Хиваро
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Язык | |
| Религия | |
Хива́ро, (иногда — хибаро), шуара, группа индейских народов (собственно хиваро, или унтсури шуара, ачуара, уамбиса, агуаруна) в Эквадоре (35 тыс. человек, между рекой Пастаса на севере и верховьями реки Самора на юге) и Перу (40 тыс. человек, бассейн реки Тигре, притока Мараньона) коренные жители Монтани — области предгорий Анд на востоке Перу, восточнее от р. Укаяли, примыкающей к равнинам Амазонии. Говорят на языках группы хиваро, которые иногда объединяют с изолированным языком кандоши в семью хиваро-кандоши. Распространён также язык кечуа. Религиозные представления состоят из местных верований, а также католицизма.
Первые случайные контакты людей племени хиваро с европейцами были известны с XIX века, постоянные контакты — уже только с середины XX века. Их культура представляет собою как бы переходную, промежуточную ступень между культурой коренного населения Анд и культурой индейцев тропических земель востока Южной Америки. Обычными занятиями являются охота на пекари, тапиров, обезьян, муравьедов, ленивцев и птиц с применением луков, дротиков и капканов. Но, разумеется, их самым прославленным оружием являются духовые трубки. Рыболовство несомненно также является важным источником добычи пищи для хиваро. Ручное подсечно-огневое земледелие (возделывается маниок, кукуруза, бобы, хлопок, табак) играет в их жизни также немаловажную роль. Плетение, ткачество, гончарство — ремёсла, которые являются достаточными для удовлетворения хозяйственных нужд хиваро. В настоящее время всё больше хиваро работает по найму в сельском хозяйстве. Большесемейные общины хиваро занимали большой эллиптический в плане дом. 5—6 домов, расположенных на расстоянии нескольких километров один от другого, составляли общину. Современное жилище — креольского типа. Брак патрилокальный. Была распространена сороральная полигиния. Обычная мужская одежда состоит из запашной юбки, женская же представляет собою туникообразное платье с застёжкой на правом плече. Верования включают культы духов, шаманизм.
Говоря о хиваро, невозможно не упомянуть об охоте за головами. В прямом смысле слова. Убитым неприятелям хиваро отрезают головы, стягивают кожу с головы, чтобы она не повредилась, высушивают, затем варят несколько раз в течение 30 мин., вследствие чего она уменьшается примерно в четыре раза и наполняют её горячим песком. После вылепляют прежние черты лица. По представлениям хиваро тсантса — как они называют высушенные головы — передаёт охотнику силу убитого неприятеля. На сегодняшний день никто из народов хиваро и шуаров не занимаются изготовление тсантсы. Однако иногда имели место случаи изготовления тсантсы за деньги в качестве сувенира, его цена достигала $30.000.
Из современных хибаро около полутора тысяч человек живут в изоляции и продолжают вести традиционный образ жизни. Остальные живут около миссий, часть — в резервациях (например, в районе реки Самора).
Напишите отзыв о статье "Хиваро"
Литература
- Л. А. Файнберг «Обманчивый рай: Человек в тропиках Южной Америки». М.: Мысль, 1986. 173 с.
- М. Стингл «Индейцы без томагавков». М.: Прогресс, 1984. 499 с.
- И. Ганзелка, М. Зикмунд «К охотникам за черепами». Артия Прага, 1959. 271 с.
Отрывок, характеризующий Хиваро
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
