Хивинский поход (1873)

Хивинский поход 1873 года
Переправа соединенных отрядов генерала Верёвкина через канал Шах-Абат, 25 мая 1873 года.
Дата	1873 год
Место	Хивинское ханство, Бухарское ханство, Туркестанское генерал-губернаторство, Среднеазиатские владения Российской империи
Итог	победа России, Гендемианский мирный договор
Изменения	Хивинское ханство попадает в политическую и экономическую зависимость от России и теряет значительную территорию по правому берегу Амударьи.
Противники
Российская империя Хивинское ханство, Туркмены
Командующие
Кауфман К. П. Мухаммад Рахим Фируз-хан (Сеид Мухаммед-Рахим II)
Силы сторон
12-13 тыс. человек, 56 орудий, 4600 лошадей, 20 тыс. верблюдов 50 тыс. человек
Потери
3000 30 000

Хивинский поход 1873 года — военная экспедиция войск Российской империи с целью покорения Хивинского ханства в 1873 году.

Предыстория

К 70-м гг. XIX в. Российская империя покорила два крупнейших государства в Средней Азии — Бухарское и Кокандское ханство. Значительные территории этих государств были аннексированы. Последним независимым государством в Средней Азии оставалось Хивинское ханство. Со всех сторон оно было окружено российскими территориями и территориями вассального России Бухарского ханства.

Боевые действия

Завоевание Хивинского ханства осуществлялось силами четырёх отрядов, выступивших в конце февраля и начале марта 1873 из Ташкента (генерал Кауфман), Оренбурга (генерал Верёвкин), Мангышлака (полковник Ломакин) и Красноводска (полковник Маркозов) (по 2—5 тысяч человек) общей численностью 12-13 тысяч человек и 56 орудий, 4600 лошадей и 20 тысяч верблюдов. Командование всеми отрядами было поручено туркестанскому генерал-губернатору генералу Кауфману К. П.

Выступив 26 февраля с Эмбинского поста, Оренбургский отряд генерала Верёвкина через степи, занесённые глубокими снегами, направился к Хиве. Поход был в высшей степени труден: начат суровой зимой, он закончился в палящую жару в песках. Во время пути почти ежедневно происходили стычки с неприятелем и были взяты хивинские города Ходжейли, Мангит и другие. 14 мая авангард Оренбургского отряда соединился с Мангышлакским отрядом полковника Ломакина. 26 мая соединившиеся Оренбургский и Мангышлакский отряды подошли к Хиве с севера и 28 мая оба отряда расположились на позиции напротив Шах-абадских ворот Хивы; 28 мая соединённые отряды штурмовали ворота, генерал Верёвкин при штурме был ранен в голову и командование перешло к полковнику Саранчову. 29 мая к Хиве с юго-востока подошёл Туркестанский отряд генерал-адъютанта Кауфмана и вступил в Хиву с южной стороны, было объявлено перемирие и хивинцы капитулировали. Однако из-за господствовавшего в городе безвластия, северная часть города не знала о капитуляции и не открыла ворота, что вызвало штурм северной части стены. Михаил Скобелев с двумя ротами штурмовал Шахабатские ворота, первым пробрался вовнутрь крепости и хотя был атакован неприятелем, но удержал за собой ворота и вал. Штурм был прекращён по приказу генерала К. П. Кауфмана, который в это время мирно вступал в город с противоположной стороны.

Красноводский отряд полковника Маркозова из-за отсутствия воды был вынужден вернуться в Красноводск и во взятии Хивы участия не принимал.

Последствия

Между Россией и Хивинским ханством был заключен Гендемианский мирный договор. Хивинское ханство признало протекторат Российской империи над собой.

22 июля 1873 года император Александр II специально для участников описываемых военных событий учредил государственную награду — медаль «За Хивинский поход».

Генерал Кауфман был награждён орденом Святого Георгия 2-й степени, а в 1874 году произведён в инженер-генералы.

Полковник Ломакин, командовавший Мангышлакским отрядом, за отличие получил чин генерал-майора (старшинство от 22 июля 1873 г.), золотую саблю с надписью «за храбрость» и был награждён орденами св. Владимира 3-й степени с мечами, германским Красного Орла 2-й степени с мечами и звездой, персидским Льва и Солнца 1-й степени.

Полковник Маркозов был отстранён от командования и обвинён в катастрофе Красноводского отряда; вследствие этого вышел в отставку, но, после того как стали известны результаты разведки Скобелевым колодцев в Каракумах, все обвинения были сняты и 14 августа 1874 года Маркозов вернулся на службу.

См. также

• Хивинский поход 1839—1840 годов
• Гендемианский мирный договор 1873
• Медаль «За Хивинский поход»
• Среднеазиатские владения Российской империи
• Кауфман, Константин Петрович
• Хивинское ханство

Литература

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1860-1880/Grodekov_chiva/index.htm Гродеков Н. И. Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов. СПб. ред. журнала «Русская старина» 1883.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/66r68h6eU Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/m.asien.htm Маркозов В. Красноводский отряд. Его жизнь и служба со дня высадки на восточный берег Каспийского моря по 1873 г. включительно. СПб. 1898.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/619bjwPh3 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/m.asien.htm Мак-Гахан Дж. А. Военные действия на Оксусе и падение Хивы. М. 1875.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/619bjwPh3 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1860-1880/Romanov_N_K/briefe_chiv_pochod_1873.htm Мы стали твердою ногою на Аму-Дарье. Хивинский поход 1873 г. в описании великого князя Николая Константиновича // Источник. Документы русской истории, № 4 (58). 2002.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/65ca2Y7Wx Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1860-1880/Nudzevskij/text.htm Нуджевский М. Воспоминание о командире 2-го Туркестанского стрелкового батальона Л. Г. Веймарне. Ташкент. 1874.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/66r69EO3T Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/m.asien.htm Саранчов Е. Хивинская экспедиция 1873 г. Записки очевидца, сапера Е. Саранчова. СПб. 1874.]. Восточная литература. Проверено 11 февраля 2011. [www.webcitation.org/619bjwPh3 Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
• Садыков А. С. Экономические связи Хивы с Россией во второй половине XIX — начале XX вв., Таш., 1965.
• Хребтовъ А. Н. Хивинскій походъ: Четыре чтенія для войскъ и народа. — СПб.: Тип. А. М. Котомина, 1875. — 122 с.
• Хивинскій походъ въ 1873 году : (По оффиціальнымъ источникамъ). — СПб. : Печатано въ Тип. Департамента уделовъ, 1873. — 166 с.
• Лобысевич Ф, И. Описание Хивинского похода 1873 г., СПБ, 1898.
• Алиханов-Аварский М. Поход в Хиву (кавказских отрядов). 1873. Степь и оазис. — СПб.: Паровая скоропечатня Я. И. Либермана, 1899. — 314 с.

Отрывок, характеризующий Хивинский поход (1873)

Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.