Хили, Сесил

Сесил Хили
Личная информация
Полное имя	Сесил Пэтрик Хили
Оригинальное имя	Cecil Patrick Healy
Гражданство	Австралия Австралия
Дата рождения	28 ноября 1881(1881-11-28)
Место рождения	Сидней
Дата смерти	29 августа 1918(1918-08-29) (36 лет)
Награды и медали Плавание Олимпийские игры Золото Стокгольм 1912 эстафета 4×200 м в/ст Серебро Стокгольм 1912 100 м в/ст

Сесил Пэтрик Хили (англ. Cecil Patrick Healy, 28 ноября 1881 — 29 августа 1918) — австралийский пловец, олимпийский чемпион.

Сесил Хили родился в 1881 году в Сиднее. В 1905 году выиграл чемпионат Австралии на дистанции 110 ярдов. Сесил Хили стал пропагандистом нового стиля плавания «Австралийский кроль».

В 1906 году Сесил Хили попал в пятёрку австралийцев, для которых нашлись средства для отправки на Внеочередные летние Олимпийские игры 1906 года, и стал третьим на дистанции 100 м вольным стилем. После Игр Сесил Хили совершил тур по Европе, пропагандируя новый стиль плавания среди европейских пловцов.

В 1908 году Сесил Хили вновь стал чемпионом Австралии на дистанции 110 ярдов, но не смог поехать на Олимпийские игры в Лондоне из-за отсутствия средств. В 1909 и 1910 годах он вновь становился чемпионом Австралии.

В 1912 году Сесил Хили отправился на Олимпийские игры в Стокгольме (на этих играх Австралия и Новая Зеландия выступали объединённой командой — командой Австралазии), где стал чемпионом в эстафете 4×200 м вольным стилем и завоевал серебряную медаль на дистанции 100 м вольным стилем.

Во время Первой мировой войны Сесил Хили в сентябре 1915 года вступил в Австралийские имперские силы, и служил сержантом-квартирмейстером в Египте и Франции. Пройдя офицерские курсы в Кембридже, он в июне 1918 года получил назначение в качестве 2-го лейтенанта в 19-й спортивный батальон. В августе 1918 года погиб во время сражения на Сомме.

В 1981 году Сесил Хили был включён в Международный зал славы плавания.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/he/cecil-healy-1.html Сесил Хили] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Хили, Сесил

В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]