Хижина дяди Тома

Хижина дяди Тома
Uncle Tom's Cabin
Титульный лист первого издания 1852 года
Жанр:	социальный роман
Автор:	Гарриет Бичер-Стоу
Язык оригинала:	английский
Дата написания:	1852
Издательство:	John P. Jewett and Company

«Хижина дяди Тома» (англ. Uncle Tom's Cabin) — роман Гарриет Бичер-Стоу 1852 года, направленный против рабовладения в Америке. Роман произвёл большой общественный резонанс; по некоторым оценкам, настолько обострил один из местных конфликтов на почве рабства, что он вылился в Гражданскую войну в США.

Сюжет

Негр Том — раб джентльмена Шелби из штата Кентукки. После проигрышей на бирже Шелби соглашается отдать Тома и мальчика Гарри работорговцу Гейли. Подслушав разговор Шелби и Гейли, мать Гарри невольница Элиза предупреждает Тома и совершает побег с сыном. Ей удаётся переправиться по льдинам через реку Огайо, фермеры на другом берегу отводят её к аболиционистам, переправляющим людей в Канаду. Её муж, мулат Джордж Гаррис, доведённый до отчаяния обращением своего хозяина, тоже совершает побег, путешествуя под видом испанского джентльмена. Джордж воссоединяется с Элизой. Беглые рабы дают вооружённый отпор отряду охотников за людьми. Джорджу и его семье удаётся достичь Канады.

Несмотря на предупреждение Элизы, негр Том, очень набожный добросовестный работящий человек, решает покориться воле Божьей и не подводить своего хозяина. Гейли присоединяет его к партии рабов, отправляющейся пароходом по реке на Юг. В пути Том спасает упавшую за борт девочку по имени Евангелина Сен-Клер, дочь богатого и знатного новоорлеанца Огюстена Сен-Клера, который соглашается выкупить Тома у Гейли. Том становится кучером в доме Сен-Клера. Проходит два года. Ева умирает от чахотки, Сен-Клер получает смертельное ранение во время потасовки в баре. Вдова Сен-Клера Мари после смерти мужа распродаёт всех рабов с аукциона.

Тома покупает рабовладелец с Юга Саймон Легри — жестокий, деспотичный человек. На своей плантации он выжимает из рабов всё возможное, избивает и унижает их. Том дорого ему обошёлся, и Легри планирует сделать из него надсмотрщика, такого же кровожадного, как и его собаки, которыми он травит провинившихся. Но дядя Том верен своим принципам. Он не только не соглашается на эту «должность», но и приносит в жизнь совсем отчаявшихся людей радость и добро, насколько это возможно под неусыпным взором бесчеловечных надсмотрщиков. Невольница Касси предлагает Тому убить Легри, захватить его деньги и бежать, но Том отказывается. Касси совершает демонстративный побег с молодой невольницей Эммелиной, после чего женщины прячутся на чердаке дома Легри. Разъярённый безуспешными поисками и неповиновением Тома, Легри и его надсмотрщики негры Сэмбо и Квимбо избивают Тома до полусмерти и бросают умирать в хижине, где его находит молодой Джордж Шелби, прибывший за Томом. Джорджу удаётся застать Тома лишь в последние минуты его жизни. Джордж хоронит Тома. Касси в отместку несколько раз показывается в виде привидения Легри, тот не выдерживает, пускается в запой и умирает.

На борту парохода Джордж встречает Касси с Эммелиной и сестру Джорджа Гарриса, ставшую мадам де Ту. Герои находят Гарриса в Канаде, Касси узнаёт в Элизе свою дочь, проданную в рабство. На деньги сестры Джордж получает образование и уезжает с семьёй, тёщей и сестрой в Либерию.

Джордж Шелби даёт вольную всем своим рабам, а хижину Тома оставляет как символ былого и устаревшего.

Персонажи

• Дядя Том — негр, сначала раб семьи Шелби, потом раб Гейли, затем его хозяином становится Сент-Клер, и последний — Саймон Легри. Главный герой романа. Честный, добросердечный, благочестивый, наблюдательный, впечатлительный человек. Реплик Тома в романе не так уж много, однако все они подчеркивают, что Том — глубокая личность. Изменил мировоззрение многих героев, их отношение к рабам.

• Элиза — мать Гарри, проданного вместе с Томом. Решает бежать вместе с сыном, в конце концов оказывается вместе с мужем и сыном в Канаде.

• Джордж — муж Элизы и отец Гарри, сильный, волевой, энергичный человек.

• Мистер Гейли — работорговец.

• Джим — невольник, вернувшийся в Америку, чтобы увезти в Канаду свою мать.

Семья Шелби:

• Джордж Шелби — сын супругов Шелби, молодой хозяин. В детстве был очень дружен с Томом, учил его грамоте. Впоследствии находит умирающего Тома, хоронит его и отпускает всех своих рабов. В силу своей молодости, Джордж импульсивен, порывист, эмоционален.

• Мистер Шелби — старый хозяин. Очень любил и ценил Тома как ценного работника, но был вынужден его продать. Умирает в конце повествования.

• Миссис Шелби — хозяйка. Любит сына и мужа, также ценила Тома и очень не хотела, чтобы муж продал его. Настоящая леди, умница и красавица.

Семья Сен-Клер:

• Огюстен Сен-Клер — хозяин. Легкомысленный, но лояльный и справедливый. Хорошо обращается со своими слугами. Азартен, лёгок на подъём, умён и остроумен. Порой саркастичен. Имел страсть к алкоголю, но впоследствии, после разговора с Томом, бросает пить. Огюстен редко наведывается в церковь, чем очень недовольна его жена, Мари. Он объясняет это тем, что ему там скучно, хотя на самом деле он давно разуверился в Боге. Купив Тома, Огюстэн многое пересматривает в своей жизни — бросает пить, становится более вдумчивым, сдержанным. Ненавидит рабство и хочет освободить всех своих рабов. Прислушивается к мнению Тома, порой советуется с ним. Обожает свою дочь Еву, очень страдает, когда та умирает. Погибает от удара ножом.

• Евангелина «Ева» Сен-Клер — единственная дочь хозяев. Юная, но очень глубокомысленная, рассудительная девочка. Обожает всех слуг, особенно Мэмми и Тома. Просит отца, чтобы тот освободил их. Воспитанная аристократкой, Ева начисто лишена эгоизма; по словам её отца, «зло не пристанет к Еве». Сострадание, милосердие — это всё о ней, Мэмми называет её «ангелочком». Рано умирает от туберкулёза. Все скорбят и страдают по Еве, от слуг до отца.

• Мари Сен-Клер — хозяйка, жена Огюстена. Эгоистичная, показно-религиозная женщина, полная противоположность своей дочери и мужу. Истерична, беспорядочна. Ипохондрик. Постоянно на всё жалуется, не терпит, когда ей перечат. Поднимает руку на своих слуг, чего не позволяет себе Огюстен и тем более Ева. После смерти мужа и дочери распродает всех слуг.

• Офелия — кузина Огюстена, двоюродная тётя Евы. Родом из Новой Англии. Ненавидит рабство, но недолюбливает негров. Строгая, дисциплинированная женщина. Всё делает своими руками, не прибегая к помощи слуг, чем вызывает удивление и недоверие на Юге. Целеустремлённая, справедливая леди. Но и ей не чужды сострадание, милосердие. Честная, прямая. Не любит Мари, обожала Еву. Огюстэна любит с детства, хоть и считает его легкомысленным и необязательным. Огюстен подарил ей девочку — негритянку по имени Топси. Офелия воспитывает её, увозит в Свободные Штаты и там освобождает её.

• Альфред Сен-Клер — родной брат Огюстена, полная ему противоположность. Деспотичный, жесткий человек. Насмешлив. Имеет сына Энрика, похожего на него самого; тот совсем не похож на Еву, но очень её любит.

Создание и популяризация стереотипов

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Современные исследователи и читатели критикуют роман за снисходительное расистское описание негритянских персонажей романа, особенно при описании внешнего вида, речей и поведения героев, как и за пассивность дяди Тома, с которой он принимает судьбу. Роль книги в создании и использовании общих стереотипов об афроамериканцах значительна, поскольку роман «Хижина дяди Тома» был бестселлером в течение XIX столетия. В результате книга (вместе с иллюстрациями к ней) сыграла главную роль в том, что эти стереотипы укоренились в сознании американцев.

Анти-Том

Реакция рабовладельческого Юга была почти однозначно-негативной и отрицающей. Известный поэт и романист Уильям Симмс назвал роман лживым, прочие заявляли, что он уголовный и клеветнический. Стоу получила множество писем с угрозами (и даже посылку с отрезанным ухом чернокожего человека). Книготорговец из Мобил (Алабама), выставивший книгу на продажу, позже был вынужден покинуть город под давлением общественности. В ответ на публикацию произведения писатели-южане выпустили несколько книг с целью опровержения романа Стоу. Таким образом появился целый жанр литературы, получивший название «Анти-Том». Он представлял рабовладельческую точку зрения и опирался на мнение, что видение вопросов рабства, описанное в романе Стоу, раздуто и некорректно. Героями сюжетов являются мягкосердечный патриархальный хозяин и его безупречная жена, которые по-семейному правят похожими на детей рабами на плантации. В этих романах подразумевается или прямо утверждается, что негры — народ, похожий на детей, неспособный жить без прямого надзора со стороны белых.

Среди наиболее известных произведений данного жанра The Sword and the Distaff Уильяма Гилмора Симмса, Aunt Phillis’s Cabin Мэри Истмен, и The Planter’s Northern Bride Кэролайн Ли Хенц (которая была близкой подругой Бичер-Стоу в то время, когда они обе проживали в Цинциннати). Книга Симмса была напечатана спустя несколько месяцев после «Хижины дяди Тома», в ряде её разделов приводится полемика с произведением Стоу и её взглядом на рабство. Роман Хенц, написанный в 1854, в своё время широко читался, но был по большей части забыт. В нём защищается рабство, которое представляется глазами женщины-северянки, дочери аболициониста, вышедшей замуж за рабовладельца-южанина.

За десятилетие, разделившее публикацию «Хижины дяди Тома» и начало Гражданской войны, было опубликовано около 20-30 романов жанра «Анти-Том». Среди них две книги под титулом Uncle Tom’s Cabin As It Is (Хижина дяди Тома как она есть), одна У. Л. Смита, другая C.H. Wiley и книга Джона Пендлтона Кеннеди. Более половины романов жанра написаны белыми женщинами. Уильям Симмс оставил такой комментарий «Похоже, что южанки ответили на поэтические взгляды северянки».

Интересные факты

• После написания романа писательнице предъявлялись обвинения в недостоверности изображённого в произведении. В ответ Бичер-Стоу в 1853 году написала книгу «Ключ к хижине дяди Тома» (часто просто «Ключ»), где приводились свидетельства того, что роман основан на реальных событиях.
• Дом Бичер-Стоу в Брансуике, штат Мэн, где была написана «Хижина дяди Тома», находится в списке важнейших достопримечательностей США.
• В книге «101 самая влиятельная несуществующая личность», посвящённой литературным героям, сыгравшим значительную роль в истории человечества (книга вышла в США в октябре 2006), дядя Том занимает 11-е место.

Переводы

• А. Н. Анненская
• В. С. Вальдман
• Н. А. Волжина
• А. А. Рагозина
• З. Н. Журавская
• Л. А. Мурахина

Отрывок, характеризующий Хижина дяди Тома

«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]