Хива
Город
|
Хива́ (узб. Xiva, перс. خیوه — Xiveh) — город в Хорезмской области Узбекистана.
Окружённый мощными стенами исторический внутренний город Хивы — жемчужина Хорезмского оазиса — объявлен ЮНЕСКО памятником Всемирного наследия.
Содержание
История
Легенда об основании города повествует, что город вырос вокруг колодца Хейвак, вода из которого имела удивительный вкус, а колодец был выкопан по приказу Сима, сына библейского Ноя[2]. В Ичан-Кала (внутренний город Хивы) и сегодня можно увидеть этот колодец. Хива была одним из городов древнего Хорезма, который представлял собой крупное государство, расположенное на западе Центральной Азии, южнее Аральского моря.
Согласно археологическим данным, Хива была основана более 2500 лет назад. В древности город был известен под названием Хейвак. По преданию Хива была основана одним из пророков. В своей истории город пережил ахеменидское завоевание и периоды расцвета, когда границы древнего Хорезма простирались до Колхиды.
Хива не была изначально столицей Хорезма. Историки говорят, что в 1598 году, Амударья (большая река, истоки которой находятся на Памире, на высоте 2495 м) отступила от прежней столицы Ургенч (в прошлом Гургандж). Амударья, протекая по территории ханства, впадала в Каспийское море по старому руслу, известному как Узбой[3], снабжая жителей водой, а также обеспечивая водный путь в Европу. В течение веков река радикально меняла своё русло несколько раз. Последний поворот Амударьи в конце XVI века погубил Гургандж. На расстоянии 150 км от современной Хивы, недалеко от населенного пункта Куня-Ургенч (территория Туркмении), что означает «старый Ургенч», находятся руины древней столицы.
С 305 по 995 год Хорезмом, в состав которого входила Хива, управляла династия Афригидов.
В 712 году Хива была захвачена арабами Кутейбы ибн-Муслима. После этого Хива стала частью мусульманского мира. Несмотря на зависимость от арабов Афригиды сохраняли власть по конца Х века.
В 995—1017 годах Хорезмом управляла династия Мамунидов. В 1017 году Хорезм оказался в зависимости от Махмуда Газневи.
Во второй половине XI века Хива оказалась в зависимости от Сельджукидов. В 1097 году к власти пришла династия Ануштегинидов.
В 1220 году город был разрушен армиями Чингисхана.
В IX—XII веках, кроме множества исламских учебных заведений, в Хорезме успешно действовали крупные центры науки: астрономии, математики, медицины, химии и т. д. «Домом мудрости», фактически академией наук, которую создал в Багдаде тогдашний правитель Аль-Мамун, руководил выходец из Хорезма Мухаммад-аль-Хорезми. Уже в IX веке его фундаментальные труды по математике, географии, геодезии были известны в Европе и не утратили своего значения до наших дней. Огромное научное наследие оставили Аль-Бируни, Агахи, Наджм ад-дин Кубра и другие ученые и богословы, чьи имена также связаны с Хорезмом.
Пять раз Тамерлан совершал походы на Хорезм, но лишь в 1388 году ему удалось полностью завоевать его.
В 1511 году Хива вошла в состав государства управляемого династией Шибанидов.
B 1598 году, когда город стал столицей Хивинского ханства, он являлся маленьким укрепленным городком, имевшую к тому времени 10-вековую историю[2].
В 1618 году шибанид Араб Мухаммад-хан построил медресе в Хиве. В короткий период Хива стала одним из духовных центров Исламского мира.
Расцвет Хивы как города, строительство множества монументальных архитектурных сооружений происходил в XVIII — начале XX века, когда государством правила узбекская династия кунгратов.
В 1793—1794 годах Хиву посетил медик Бланкеннагель, поехавший в Хиву из Петербурга для излечения глаз местного правителя, который во время поездки занимался сбором различных сведений об этой стране. Он оставил подробное описание Хивы, её географического положения, природных богатств, народонаселения и внешней торговли, в том числе данные о торговле с Россией[4].
На протяжении нескольких веков правители Хивинского ханства совершали вооружённые грабительские набеги на соседние регионы (Персию и угоняли людей в рабство (туркменские налетчики похищали крестьян и продавали их на базарах в Хиве и Бухаре)).
Российская империя аннексировала часть Хивинского ханства в 1873 году в ходе крупной войсковой операции под командованием генерал-губернатора Туркестана К. П. Кауфмана (город Хива был взят российскими войсками 10 июня 1873 года)[5]. Эти земли вошли в состав Амударьинского отдела Сыр-Дарьинской области Туркестанского края. С рабовладением в регионе было покончено.
В начале ХХ века большое строительство в Хиве было организована премьер-министром Ислам-Ходжой. Например, был построен медресе и минарет, носящий его имя, который стал одним из символов города. Так же был построен городская больница, подарок цесаревичу Алексею Николаевичу и городская почта (Оба здания ныне используются по назначению). Здание городской почты является архитектурным памятником, здание под охраной ЮНЕСКО, в нём расположен музей почты.
В 1919 году части Красной Армии свергли власть Хивинского хана. В 1920 году Хива стала столицей Хорезмской Советской Народной Республики, а в 1924 году земли Хорезмского оазиса вошли в состав Узбекской и Туркменской ССР, которые стали независимыми в 1991 году.
Археологическое и культурное значение
В списке ценностей общечеловеческого значения Хорезм занимает особое место, как крупный очаг мировой цивилизации и один из важных центров на Великом шелковом пути. В 1997 году Хива отпраздновала своё 2500-летие.
К числу уникальных ценностей мирового значения относятся архитектурные памятники Хивы, по праву снискавшей титул «города-музея».
Облик современной Хивы формирует в основном архитектура периода Хивинского ханства конца XVIII — начала XX веков. Но ведущиеся здесь археологические раскопки показывают, что в основании ряда сравнительно «молодых» остатков зданий лежат древние слои, относящиеся к III и ещё более ранним векам до н. э.
Комплекс Ичан-кала охраняется как Всемирное наследие ЮНЕСКО.
Обзор архитектурных памятников Хивы
Большинство архитектурных шедевров Хивы сосредоточено в её городском ядре — Ичан-кале. Это «город в городе», обнесенный мощными крепостными стенами, в которых четверо ворот — по каждой стороне света. От западных ворот к восточным пролегла одна из главных магистралей, вдоль которой сосредоточены основные монументальные сооружения.
Со смотровой башни Ак-Шейх-бобо Ичан-кала виден как на ладони. Привлекает внимание необычный силуэт минарета Кальта-Минар, словно срезанный до середины. Массивный ствол его, изысканно украшенный широкими и узкими поясами глазурированного кирпича, свидетельствует о том, что он замышлялся грандиозным, величественным сооружением, главной вертикалью города. Но после смерти правителя, при котором сооружался минарет, он так и остался недостроенным, получив имя Кальта — Короткий.
Совсем рядом с Кальта-Минаром — медресе Мухаммад Амин-хана, крупнейшее из сохранившихся здесь зданий высших богословских учебных заведений. Особенность его архитектуры — сдвоенные худжры — кельи для проживания студентов. Замечательно украшают здание пояса цветных кирпичных наборов, майоликовые облицовки.
На территории Куня-Арка — Старой крепости — расположен дворец Мухаммад-Рахим-хана, с богатым и необычным декором внутреннего убранства: стены зала отделаны резьбой по ганчу с окраской. Соседнее двухэтажное здание — это гарем. Здесь множество богатых палат, жилых комнат.
Удивительна по красоте мечеть Джума (X век, 1788) На входных дверях её сохранилась датировка строительства: 1778—1782 годы. Но вот 210 колонн мечети, поддерживающие кровлю, имеют возраст гораздо старше — от XII до XV веков. Колонны примечательны своей удивительной стройностью, богатой орнаментальной резьбой. Они были доставлены сюда с других древних построек и потому многие колонны уникальны и внешне не похожи на друг на друга.
У ворот Палван-Дарваза находится целый ансамбль зданий. Особое место занимает здесь главный дворец хивинских ханов Таш-Хаули. Неповторимы архитектура его многочисленных апартаментов, декоративное убранство. Здесь и орнаментальная резьба по дереву, и майоликовые облицовки, и фигурные картуши…
Дворец Курныш-хана предназначался для пышных приемов. Когда-то здесь в тронном зале стоял деревянный трон, украшенный чеканкой по серебру на красном фоне. Здание имеет прекрасный айван с колоннами. Дворец также примечателен богатейшей майоликовой облицовкой стен с затейливыми орнаментами.
Мемориальный комплекс Пахлаван-Махмуда выстроен в память о почитаемом хивинском поэте, который после смерти был канонизирован как святой покровитель города.
Рядом 45-метровый минарет Ислам-Ходжа, увенчанный сквозным фонарем с куполом наверху.
Во внешней части города — Дишан-Кала тоже немало старинных памятников архитектуры.
См. также
- Минареты Хивы
- Хорезм
- Хивинское ханство
- Хорезмская Народная Советская Республика
- Хорезмская Социалистическая Советская Республика
- Ургенч
- Куня-Ургенч
- Басмачество
- Стены и ворота Хивы
Напишите отзыв о статье "Хива"
Примечания
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%A5%D0%B8%D0%B2%D0%B0 Хива] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 313. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ 1 2 [www.centralasia-travel.com/ru/countries/uzbekistan/sights/khiva Хива. Достопримечательности Хивы. Гостиницы Хивы] (рус.). Centralasia-travel.com. Проверено 1 мая 3013. [www.webcitation.org/6GWIKAm7C Архивировано из первоисточника 11 мая 2013].
- ↑ Это является широко распространенным заблуждением, присущим географам XVII—XIX веков. Исследования, проведенные авторитетными учеными в XX веке показали, что в исторический период, то есть в течение последних 10 — 15 тыс. лет, Амударья не впадала в Каспийское море.
- ↑ «Замечания майора Бланкеннагеля впоследствии поездки его из Оренбурга в Хиву в 1793—1794 годах».
- ↑ Мак-Гахан, Я. А. [militera.lib.ru/memo/usa/mcgahan_ya/10.html Движение соединённых колонн] // [militera.lib.ru/memo/usa/mcgahan_ya/index.html Военные действия на Оксусе и падение Хивы] = Campaigning on the Oxus, and the fall of Khiva.. — М.: В Университетской типографии (Катков и К°), 1875. — 304 с.
Литература
- Захидов П. Ш. Хива. Путеводитель. — Ташкент: Издательство ЦК КП Узбекистана, 1980. — 64 с.
- Исторические исследования
- Жуковский С. В. [www.runivers.ru/lib/book4556/54882/ Сношения России с Бухарой и Хивой за последнее трёхсотлетие.] = Сношенiя Россiи съ Бухарой и Хивой за послѣднее трехсотлѣтiе. — СПб., 1915. — 225 с.
- Руссов С. В. [www.memoirs.ru/texts/Rukavkin_SPB_1840.htm Путешествие самарского купца Рукавкина в 1753 году, с приобщением разных известий о Хиве с отделенных времен доныне.] = Путешествiе самарскаго купца Рукавкина, въ 1753 году, съ прiобщенiемъ разныхъ извѣстiй о Хивѣ съ отдаленныхъ временъ доныне.. — СПб.: Типография Министерства Внутренних дел, 1840. — 56 с.
Ссылки
- [www.khiva.uz/ru/index.html Официальный сайт Хивы]
- [www.indostan.ru/blog/1_2181_0.html Фото Хивы]
- [www.centralasia-travel.com/ru/countries/uzbekistan/sights/khiva Хива. Достопримечательности Хивы. Гостиницы Хивы] (рус.). Centralasia-travel.com. Проверено 1 мая 3013. [www.webcitation.org/6GWIKAm7C Архивировано из первоисточника 11 мая 2013].
- [youtube.com/watch?v=sgaN8VCco50 Feruza Jumaniyozova - "Zangini" - ウズベクの音楽 - 720p (HD)] на YouTube
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 543 [whc.unesco.org/ru/list/543 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/543 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/543 фр.] |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хива
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
