Херберт, Збигнев
Поделись знанием:
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
| Збигнев Херберт | |||
| польск. Zbigniew Herbert | |||
 | |||
| Дата рождения: | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||
| Дата смерти: | |||
| Место смерти: | |||
| Гражданство: | |||
| Род деятельности: | |||
| Язык произведений: | |||
| Награды: |
| ||
Зби́гнев Хе́рберт (польск. Zbigniew Herbert, 29 октября 1924, Львов — 28 июля 1998, Варшава) — польский поэт, драматург, эссеист.
Содержание
Биография
По отцу — английских и армянских корней (прадед-англичанин приехал во Львов из Вены). Учился во Львове в классической гимназии. В годы немецкой оккупации Львова занимался в подпольном университете, окончил школу подхорунжих, служил в подпольной Армии крайовой, был ранен. После войны учился в Академии художеств и в университетах в Кракове, Торуни, Варшаве. Изучал экономику, право, философию. Получил диплом юриста. Перебивался на различных мелких службах, занимался журналистикой, жил у друзей. С 1955 — член Союза польских писателей, тесно сотрудничает с литературным журналом «Twórczość», которым руководил Я. Ивашкевич. Первые книги стихов — 1956, 1957. В 1958—1960, 1963—1964, 1965—1971, 1975—1980, 1986—1992 жил за рубежом (Франция, Великобритания, Италия, ФРГ). В 1990-е годы тяжело болел.
Произведения
Стихотворения
- Struna światła / Струна света (1956)
- Hermes, pies i gwiazda / Гермес, пёс и звезда (1957)
- Studium przedmiotu / Исследование предмета (1961)
- Napis / Надпись (1969)
- Pan Cogito / Господин Когито (1974)
- Raport z oblężonego Miasta i inne wiersze / Рапорт из осажденного Города и другие стихи (Париж, 1983)
- Elegia na odejście / Элегия на уход (Париж, 1990).
- Rovigo / Ровиго (1992)
- Epilog burzy / Эпилог бури (1998)
Драмы
- Jaskinia filozofów / Пристанище философов (1956)
- Drugi pokój / Другая комната (1958)
- Rekonstrukcja poety / Реконструкция поэта (1960)
- Listy naszych czytelników / Письма наших читателей (1972)
Эссе
- Barbarzyńca w ogrodzie / Варвар в саду (1962)
- Martwa natura z wędzidłem / Натюрморт с удилами (1993)
- Labirynt nad morzem / Лабиринт над морем (2000, посмертно)
- Król mrówek. Prywatna mitologia /Муравьиный царь. Личная мифология 2001, посмертно
Признание
Интеллектуально-философская лирика («поэзия исторической иронии», по выражению Чеслава Милоша) и культурологическая эссеистика Херберта переведены на многие языки мира. Он удостоен премии Объединения польских студентов (1961), международных премий Николауса Ленау (1965), Гердера (1973), Петрарки (1978), премии Независимого профсоюза «Солидарность» и премии Семпа Шажинского (обе 1984), премии Бруно Шульца (1988), премии Польского ПЕН-Клуба (1990), Иерусалимской премии (1991), премии немецкой критики за лучшую книгу года (1994, за «Натюрморт с удилами»), премии Т. С. Элиота (1995), премии г. Мюнстер (1996) и др.
Публикации на русском языке
- Циклы стихов З.Херберта в переводах В.Британишского: Иностранная литература, 1973, № 2; 1990, № 8; 1998, № 8; 2001, № 7.
- Польская поэзия. XX век. Антология. Вахазар 1993, сс.141-202 Стихи З.Херберта в переводах А.Базилевского, С.Свяцкого.
- Н.Астафьева, В.Британишский Польские поэты XX века. Антология. т II СПб Алетейя 2000, cc.128-161 (стихи З.Херберта в переводах В.Британишского)
- Из книги «Господин Когито» // Гаспаров М. Экспериментальные переводы. СПб: Гиперион, 2003, с.260-266.
- Стихотворения / Перевод, предисловие, примечания В.Британишского. СПб: Алетейя, 2004.
- Варвар в саду. Перевод Л.Цывьяна. СПб: [www.limbakh.ru/index.php?id=343 Изд-во Ивана Лимбаха], 2004.
- ИЗБРАННОЕ: стихотворения. М., Текст, Серия «Билингва», 2010.
- {www.poezia.ru/article.php?sid=91946} 7 стихотворений в переводах Вячеслава Куприянова
- Херберт Збигнев. Натюрморт с удилами: Очерки. Перевод с польского А. Нехая. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2013. — 304 с., ил.
- Херберт Збигнев. Лабиринт у моря. Пер. с польского. А. Нехая. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015. — 352 с.
Напишите отзыв о статье "Херберт, Збигнев"
Литература
- Barańczak St. A fugitive from Utopia: the poetry of Zbigniew Herbert. Cambridge: Harvard UP, 1987
- Dlaczego Herbert. Wiersze i komentarze. Łódź, 1992.
- Czytanie Herberta / Red. Przemysław Czapliński, Piotr Śliwiński, Maria Wiegandt. Poznań, 1995
- Kornhauser J. Uśmiech Sfinksa. O poezji Zbigniewa Herberta. Kraków, 2001.
- Łukasiewicz J. Herbert. Wrocław, 2001
- Herbert. Poetyka, wartości i konteksty/ Red. Eugeniusz Czaplejewicz i Witold Sadowski. Warszawa, 2002
- Siedlecka J. Pan od poezji. O Zbigniewie Herbercie. Warszawa, 2002
- Британишский В. Почему Херберт// Новая Польша, 2004, № 5
- Британишский Вл. Речь Посполитая поэтов. СПб: Алетейя, 2005, с.413-438
- Британишский Вл. Поэзия и Польша. М.: Аграф, 2007, с.209-214, 243—254, 488—492, 524—526, 562—563
Ссылки
- [www.zbigniew.herbert.pl] (польск.)
- [www.lwow.com.pl/spotkania/herbert/herbert.html Херберт и Львов] (польск.)
- [www.complete-review.com/authors/herbertz.htm Линки] (англ.)
- [magazines.russ.ru/authors/h/Herbert Страница] в Журнальном зале
- [www.novpol.ru/index.php?id=509 Страница] на сайте Новой Польши
- [www.vavilon.ru/metatext/mj42/herbert.html Страница] на сайте Вавилон
| ||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Херберт, Збигнев
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Категории:
- Родившиеся 29 октября
- Родившиеся в 1924 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся во Львове
- Умершие 28 июля
- Умершие в 1998 году
- Умершие в Варшаве
- Поэты по алфавиту
- Поэты Польши
- Поэты XX века
- Драматурги по алфавиту
- Драматурги XX века
- Драматурги Польши
- Кавалеры ордена Белого орла (Польша)
- Кавалеры Рыцарского креста ордена Возрождения Польши
- Писатели по алфавиту
- Эссеисты Польши
- Польские поэты
- Выпускники Университета Николая Коперника
- Похороненные на кладбище Старые Повонзки
- Эссеисты по алфавиту
- Члены Немецкой академии языка и поэзии
- Преподаватели Гданьского университета
- Лауреаты премии Гердера
