Херес, Франсиско де
Поделись знанием:
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
Франсиско де Херес или Франсиско Лопес де Херес[1] (1497, Севилья — 1565) — испанский историк и завоеватель Перу. Оставил один из первых документов об Империи Инков.
Содержание
Отплытие в Америку
В 1514 году отправился с флотом под командой Педро Ариаса Давила из Санлукар-де-Баррамеда в направлении Панамы, где провёл следующие двадцать лет. В 1516 году сопровождал Васко Нуньес де Бальбоа в экспедиции по пересечению Панамского перешейка, добравшись до Тихого океана, после чего жил в городке Акла, как государственный нотариус.
Экспедиция в Перу
В 1524 году присоединился в качестве секретаря и нотариуса к экспедиции в Перу Франсиско Писарро, Диего де Альмагро и Эрнандо де Люке. Присутствовал в Кахамарке при пленении правителя Инков Атауальпы, получив в свою очередь часть из его выкупа[2], и спустя некоторое время поломал ногу во время столкновения с войсками Инки. Этот несчастный случай повлиял на его возвращение в Испанию в 1534 году, где он заключил брачный контракт с Франсиской де Пинеда, дворянского происхождения девицей, посвятив себя морской торговле в Севилье. В 1554 году он возвращается в Индии, где и умер.
Произведения
Он опубликовал свою Verdadera relación de la conquista del Perú y provincia de Cuzco, llamada la Nueva Castilla (Севилья, 1534) как опровержение книги Завоевание Перу, называемое Новая Кастилия, опубликованной несколькими месяцами ранее конкистадором Кристобалем де Мена. Произведение Хереса завоевало большую популярность, чем книга Кристобаля де Мена, по причине того, что Херес был официальным хронистом конкисты, как это хорошо было видно в нескольких изданиях и переизданиях «Правдивого доклада», осуществленных несколько лет спустя.
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Spain/XVI/De_Cheres/text.htm «Завоевание Перу и провинции Куско»]. На сайте [www.vostlit.info Восточная литература]
- [kuprienko.info/francisco-de-xerez-verdadera-relacion-de-la-conquista-del-peru/ Verdadera relación de la conquista del Perú]. [archive.is/UvCkR Архивировано из первоисточника 8 января 2013]. (esp) — 1534
Издания
- 1534 Xeres (Francisco de). Verdadera relacion de la conquista del Peru y provincia del Cuzco. Sevilla. 1534. Fol.
- 1547 (Очередное издание.) Salamanca. 1547. Fol.
- 1547 (Очередное издание.) Madrid. 1547. Fol. (Published with Oviedo y Valdez' Chronica de las Indias. Valladolid. 1557.)
- 1556 Relatione della conquista fatta de F. Pizarro del Peru. See Ramusio (G. B.). Navigationi et Viaggi. Vol. 3. Venetia. 1556, etc. Fol.
- 1563 (Очередное издание.) 1563. Fol.
- 1749 (Очередное издание.) Conquista del Peru. // Barcia (D. A. G. de). Historiadores primitivos de las Indias occidentalas. Vol. 3. Madrid. 1749. Fol.
- 1849 (Очередное издание). Verdadera Relacion, etc. Edited by B. C. Aribau. Madrid. 1849. 8°. (Vol. 26, Bibliotheca de Autores Espagnoles.)
- 1891 (Очередное издание.) Madrid. 1891. (Coleccion de libros que tratan de America, raros y curiosos.)
- 1534 Libro Segunda delle Indie Occidentali. Vinegia. 1534, 4°.
- 1535 Libro primo de la conquesta del Peru et provincia del Cuzco de la Indie Occidentali. (Translated by Domingo de Gaztelu.) Vinegia. 1535. 4°.
- 1840 Relazione del conquisto del Peru e della provincia del Cuzco, etc. , traduttore D. Piccini. 1840. 8°. (Vol V., Marmochi’s Raccotta di Viaggi.)
- 1547 L’histoire de la terre nueve du Pent en l’lndie occidentale, translated by Jacques Gahory. Paris. 1547. (Pretends to be a summary of Oviedo’s work, but is a translation of Xeres.)
- 1837 Relation veridique de la conquete du Perou et dela province de Cuzco nomm£e Nouvelle Castille, etc. {Salamanque, 1547). Paris. 1837. 8°. (Vol. IV. Ternaux-Compans, Voyages, etc.)
- 1836 Geschichte der Entdeckung und Eroberung Piru’s. 1836. 8°. (Windermann and Hauff, Reisen und Landerbeschreibungen.)
- 1843 Geschichte der Entdeckung und Eroberung Peru’s, translated by P. H. Kulb. Stuttgart. 1843. 8°.
- 1872 A true account of the province of Cuzco, called New Castile, conquered by Francisco Pizarro, captain to his majesty the emperor, our master. {Salamanca, 1547. 2d ed.) Translated by C. R. Markham. London. 1872. 8°. (Hakluyt Soc. Pub., No. 48. Reports on the Discovery of Peru.)
Напишите отзыв о статье "Херес, Франсиско де"
Примечания
- ↑ A. Jiménez-Placer: [www.archive.org/details/3357921 Vida de Francisco López de Xerez] (1911).
- ↑ [books.google.es/books?id=GbIGAAAAQAAJ&printsec=titlepage&source=gbs_summary_r&cad=0#PRA3-PA407,M1 Testimonio del acta de repartición del rescate de Atahualpa], incluido en las Vidas de españoles célebres, de Manuel José Quintana, págs. 407—415.
Библиография
- Raúl Porras Barrenechea, Los Cronistas del Perú, 1528—1650 y otros ensayos. Edición y prólogo de Franklin Pease García-Yrigoyen. Lima, Banco de Crédito del Perú, 1986.
- Francisco de Xerez, Verdadera relación de la conquista del Perú. Edición y estudio introductorio de María Concepción Bravo Guerreira. Madrid, Historia 16, 1985.
См. также
Ссылки
- [kuprienko.info/cronistas-de-america-del-sur-de-16-17-siglos-biografias-bibiografia-documentos/ А. Скромницкий. Список историков и хронистов XVI—XVII веков по Южной Америке. Биография. Библиография. Источники.]. [archive.is/FUo6 Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Херес, Франсиско де
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
