем матче за выход из группы Хендри опять проиграл Мёрфи, причём без шансов — 1:5, хотя тогда стало ясно, что в игре семикратного чемпиона мира намечаются проблески. И действительно, на двух из трёх оставшихся рейтинговых турнирах: на Welsh Open и на главном старте сезона — чемпионате мира Стивен временами показывал близкую к своей лучшей форме игру и дошёл на обоих турнирах до полуфинала, к тому же оба раза проиграл будущим победителям. На Welsh Open в полуфинале он ещё раз встретился с Селби и в тяжёлом поединке уступил, 4:6, продемонстрировав однако 2 сенчури. И, наконец, на чемпионате мира Хендри в стартовом матче взял реванш у Аллена, но насколько тяжелым был матч! После первого перерыва Хендри уступал, 3:6, и в первом фрейме новой сессии Стивену удалось отыграть у Аллена 2 необходимых ему снукера, после чего он блестяще сыграл оставшуюся позицию. Затем счет уже был 7:9, и Аллен имел несколько отличных возможностей выиграть матч. Но молодой Марк, показывавший лучшую свою игру, проявил горячность, а сверхопытный Хендри получал в каждом из оставшихся фреймов шансы и в ключевые моменты был точен — победа 10:9. Далее Хендри уверенно переиграл считавшегося фаворитом в матче Дина Цзюньхуэя, 13:7, и с тем же счётом Райана Дэя. Сложно сказать, что больше всего поспособствовало поражению в полуфинале, 6:17, от Ронни О’Салливана после счёта 4:1 в пользу Стивена, даже несмотря на то, что по словам Стивена, Ронни показал «лучшую игру, продемонстрированную в матчах против него когда-либо». По итогам сезона Хендри смог подняться на 2 строчки официального рейтинга, то есть на 6-ю позицию.

Сезон 2008/09

Начало сезона 2008/09 Хендри провёл не лучшим образом. На многих турнирах он выбыл в первом раунде, и только на Чемпионате Бахрейна дошёл до полуфинала, где проиграл Мэттью Стивенсу, 4:6. На Мастерс 2009 года Хендри проиграл в первом же матче. На чемпионате мира 2009 года Хендри в первом круге обыграл своего принципиального соперника по началу XXI века, Марка Уильямса, со счётом 10:7, хотя Стивен по ходу игры уступал 5:7. Во втором раунде его ожидал другой принципиальный оппонент, китайское дарование — Дин Цзюньхуэй. На протяжении всего матча чувствовалось преимущество более опытного Хендри, совершившего в третьей решающей сессии финальный рывок с брейком в 140 очков и, в итоге, победившего со счётом 13:10. В четвертьфинале соперником Стивена стал Шон Мёрфи, оба игрока показали отличную игру, а Стивен в 7-м фрейме при счёте 4:2 сделал максимальный брейк — 147 очков, 9-й в карьере и 2-й на чемпионатах мира. Тем не менее, по словам самого Хендри, он не смог справиться с эмоциональным состоянием после выполнения такого достижения и проиграл со счётом 11:13.

Сезон 2009/10

На Шанхай Мастерс Стивен прошёл во второй раунд, благодаря волевой победе над Маркусом Кэмпбеллом: с 0:4 Хендри вырвал победу — 5:4. Однако, во втором круге он уступил по всем статьям прошлогоднему победителю турнира — Рики Уолдену, 1:5[3].
В своём первом матче Премьер-лиги 2009 он встретился с Джаддом Трампом и уступил, 2:4, хотя взял два стартовых фрейма, сделав в первом очередной сенчури. Во втором матче Хендри убедительно переиграл Нила Робертсона, 5:1, и вновь сделал сенчури-брейк. Третий матч — с Джоном Хиггинсом — завершился вничью, 3:3. В четвёртом матче — ничья с Ронни О’Салливаном, также 3:3. Очередная ничья, на этот раз с Шоном Мёрфи, 3:3. В последнем матче группового этапа неожиданно уступил Марко Фу (1:5) и потерял возможность играть в полуфинале[4].

На Гран-при в шотландском Глазго Хендри первый матч, у Мэттью Селта, выиграл — 5:2. Во втором уступил Марку Уильямсу 2:5[5]. На Мастерс Хендри снова уступил в первом раунде, на этот раз Шону Мёрфи 4:6[6]. А на Welsh Open он пробился во второй круг, где впервые за карьеру проиграл Райану Дэю — 3:5[7].

Впервые в сезоне Хендри вышел в 1/4 финала на China Open 2010. Победив Эндрю Хиггинсона 5:2 и Дэя 5:0, в третьем раунде он уступил Марку Аллену со счётом 4:5[8]. Через две недели в Шеффилде Стивен дошёл до 1/8-й, где с крупным счётом уступил Марку Селби — 5:13[9]. По результатам сезона, который стал одним из худших для Хендри за последние годы, он занял 11-ю позицию в рейтинге[10].

Сезон 2010/11

В сезоне 2010/11 Хендри ни разу не дошёл даже до четвертьфинала в рейтинговых турнирах, а на чемпионате мира проиграл снова в 1/8-й и снова Марку Селби (4:13). Однако, благодаря тому, что Стивен всё же выиграл первый раунд в Крусибле, он остался в Топ-16 в официальном рейтинге. В этом сезоне шотландец сделал всего 9 сенчури-брейков (один из них — максимальный) — самый низкий для него показатель с конца 80-х, когда он только начинал карьеру.

Сезон 2011/12

На чемпионате мира сезона 2011/12 Хендри выиграл у Стюарта Бинэма 10:4, сделав при этом свой 11-й максимум в карьере и снова став сообладателем рекорда вместе с Ронни О'Салливаном, затем у Джона Хиггинса 13:4 и проиграл 1 мая 2012 г. в четвертьфинале Стивену Магуайру 2:13. После этого на послематчевой конференции Стивен Хендри объявил об окончании своей профессиональной карьеры в снукере[11].

После завершения профессиональной карьеры

После ухода Стивен Хендри несколько раз посетил Китай, где он занимался продвижением китайского пула[12]. Сыграл выставочные матчи с Ронни О'Салливаном и Джимми Уайтом, а 10-11 мая 2013 г. на турнире снукерных легенд в составе команды "Остального мира" одержал победу над командой "Англии и Северной Ирландии", сделав 2 сенчури[13].

Рекорды

Помимо титулов на чемпионате мира, он пятикратный чемпион Великобритании, шестикратный чемпион Мастерс (пять титулов выиграл подряд, в 1989—1993), шестикратный чемпион Премьер-лиги и четырёхкратный чемпион Гран-при. Всего на его счету 36 рейтинговых титулов, 11 максимальных брейков в 147 очков (среди них по одному на чемпионатах мира 1995, 2009 и 2012 годов). Хендри заработал снукером больше любого другого игрока — около 9 миллионов фунтов стерлингов. За свою карьеру он сделал более семисот сенчури-брейков — в среднем по 28 сенчури за сезон, и 52 сенчури за один сезон (1995/96). Кроме того, ему принадлежит рекорд по числу сенчури на одном рейтинговом турнире — 16 (чемпионат мира 2002) и в одном матче — 7 (финальный матч чемпионата Великобритании 1994 против Кена Доэрти). Также Хендри дольше, чем любой другой игрок находился в топ-16 мирового рейтинга — 24 сезона подряд, причём из них 9 сезонов он проводил в качестве первого номера.

Достижения в карьере

Чемпионат мира[14]

  • 1986 Проигрыш в первом раунде
  1. 1/16 финала: Вилли Торн 10:8 Стивен Хендри
  • 1987 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала:Стивен Хендри 10:7 Вилли Торн
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:3 Стив Лонгуорт
  3. Четвертьфинал: Джо Джонсон 13:12 Стивен Хендри
  • 1988 1/8 финала
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:6 Дин Рейнолдс
  2. 1/8 финала: Джимми Уайт 13:12 Стивен Хендри
  • 1989 Полуфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:9 Гэри Уилкинсон
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:4 Вилли Торн
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:5 Терри Гриффитс
  4. Полуфинал: Стив Дэвис 16:9 Стивен Хендри
  • 1990 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:7 Ален Робиду
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:7 Тони Мео
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:6 Даррен Морган
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:11 Джон Пэррот
  5. Финал: Стивен Хендри 18:12 Джимми Уайт
  • 1991 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:4 Уоррен Кинг
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:8 Ален Робиду
  3. Четвертьфинал: Стив Джеймс 13:11 Стивен Хендри
  • 1992 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:3 Стивен Мёрфи
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:10 Джеймс Уоттана
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:6 Дин О'Кейн
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:4 Терри Гриффитс
  5. Финал: Стивен Хендри 18:14 Джимми Уайт
  • 1993 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:1 Дэнни Фаулер
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:4 Даррен Морган
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:7 Найджел Бонд
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:9 Алан Макманус
  5. Финал: Стивен Хендри 18:5 Джимми Уайт
  • 1994 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:1 Сарринда Гилл
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:2 Дэйв Харольд
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:8 Найджел Бонд
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:9 Стив Дэвис
  5. Финал: Стивен Хендри 18:17 Джимми Уайт
  • 1995 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:3 Стефан Мазроцис
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:6 Тони Драго
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:8 Ронни О'Салливан
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:12 Джимми Уайт (в этом матче Хендри сделал свой первый 147 на чемпионатах мира)
  5. Финал: Стивен Хендри 18:9 Найджел Бонд
  • 1996 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:8 Джейсон Фергюсон
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:7 Гэри Уилкинсон
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:5 Даррен Морган
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 16:7 Найджел Бонд
  5. Финал: Стивен Хендри 18:12 Питер Эбдон
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:6 Энди Хикс
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:8 Марк Уильямс
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:10 Даррен Морган
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 17:13 Джеймс Уоттана
  5. Финал: Кен Доэрти 18:12 Стивен Хендри
  • 1998 Проигрыш в первом раунде
  1. 1/16 финала: Джимми Уайт 10:4 Стивен Хендри
  • 1999 Чемпион
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:8 Пол Хантер
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:7 Джеймс Уоттана
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:5 Мэттью Стивенс
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 17:13 Ронни О'Салливан
  5. Финал: Стивен Хендри 18:11 Марк Уильямс
  • 2000 Проигрыш в первом раунде
  1. 1/16 финала: Стюарт Бинэм 10:7 Стивен Хендри
  • 2001 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:5 Марк Дэвис
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:5 Пол Хантер
  3. Четвертьфинал: Мэттью Стивенс 13:5 Стивен Хендри
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:4 Шон Мёрфи
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:3 Энтони Дэвис
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:12 Кен Доэрти
  4. Полуфинал: Стивен Хендри 17:13 Ронни О'Салливан
  5. Финал: Питер Эбдон 18:17 Стивен Хендри
  • 2003 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:7 Гэри Уилкинсон
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:11 Дрю Хенри
  3. Четвертьфинал: Марк Уильямс 13:7 Стивен Хендри
  • 2004 Полуфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:2 Стюарт Петтман
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:12 Барри Пинчес
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:3 Иан Маккалох
  4. Полуфинал: Ронни О'Салливан 17:4 Стивен Хендри
  • 2005 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:7 Нил Робертсон
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:3 Энтони Хэмилтон
  3. Четвертьфинал: Мэттью Стивенс 13:11 Стивен Хендри
  • 2006 Проигрыш в первом раунде
  1. 1/16 финала: Найджел Бонд 10:9 Стивен Хендри
  • 2007 1/8 финала
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:7 Дэвид Гилберт
  2. 1/8 финала: Алистер Картер 13:6 Стивен Хендри
  • 2008 Полуфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:9 Марк Аллен
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:7 Дин Цзюньхуэй
  3. Четвертьфинал: Стивен Хендри 13:7 Райан Дэй
  4. Полуфинал: Ронни О’Салливан 17:6 Стивен Хендри
  • 2009 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:7 Марк Уильямс
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:10 Дин Цзюньхуэй
  3. Четвертьфинал: Шон Мёрфи 13:11 Стивен Хендри (в этом матче Хендри сделал свой второй 147 на чемпионатах мира)
  • 2010 1/8 финала
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:9 Чжан Аньда
  2. 1/8 финала: Марк Селби 13:5 Стивен Хендри
  • 2011 1/8 финала
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:9 Джо Перри
  2. 1/8 финала: Марк Селби 13:4 Стивен Хендри
  • 2012 Четвертьфинал
  1. 1/16 финала: Стивен Хендри 10:4 Стюарт Бинэм (в этом матче Хендри сделал свой третий 147 на чемпионатах мира)
  2. 1/8 финала: Стивен Хендри 13:4 Джон Хиггинс
  3. Четвертьфинал: Стивен Магуайр 13:2 Стивен Хендри

Чемпионат Великобритании

Гран-при

British Open

Мастерс

Welsh Open

Премьер-лига

Euroupean Open/Malta Cup

Malta Grand Prix

Asian Open/China Open

Dubai Classic

International Open

Thailand Masters

Scottish Open

Scottish Masters

Irish Masters

Трофей Северной Ирландии

Pot Black Cup

Scottish Professional Championship

Liverpool Victoria Charity Challenge/Champion’s Cup

Red Bull Champions Super League

  • 1998 Второе место в групповом этапе, победитель — Стив Дэвис

Red Bull Super Challenge

Top Rank Classic

  • 1995 Победа в групповом этапе, второе место — Джимми Уайт
  • 1996 Победа в групповом этапе, второе место — нет данных

Kent Classic

  • 1992 Второе место. Финальный счёт: Стивен Хендри 5:6 Джон Пэррот

Indian Challenge

555 BCE Belgian Challenge

  • 1991 Второе место. Финальный счёт: Стивен Хендри 9:10 Стив Дэвис

Continental Airlines London Masters

  • 1988 Чемпион. Финальный счёт: Стивен Хендри 4:2 Джон Пэррот
  • 1989 Чемпион. Финальный счёт: Стивен Хендри 4:2 Джон Пэррот
  • 1990 Второе место. Финальный счёт: Стивен Хендри 0:4 Стив Дэвис

European Challenge

  • 1992 Чемпион. Финальный счёт: Стивен Хендри 4:0 Джо Джонсон
  • 1993 Чемпион. Финальный счёт: Стивен Хендри 5:3 Тони Драго

Hong Kong Challenge

Hong Kong Masters

  • 1987 Второе место. Финальный счёт: Стивен Хендри 3:9 Стив Дэвис

Mercantile Credit Classic

Norwich Union Grand Prix

  • 1991 Второе место. Финальный счёт: Стивен Хендри 4:5 Джо Джонсон

New Zealand Masters

Australian Masters

  • 1988 Чемпион. Финальный счёт: Стивен Хендри 371-226 Майк Халлетт (суммарный счёт по итогам пяти фреймов)

Pontins Professional Championship

World Doubles Championship

World Masters Doubles

Места в мировой табели о рангах

Сезон Место
1985/86 Дебют
1986/87 51
1987/88 23
1988/89 4
1989/90 3
1990/91 1
1991/92 1
1992/93 1
1993/94 1
1994/95 1
1995/96 1
1996/97 1
1997/98 1
1998/99 2
1999/00 2
2000/01 3
2001/02 5
2002/03 6
2003/04 2
2004/05 3
2005/06 2
2006/07 1
2007/08 8
2008/09 6
2009/10 10
2010/11 11
2010/11. 1-й пересчёт 10
2010/11. 2-й пересчёт 14
2010/11. 3-й пересчёт 13
2011/12 16
2011/12. 1-й пересчёт 21
2011/12. 2-й пересчёт 20
2011/12. 3-й пересчёт 19

Библиография

  • Remember My Name: Authorized Biography of Stephen Hendry. Автор: Джон Дочерти, HC, DJ, Pelham Books, 1990.  (англ.)
  • [www.top-snooker.com/books/s-hendry «Запомните мое имя. Авторизованная биография Стивена Хендри» на Top-Snooker]  (рус.)

Напишите отзыв о статье "Хендри, Стивен"

Примечания

  1. ↑ [www.cuetracker.net/pages/prizeMoney.php?alltime&status=p CueTracker - Snooker Database - Prize Money - All-time, Professional]
  2. ↑ [www.cajt.pwp.blueyonder.co.uk/titles.html Победители рейтинговых турниров]
  3. ↑ [www.global-snooker.com/Shanghai-Masters-2009-Last-32-draw-and-results.asp Результаты Шанхай Мастерс 2009]
  4. ↑ [www.global-snooker.com/professional-tournaments-09-10-premier-league-table.asp Результаты групповой стадии турнира]
  5. ↑ [www.global-snooker.com/professional-tournaments-09-10-grand-prix-finals-schedule.asp Результаты финальной стадии Гран-при 2009]
  6. ↑ [www.global-snooker.com/Masters-2010-Schedule.asp Результаты Мастерс 2010]
  7. ↑ [www.global-snooker.com/professional-tournaments-welsh-open-2010-final-stages-results-and-schedule.asp Результаты финальной стадии турнира]
  8. ↑ [www.global-snooker.com/China-Open-2010-Beijing-results.asp Результаты финальной стадии турнира]
  9. ↑ [www.global-snooker.com/2010-Betfred-World-Snooker-Championship-Match-23-Mark-Selby-v-Stephen-Hendry.asp Чемпионат мира 2010 года. Матч Селби — Хендри]
  10. ↑ [www.global-snooker.com/professional-snooker-rankings-09-10-provisional-ranking-list.asp Мировой рейтинг снукеристов]
  11. ↑ [www.eurosport.ru/snooker/world-championship/2011-2012/story_sto3255292.shtml Легендарный Стивен Хендри объявил о завершении карьеры]. eurosport.ru. Проверено 30 апреля 2012. [www.webcitation.org/689Gbb1PW Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  12. ↑ [www.china.org.cn/sports/2012-02/10/content_24602122.htm Hendry to promote Chinese pool]. [www.webcitation.org/6GaHWv9KO Архивировано из первоисточника 13 мая 2013].
  13. ↑ [www.snookerlegends.co.uk/results.html Results 2013 Winners & Runners Up Century Breaks]. [www.webcitation.org/6GaHcKZFH Архивировано из первоисточника 13 мая 2013].
  14. ↑ Только результаты игр финальной стадии турнира.

Ссылки

  • [www.worldsnooker.com/page/PlayersAlphabeticalArticle/0,,13165~2234503,00.html Профиль Стивена Хендри на World Snooker]  (англ.)
  • [www.global-snooker.com/Stephen-Hendry.asp Профиль Стивена Хендри на Global-Snooker]  (англ.)
  • [www.snooker.org/plr/bio/shendry.shtml Стивен Хендри на Snooker]  (англ.)
  • [www.snookerclub.com/profiles/stephen-hendry.shtml Стивен Хендри на Snookerclub]  (англ.)
Снукеристы года по версии WPBSA

(1982/83) Стив Дэвис OBE · (1983/84) Стив Дэвис OBE · (1984/85) Деннис Тейлор · (1985/86) Стив Дэвис OBE и Джо Джонсон · (1986/87) Стив Дэвис OBE · (1987/88) Стив Дэвис OBE · (1988/89) Стив Дэвис OBE · (1989/90) Стивен Хендри MBE · (1990/91) Стивен Хендри MBE · (1991/92) Стивен Хендри MBE · (1992/93) Стивен Хендри MBE · (1993/94) Ронни О'Салливан · (1994/95) Стивен Хендри MBE · (1995/96) Стивен Хендри MBE · (1996/97) Стивен Хендри MBE · (1997/98) Джон Хиггинс MBE · (1998/99) Джон Хиггинс MBE · (1999/00) Марк Уильямс MBE · (2000/01) Ронни О'Салливан · (2001/02) Питер Эбдон · (2002/03) Марк Уильямс MBE · (2003/04) Ронни О'Салливан · (2004/05) Ронни О'Салливан · (2005/06) Джон Хиггинс MBE · (2006/07) Нил Робертсон · (2007/08) Ронни О'Салливан · (2008/09) Джон Хиггинс MBE  · —  · (2010/11) Джон Хиггинс MBE

Отрывок, характеризующий Хендри, Стивен

– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Хендри,_Стивен&oldid=80622949»