Хигаси-Одзима (станция)
Поделись знанием:
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
東大島駅 (Станция Хигаси-Одзима)
| |
| |
|---|---|
| Станция Хигаси-Одзима, выход Одзима | |
| Местонахождение | |
| Префектура | Токио |
| Район | Кото |
| Адрес | 9-3-14 Одзима |
| История | |
| Год открытия | 1978 |
| Обозначение станции | S-16 |
| Прочая информация | |
| Оператор | Toei |
| Линии | Линия Синдзюку |
| Статистика | 22,193 пассажиров в день[1] |
Станция Хигаси-Одзима (яп. 東大島駅 хигаси одзима эки) — железнодорожная станция расположенная в специальном районе Кото , Токио. Станция обозначена номером S-16. Станция была открыта 21-го декабря 1978-го года.
Содержание
Планировка станции
2 боковых платформы и 2 пути.
| 1 | ○Линия Синдзюку | Бакуро-Ёкояма, Синдзюку, Сасадзука, Хасимото |
| 2 | ○Линия Синдзюку | Мотоявата |
Окрестности станции
Станция расположена к юго-востоку от пересечения Токийских городских шоссе 50 (Син-Охаси-Дори) и 477 (Бансёбаси-Дори), платформы станции пересекают реку Кю-Нака. В районе станции расположены несколько парков и зон отдыха, а к юго-востоку от станции расположен микрорайон Коматсугава(-данти). Так же в районе станции расположены:
- Аракава
- Парк Одзима-Комацугава
- Библиотека Хигаси-Одзима
- Jōtō Social Insurance Hospital
Автобусы
- Хигаси-Одзима-Экимаэ (Одзима-Гути)
- Мон 21: до станции Мондзэн-Накатё через Камэ-Такахаси и станцию Тоётё
- Куса 24: до Асакуса-Котобукитё
- Кин 28: до Кинситё Экимаэ
- Ё 20: до станции Тоётё через Kōtō Geriatric Medical Center
- (без обозначения): до Касайбаси
- Хигаси-Одзима-Эки-Иригути
- Камэ 24: до Касайбаси, Камэйдо, Хигаси-Одзима Экимаэ
- FL01: до Кинситё-Экимаэ, Касай Экимаэ
- Хигаси-Одзима-Экимаэ (Камацугава-Гути)
- Хира 28: до Хираи-Сосядзё
- AL01: до Вишнёвого Сада (замкнутый)
Близлежащие станции
| « | Линия | » | ||
|---|---|---|---|---|
| Линия Синдзюку | ||||
| Одзима | Local | Фунабори | ||
| Express: не останавливается | ||||
Напишите отзыв о статье "Хигаси-Одзима (станция)"
Примечания
- ↑ [www.kotsu.metro.tokyo.jp/subway/stations/higashi-ojima/s16.html Информация по станции Хигаси-Одзима] (Японский). Tokyo Metropolitan Bureau of Transportation. Проверено Февраль 2010. [www.webcitation.org/69ZjFkh1Z Архивировано из первоисточника 31 июля 2012].
Ссылки
- [www.kotsu.metro.tokyo.jp/subway/stations/higashi-ojima/s16.html Tokyo Metropolitan Bureau of Transportation: Станция Хигасси-Одзима] (яп.)
Станции линии Синдзюку (Toei)
(Через линию Кэйо до станций Хасимото,Такаосангути -) Синдзюку ↔ Синдзюку-Сантёмэ ↔ Акэбонобаси ↔ Итигая ↔ Кудансита ↔ Дзимботё ↔ Огавамати ↔ Ивамототё ↔ Бакуро-Ёкояма ↔ Хаматё ↔ Морисита ↔ Кикукава ↔ Сумиёси ↔ Ниси-Одзима ↔ Одзима ↔ Хигаси-Одзима ↔ Фунабори ↔ Итиноэ ↔ Мидзуэ ↔ Синодзаки ↔ Мотоявата
Координаты: 35°41′25″ с. ш. 139°50′45″ в. д. / 35.69034° с. ш. 139.845967° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.69034&mlon=139.845967&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Хигаси-Одзима (станция)
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
