Херсекли Ахмед-паша

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Херсекли Ахмед-паша
серб. Ахмед-паша Херцеговић
тур. Hersekli Ahmed Paşa
Великий визирь Османской империи
1497 — 1498
Предшественник: Коджа Давуд-паша
Преемник: Чандарлы Ибрагим-паша
Великий визирь Османской империи
1503 — 1506
Предшественник: Хадым Али-паша
Преемник: Хадым Али-паша
Великий визирь Османской империи
1511 — 1511
Предшественник: Хадым Али-паша
Преемник: Коджа Мустафа-паша
Великий визирь Османской империи
1512 — 28 ноября 1514
Предшественник: Коджа Мустафа-паша
Преемник: Дукакиноглу Ахмед-паша
Великий визирь Османской империи
8 сентября 1515 — 26 апреля 1516
Предшественник: Дукакиноглу Ахмед-паша
Преемник: Хадым Синан-паша
 
Вероисповедание: Ислам, суннитского толка
Рождение: 1455(1455)
Херцег-Нови, Герцеговина
Смерть: 21 июля 1517(1517-07-21)
Кахраманмараш, эялет Дулкадир, Османская империя
Отец: Стефан Вукшич Косача
Мать: Елена Балшич
Супруга: Фатима Султан
Дети: сыновья: Мехмед-бей, Али-бей, Мустафа-бей

дочь: Хума

Херсекли Ахмед-паша (серб. Ахмед-паша Херцеговић, тур. Hersekli Ahmed Paşa) (1455 — 21 июля 1517) — крупный военный и государственный деятель Османской империи, великий визирь (14971498, 15031506, 1511, 15121514, 15151516), капудан-паша (главный адмирал) (15061511).



Биография

Представитель сербский династии Косачи. В христианстве — Стефан Херцегович Косака. Младший (третий) сын Стефана Вукшича Косача (14041466), 4-го воеводы Боснии (14351448), 1-го герцога Захумья и Приморья (14481449) и Святого Саввы (14491466). Брат Владислава Херцеговича (14271489), последнего герцога Св. Саввы (14661483), и королевы Екатерины Боснийской (14251478).

Провёл детство в Захумье и Дубровнике, где получил начальное образование. После признания Герцеговиной вассальной зависимости от Османской империи Стефан был отправлен своим отцом Стефаном Косача в качестве заложника в Стамбул ко двору султана Мехмеда Фатиха. Продолжил образование в Эндеруне, где изучил турецкий язык и основы ислама.

В 1470 году Стефан Херцегович принял ислам и получил новое имя — Херсекзаде Ахмед-паша. Служил трем османским султанам — Мехмеду II Фатиху, Баязиду II и Селиму I Явузу. Участвовал во многих турецких завоевательных кампаниях.

В 1481 году после смерти султана Мехмеда Фатиха и междоусобной борьбы его сыновей за власть бейлербей Румелии Херсекли Ахмед-паша поддержал шехзаде Баязида, наместника Амасьи, против шехзаде Джема, наместника Коньи. В мае 1481 года Баязид, опередив брата, прибыл из Амасьи и Стамбул, где занял султанский престол. В 1484 году Херсекли Ахмед-паша был назначен бейлербеем Анатолии.

В 1483 году Херсекли Ахмед-паша во главе турецкой армии нанес поражение своему старшему брату, герцогу Святого Саввы Владислава Херцеговичу. Герцеговина в качестве санджака в составе Боснийского пашалыка вошла в состав Османской империи.

В марте 1486 года Херсекли Ахмед-паша во главе турецкой армии потерпел поражение в битве под Аданой от мамлюков. Он был взят в плен и отправлен в Каир. В 1488 году Херсекли Ахмед-паша был освобожден из плена и вновь принял участие в войне против египетских мамлюков. Он был назначен командующим османского флота и должен был оказывать поддержку сухопутной армии, которой предводительством бейлербей Румелии Хадым Али-паша. Вступив на спорную территорию, турки-османы захватили несколько крепостей у мамлюков и их вассалов. Венеция отправила свой флот на Кипр, чтобы помешать османскому флоту пристать к берегу. Херсекли Ахмед-паша с флотом решил высадиться в заливе Искендерон на побережье Малой Азии, чтобы противостоять мамлюкской армии, которая наступала из Сирии. Однако из-за сильного шторма османский флот понес большие потери, а мамлюки беспрепятственно продолжили наступление на Адану. Сухопутная турецкая армия Хадыма Али-паши потерпела полное поражение и бежала. Херсекли Ахмед-паша смог разбить отряд мамлюков, возвращавшийся в Алеппо.

В 1490 году армия мамлюков вторглась в Караман, планируя осадить Кайсери в центральной части Малой Азии. Султан отправил против них армию под командованием своего зятя Херсекли Ахмед-паши, который вынудил мамлюков отступить назад.

В марте 1497 года Херсекли Ахмед-паша в первый раз был назначен султаном Баязидом II новым великим визирем Османской империи. Занимал должность один год. В 1498 году новым великим визирем был назначен Чандарлы Ибрагим-паша (14981499).

В 1503 году вторично занял должность великого визиря, но в 1506 году добровольно оставил свой пост. В 15061511 годах занимал должность капудан-паши (главного адмирала) османского флота.

В июле 1511 года после гибели великого визиря Хадыма Али-паши Херсекли Ахмед-паша в течение нескольких месяцев занимал должность великого визиря. В 1512 году после казни великого визиря Коджи Мустафы-паши Херсекли Ахмед-паша в четвертый раз был назначен великим визирем.

В ноябре 1514 года султан Селим Явуз арестовал и отстранил от должности Херсекли Ахмеда-пашу, назначив новым великим визирем Дукакинзаде Ахмед-пашу (15141515). В сентябре 1515 года Херсекли Ахмед-паша в пятый раз был назначен великим визирем. В апреле 1516 года был отправлен в отставку и заключен в замок Едикуле, откуда затем был освобожден.

21 июля 1517 года Херсекзаде Ахмед-паша, возвращаясь из Египта, скончался в Кахраманмараше. Был похоронен в своём имении на берегу Мраморного моря в деревне Диль, которая позднее была переименована в Херсек.

Семья

С 1481 года Херсекли Ахмед-паша был женат на Фатьме Султан, дочери Баязида II (1481—1512). Дети:

  • сын Мустафа-бей
  • сын Али-бей
  • сын Мехмед-бей
  • дочь Хюма Султан

Источники

  • Кэролайн Финкель «Истоки Османской империи: Видение Османа», Москва, «АСТ», 2010 г. ISBN 978-5-17-043651-4

Напишите отзыв о статье "Херсекли Ахмед-паша"

Отрывок, характеризующий Херсекли Ахмед-паша

Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!