Хикс, Роберт Дрю
| Роберт Дрю Хикс | |
| Научная сфера: |
античная словесность |
|---|---|
| Альма-матер: | |
Роберт Дрю Хикс (29 июня 1850 — 8 марта 1929) — специалист по античной словесности, сотрудник Тринити-колледж (Кембридж).
Родился в 29 июня 1850 году. Получил образование в Bristol Grammar School,[1]. В 1868 году поступил в Trinity College, Cambridge.[2] Получив степень бакалавра гуманитарных наук в 1874, стал сотрудником Тринити в 1976 году.[3] С 1884 по 1900 читал лекции по античной филологии.[1] В 1896 году женился на Берте Марии Хелс, магистре гуманитарных наук по античной филологии из Лондонского Университета (University of London).[2] Его шурином был Sir Thomas Heath.[1] Между 1898 и 1900 годами Роберт Хикс ослеп, но помощь жены позволила ему создать большинство из его наиболее значительных работ после этого времени.[2]
Его перу принадлежат среди прочих:[1]
- монументальная редакция трактата «О душе» Аристотеля (1907).
- небольшой том по стоикам и эпикурейцам (1910).
- краткое изложение греческой философии для Cambridge Companion to Greek Studies.
- краткий латинский словарь, изданный шрифтом Брайля (1921).
- текст и перевод Диогена Лаэртского для Loeb Classical Library (1925).
Робер Дрю Хикс похоронен на кладбище Церкви Вознесения в Кембридже (Parish of the Ascension Burial Ground in Cambridge).
References
- ↑ 1 2 3 4 The Times, Saturday, Mar 09, 1929; p. 14 — Obituary. Mr. R. D. Hicks. A Blind Aristotelian Scholar
- ↑ 1 2 3 Herbert S. Long, Preface to the 1972 reprint of Diogenes Laërtius, Lives of Eminent Philosophers, I. Loeb Classical Library
- ↑ [venn.csi.cam.ac.uk/cgi-bin/search.pl?sur=&suro=c&fir=&firo=c&cit=&cito=c&c=all&tex=HKS870RD&sye=&eye=&col=all&maxcount=50 Hicks, Robert Drew] in Venn, J. & J. A., Alumni Cantabrigienses, Cambridge University Press, 10 vols, 1922–1958.
- [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=130896465 Хикс, Роберт Дрю] (англ.) на сайте Find a Grave
Напишите отзыв о статье "Хикс, Роберт Дрю"
Отрывок, характеризующий Хикс, Роберт Дрю
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
