Карлсен, Хеннинг
Поделись знанием:
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
(перенаправлено с «Хеннинг Карлсен»)
| Хеннинг Карлсен | |
| Henning Carlsen | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Хе́ннинг Ка́рлсен (дат. Henning Carlsen; 4 июня 1927, Ольборг — 30 мая 2014, Копенгаген) — датский кинорежиссёр и документалист.
Биография
С 1947 работал монтажёром, сценаристом и режиссёром документального кино. В 1960-е — один из ведущих датских режиссёров, представитель датской новой волны, снимал фильмы в стиле «синема-верите». В игровом кино дебютировал в 1962 («Дилемма», снят подпольно в ЮАР). Диапазон тем, которых касаются ленты, широк: апартеид («Дилемма»), Движение Сопротивления («Что с нами?»), нетерпимость, одиночество и отчуждённость («Кошки»), писатель в буржуазном обществе («Голод»), конфликт поколений («Боитесь?»), идеалы общества потребления («Нужно уметь разбираться в музыке»), безработица («Кажется, кто-то смеялся»), детектив («Кошелёк или жизнь»), биография Поля Гогена («Волк на пороге»). Постоянный участник Каннского, Берлинского, Венецианского и других кинофестивалей.
Избранная фильмография
- 1961 — Лимфьорд / (д/ф)
- 1961 — Сувениры из Швеции / Souvenirs from Sweden (к/ф)
- 1961 — Старики / De gamle (д/ф)
- 1962 — Дилемма / Dilemma (по Надин Гордимер)
- 1963 — Что с нами? / Hvad med os?
- 1964 — Кошки / Kattorna
- 1964 — Семейные портреты / Familiebilleder (д/ф)
- 1965 — Молодые / Ung (д/ф)
- 1966 — Голод / Sult (по Кнуту Гамсуну)
- 1969 — Все мы демоны / Klabautermannen
- 1971 — Боитесь? / Er I bange? (д/ф)
- 1972 — Нужно уметь разбираться в музыке / Man sku' være noget ved musikken
- 1975 — Удачный развод / Da Svante forsvandt / Un divorce heureux (Дания-Франция)
- 1978 — Кажется, кто-то смеялся / Hør, var der ikke en som lo?
- 1982 — Кошелёк или жизнь / Pengene eller livet
- 1986 — Волк на пороге / Oviri (Дания-Франция)
- 1995 — Пан / Pan (по Кнуту Гамсуну)
- 2011 — Вспоминая моих печальных шлюх / Memoria de mis putas tristes (по Габриэлю Гарсиа Маркесу, Мексика-Испания-Дания-США)
Награды
- 1961 — Номинация на Золотую пальмовую ветвь за лучший короткометражный фильм («Сувениры из Швеции»)
- 1966 — Номинация на Золотую пальмовую ветвь («Голод»)
- 1969 — Номинация на Золотой Медведь («Все мы демоны»)
- 1972 — Номинация на Золотой Медведь («Нужно уметь разбираться в музыке»)
- 1975 — Номинация на Золотую пальмовую ветвь («Счастливый развод»)
Напишите отзыв о статье "Карлсен, Хеннинг"
Литература
- Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. с. 172
- Кинорежиссёры Скандинавии: Библиографический справочник / Авт.-сост. О. Э. Рязанова; под ред. М. М. Черненко. — М.: НИИ киноискусства, 1996. — с. 22-24
Примечания
Ссылки
- [www.kinopoisk.ru/name/258285/ Хеннинг Карлсен на сайте КиноПоиск]
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Карлсен, Хеннинг
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
