Прайс, Джеймс
Джеймс Прайс | |
Джеймс Прайс или Прейс (настоящая фамилия — Хиггинботэм) (англ. James Price; 1752, Лондон — 3 августа 1783, Гилфорд) — английский химик и алхимик. Доктор медицины.
Биография
Окончил Оксфордский университет. В 25 лет стал магистром. В 1778 году стал доктором медицины за работы в области химии. В 1781 году, в возрасте 29 лет, принят в члены Лондонского королевского общества.
Известен многими химическими опытами. В 1782 году объявил о нахождении им философского камня и об открытии способа получения золота и серебра из неблагородных металлов путём смешивания буры, селитры и красного или белого порошков его собственного изобретения. Смешивание с красным порошком приводит к образованию золота; белого порошка — серебра. Семь раз выступал с публичными демонстрациями. Некоторое количество золота, произведенного в ходе его экспериментов было представлено королю Великобритании Георгу III. Результаты экспериментов были опубликованы с большим успехом.
По предложению Королевского общества повторить свои опыты публично при членах общества попытался провести их и ввиду неудачи отравился синильной кислотой.
Оставил сочинение: «An account of some experiments on mercury silver and gold, made in Guilford in May 1782 in the laboratory of James Price».
Источник
Прейс, Джеймс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Напишите отзыв о статье "Прайс, Джеймс"
Отрывок, характеризующий Прайс, Джеймс
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Родившиеся в 1752 году
- Умершие 3 августа
- Умершие в 1783 году
- Доктора медицинских наук
- Выпускники Оксфордского университета
- Химики XVIII века
- Химики Великобритании
- Алхимики
- Отравленные
- Самоубийцы
- Родившиеся в Лондоне
- Умершие в Гилфорде
- Члены Лондонского королевского общества