Хенкин, Кирилл Викторович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кирилл Хенкин
Имя при рождении:

Кирилл Викторович Хенкин

Место рождения:

Петроград, Российская империя

Гражданство:

СССР СССР,Израиль Израиль Германия Германия

Род деятельности:

русский писатель, журналист и переводчик

Кири́лл Ви́кторович Хе́нкин (24 февраля 1916 года, Петроград — 5 июня 2008 года, Мюнхен) — русский писатель, журналист и переводчик.





Биография

Сын актёров театра-варьете Виктора Яковлевича Хенкина и Елизаветы (Лидии) Алексеевны Нелидовой, племянник народного артиста РСФСР Владимира Яковлевича Хенкина.

В раннем возрасте был увезён родителями за границу — сначала в Прагу, потом в Берлин и, наконец, в Париж.

В Париже в студенческие годы, по рекомендации Сергея Эфрона (мужа поэтессы Марины Ивановны Цветаевой), направляется на гражданскую войну в Испанию — воевать на стороне республиканцев. В то же время завербован ИНО НКВД.

Перейдя Пиренеи, оказывается в 13-й интернациональной бригаде имени Домбровского, сформированной из польских добровольцев — шахтёров из Бельгии. Этот период его жизни довольно полно отражён в одной из серий передачи «Свидетель века» (производство НТВ, режиссёр В. Кара-Мурза). К тому же времени относится его служба в специальном отряде подрывников и его знакомство с резидентом НКВД в Испании Александром Орловым (Львом Фельдбиным) («Швед», он же Никольский), интерес к деятельности которого Кирилл Викторович сохранил на всю жизнь.

По возвращении из Испании во Францию заканчивает Парижский университет (сравнительное литературоведение). В это время в Нью-Йорке на гастролях тяжело заболевает его отец, Виктор Яковлевич.

Кирилл с матерью едут в США, где по рекомендации приятеля устраивается на работу в экспериментальный Блэк-Маунтин Колледж (Black Mountain College) в Северной Каролине.

В 1940 году с матерью и отцом приезжает в Москву. Занимается переводами с французского и английского языков.

После начала Великой Отечественной войны был зачислен в ОМСБОН НКВД. Знакомится с Рудольфом Абелем и Вилли Фишером. Дружбу с последним, ставшим легендарным разведчиком, Кирилл сохранит на оставшуюся жизнь и посвятит ему книгу «Охотник вверх ногами».

Кирилл должен был быть отправлен в качестве офицера связи к маршалу Тито. Внезапно заболев, Кирилл пропускает свой выпуск, который был сброшен с парашютами в Югославию и полностью уничтожен немцами.

В 1942 году Кирилл Хенкин был зачислен в Институт военных переводчиков, одновременно там же преподавал французский язык.

После войны он получил работу во французской редакции Иновещания Московского Радио. Переводит пьесу Ж. Ануй «Жаворонок» и «Сенанкур» Обермана.

Работал в АПН и, позднее, в журнале «Проблемы мира и социализма» до 1968 года. За участие в демонстрации против вторжения советских войск Кирилл и его жена, Ирина Каневская, были отозваны из Праги.

В начале 1970-х годов попросил разрешения эмигрировать, получил отказ, стал участвовать в диссидентской деятельности (помогает Андрею Дмитриевичу Сахарову с переводом его выступлений на английский и французский (реже — испанский) языки, пишет в «Хронику текущих событий» и распространяет её, встречается с западными политиками — сенатором США Генри Джексоном, лордом Дженнером (Lord Janner of Braunstone) и т. п.)

В 1973 году ему всё же разрешили эмигрировать в Израиль. После приезда туда он отправляется в полугодовую лекционную поездку по США, а по возвращении в Тель-Авив становится внештатным корреспондентом радио «Свобода» в Израиле.

Позже переезжает в Мюнхен и становится политическим комментатором этой радиостанции. Ирина Хенкина (Каневская) — его жена и многолетний помощник — также начинает работу на радиостанции и продолжает работу вплоть до переезда станции в Прагу.

В Мюнхене Кирилл Хенкин пишет свои книги.

Много времени Кирилл Викторович уделял восстановлению старых «парижских» знакомств. В частности, он возобновил переписку со своей старинной приятельницей Верой Александровной Гучковой-Сувчинской-Трейл, Дмитрием Васильевичем Сеземаном, ветеранами Интербригад, литераторами и артистами.

Последние годы жизни Кирилла Викторовича прошли в Мюнхене, на тихой улице Хохляйте, в обществе его жены и помощницы Ирины Семёновны Хенкиной (Каневской), смерть которой он пережил на полтора года.

Семья

Кирилл Хенкин был женат четыре раза. От первого брака во Франции родилась дочь Аник (в замужестве Шехтер), в настоящее время живущая в пригороде Парижа Кламаре. Второй брак в Москве в годы Великой Отечетвенной войны был недолговечен и распался через год. От третьего, с американкой (осетинского происхождения) Анитой Дзугутовой (ныне Anita May Zugoff) родился сын Константин (Сетяев), проживающий с семьёй в США (штат Вашингтон). Четвёртый брак, с Ириной Каневской, был самым продолжительным.

Творчество

Автор книг «Охотник вверх ногами» (1980), «Андропов: штрихи к царскому портрету» (1983), «Русские пришли» (1984).

Первая — «Охотник вверх ногами», посвящённая памяти его близкого друга Вилли Фишера (Рудольфа Абеля), также проливает свет на специфику работы НКВД-КГБ среди интеллектуальной элиты Запада и русских эмигрантов. Изданная издательством «Посев» в начале 1980-х годов, книга имела заметный успех в Западной Европе и была переведена на французский, немецкий, и итальянский языки.

Вторая — «Андропов: штрихи к царскому портрету» — на русском языке была опубликована в журнальном варианте; существуют её издания только в переводах на итальянский (1983) и на испанский (1984) языки.

Третья — «Русские пришли» (1984), написанная в жанре популярной конспирологии с обширными экскурсами в историю деятельности советских спецслужб по разложению белоэмигрантских и прочих антисоветских зарубежных организаций 1920-х — 1980-х годов — вызвала оживлённую реакцию в среде русскоязычной эмиграции. Пользуясь материалами из различных источников, как открытых, так и приватных, Хенкин выстраивал в своём исследовании довольно оригинальную гипотезу о тотальном проникновении во все три волны послереволюционной русской эмиграции агентов советских спецслужб, предтечей которых он считал сотрудников Охранного отделения Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи; целями этого проникновения — манипуляции эмигрантами в интересах КГБ и Советского руководства.

Предполагаемое второе издание книги «Охотник вверх ногами» при жизни автора осуществлено не было.

Библиография

  • Охотник вверх ногами (О Рудольфе Абеле и Вилли Фишере). — Frankfurt am Main: Possev-Verlag, 1980.

Советское переиздание (репринт): М.: Терра, 1991. ISBN 5-85255-056-6

  • Андропов: штрихи к царскому портрету. — Журнальный вариант.

Первое издание — итальянское: Chenkin Kirill. Andropov: abbozzo di ritratto uno zar. Milano: Rizzoli, 1983. Второе издание — испанское: Chenkin Kirill. Andropov: retrato de un zar. Barselona: Editorial Argos Vergara, 1984.

  • [www.vtoraya-literatura.com/publ_548.html Русские пришли. Тель-Авив. 1984]

Напишите отзыв о статье "Хенкин, Кирилл Викторович"

Ссылки

  • [www.svobodanews.ru/content/Transcript/458219.html «Радио Свобода». Памяти Кирилла Хенкина]
  • [www.rambler.ru/news/culture/inmemoriam/12870124.html Рамблер. Новости. Скончался Кирилл Хенкин]
  • Семейный архив К. В. Хенкина
  • Семейный архив К. Сетяева


Отрывок, характеризующий Хенкин, Кирилл Викторович

Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.