Хигаси-Накано (станция)
東中野駅 (Станция Хигаси-Накано)
| |
Местонахождение | |
---|---|
Префектура | Токио |
Район | Накано |
История | |
Год открытия | 1906 |
Старое название | Касиваги |
Переименована в | 1917 |
Обозначение станции | E-31 |
Прочая информация | |
Оператор | East Japan Railway Company Toei |
Линии | Линия Оэдо Линия Тюо-Собу |
Станция Хигаси-Накано (яп. 東中野駅 хигаси накано эки) — железнодорожная станция на линиях Тюо-Собу и Оэдо расположенная в специальном районе Накано, Токио. Станция обозначена номером E-31 на линии Оэдо.
Содержание
Линии
История
Станция JR была открыта 14-го июня 1906-го года под названием Станция Касиваги (яп. 柏木駅). своё нынешнее название станция получила в 1917-м году. Станция Toei была открыта 19 декабря 1997-го года.[1]
Планировка станции
JR East
Одна платформа островного типа и два пути.
1 | ■Линия Тюо-Собу | Накано, Китидзёдзи, Митака, Такао |
2 | ■Линия Тюо-Собу | Синдзюку, Отяномидзу, Кинситё, Тиба, Токио |
Toei
Одна платформа островного типа и два пути.
1 | ○Линия Оэдо | Тотёмаэ, Роппонги, Даймон |
2 | ○Линия Оэдо | Нэрима, Хикаригаока |
Близлежащие станции
« | Линия | » | ||
---|---|---|---|---|
Окубо | Линия Тюо-Собу | Накано | ||
Накано-Сакауэ | Линия Оэдо | Накаи |
Напишите отзыв о статье "Хигаси-Накано (станция)"
Примечания
- ↑ Тэрада Хирокадзу. データブック日本の私鉄 (Databook: Japan's Private Railways). — Япония: Neko Publishing. — ISBN 4-87366-874-3.
Ссылки
- [www.jreast.co.jp/estation/station/info.aspx?StationCd=1295 JR East: Станция Хигаси-Накано] (яп.)
- [www.kotsu.metro.tokyo.jp/subway/stations/higashi-nakano/e31.html Tokyo Metropolitan Bureau of Transportation: Станция Хигаси-Накано] (яп.)
Митака ↔ Китидзёдзи ↔ Ниси-Огикубо ↔ Огикубо ↔ Асагая ↔ Коэндзи ↔ Накано ↔ Хигаси-Накано ↔ Окубо ↔ Синдзюку ↔ Ёёги ↔ Сэндагая ↔ Синаномати ↔ Ёцуя ↔ Итигая ↔ Иидабаси ↔ Суйдобаси ↔ Отяномидзу ↔ Акихабара ↔ Асакусабаси ↔ Рёгоку ↔ Кинситё ↔ Камэйдо ↔ Хираи ↔ Син-Коива ↔ Коива ↔ Итикава ↔ Мотоявата ↔ Симоса-Накаяма ↔ Ниси-Фунабаси ↔ Фунабаси ↔ Хигаси-Фунабаси ↔ Цуданума ↔ Макухари-Хонго ↔ Макухари ↔ Син-Кэмигава ↔ Инагэ ↔ Ниси-Тиба ↔ Тиба
Тотёмаэ ↔ Синдзюку-Нисигути ↔ Хигаси-Синдзюку ↔ Вакамацу-Кавада ↔ Усигомэ-Янагитё ↔ Усигомэ-Кагурадзака ↔ Иидабаси ↔ Касуга ↔ Хонго-Сантёмэ ↔ Уэно-Окатимати ↔ Син-Окатимати ↔ Курамаэ ↔ Рёгоку ↔ Морисита ↔ Киёсуми-Сиракава ↔ Мондзэн-Накатё ↔ Цукисима ↔ Катидоки ↔ Цукидзисидзё ↔ Сиодомэ ↔ Даймон ↔ Акабанэбаси ↔ Адзабу-Дзюбан ↔ Роппонги ↔ Аояма-Иттёмэ ↔ Кокурицу-Кёгидзё ↔ Ёёги ↔ Синдзюку ↔ Тотёмаэ ↔ Ниси-Синдзюку-Готёмэ ↔ Накано-Сакауэ ↔ Хигаси-Накано ↔ Накаи ↔ Отиай-Минами-Нагасаки ↔ Син-Эгота ↔ Нэрима ↔ Тосимаэн ↔ Нэрима-Касугатё ↔ Хикаригаока
Координаты: 35°42′22″ с. ш. 139°41′10″ в. д. / 35.706° с. ш. 139.686° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.706&mlon=139.686&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Хигаси-Накано (станция)
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.