Хиллсонг (церковь)

Церковь «Хиллсонг» — христианская пятидесятническая церковь, объединяющая поместные общины в Сиднее, Лондоне, Киеве, Кейптауне, Стокгольме, Париже, Москве и Нью-Йорке. Церковь входит во всемирное братство Ассамблеи Бога.

«Хиллсонг» в Австралии

Церковь «Хиллсонг» впервые появилась в Сиднее после того, как её будущие основатели Брайан и Бобби Хьюстон узнали, что жителям северо-западного района города недостает «живой» современной церкви. В августе 1983 года они открыли поместную церковь «Центр христианской жизни Хиллс». Её задачу они определили так: «Повлиять на весь мир, строя большую церковь на библейском основании, изменяя мировоззрение людей и обучая их принципам лидерства и влияния во всех сферах жизни». С точки зрения приверженцев этой церкви, именно такое видение и стало причиной её роста. Первоначально в ней было 45 членов, а сегодня она известна как церковь «Хиллсонг» с общей численностью более 18 000 человек. В 1997 году пастор Брайан Хьюстон был также избран Президентом австралийского отделения «Ассамблей Божьих» — крупнейшего и старейшего пятидесятнического объединения церквей в мире, основанного в 1914 году. Хьюстон оставался на этом посту до 2009 года.

«Хиллсонг Лондон»

Церковь в Лондоне была основана пастором Джерардом Кином, который позже переехал в г. Перт в Австралии, чтобы открыть там новую церковь. С 1999 года церковь возглавляет пастор Гэри Кларк со своей женой Кэти. С 2003 года количество членов церкви ежегодно удваивается и в настоящее время составляет около 8000 человек . Согласно видению пастора Хьюстона, церковь «Хиллсонг Лондон» должна стать базой для открытия новых церквей и служений в Западной Европе, а также оказания помощи любым другим церквям, желающим с ней сотрудничать. В результате её члены открыли церковь в Париже, регулярное служение в г. Ньюкасл в Англии, а также проводят христианские конференции.

Выходцы из церкви «Хиллсонг Лондон» — Дэниел Бедингфилд и Наташа Бедингфилд стали поп-звёздами мирового масштаба.

«Хиллсонг Киев»

На Украине церковь «Хиллсонг» была открыта миссионерами из Австралии и США в октябре 1992 года под названием «Киевский центр христианской жизни». Согласно видению пастора Хьюстона, церковь «Хиллсонг Киев» должна стать базой для открытия новых церквей и служений в странах бывшего СССР, а также оказания помощи любым другим церквям, желающим с ней сотрудничать. В результате члены «Хиллсонг Киев» основали церкви в Москве, а также проводят христианские конференции.

С 1997 по 2014 год старшими пасторами были Евгений и Вера Касевич, с 2014 года — Юрий и Татьяна Равнушкины. В настоящее время «Хиллсонг Киев» насчитывает около 2000 членов.

«Хиллсонг Москва»

Датой рождения московской церкви «Хиллсонг» можно считать 1 марта 2007 года — день проведения первого из трёх концертов, посвящённых открытию церкви в Москве, однако первые богослужения прошли спустя несколько месяцев. На декабрь 2014 года московская церковь имеет около 250 партнеров. Церковь «Хиллсонг» в Москве является самостоятельной общиной, возглавляемой Вадимом и Анной Фещенко.

«Хиллсонг» Кейптаун

Церковь «Хиллсонг», Кейптаун была основана Филом Доли, бывшим пастором австралийского «Хиллсонг». В ЮАР церковь действует с марта 2008 года.

Критика

Помимо общих критических замечаний, высказываемых христианами непятидесятнических и нехаризматических конфессий в отношении богословия и богослужебной практики пятидесятников и харизматов, относительно церкви «Хиллсонг» высказываются следующие мнения.

Критика богословия

• В адрес церкви звучит критика в связи с некоторыми моментами её учения. В Австралии лидеры баптистской, Римско-католической и Англиканской церквей утверждают, что учение церкви «Хиллсонг» о материальном богатстве (так называемое «Евангелие процветания») — вредоносно.

• Рукоположение женщин и допущение женщин к служению слова, каковое имеет место в «Хиллсонг», консервативными христианами считается серьёзным нарушением принципов Нового Завета (изложенных, в частности, в 1 Кор. 14:34-35; 1 Тим. 2:11-14).

Критика практических моментов

• Некоторые консервативные направления протестантских церквей считают, что Духовная музыка не может сочетать в себе яркую, стилизованную под «светскую» музыку, смесь рок- и поп-стилей с христианскими текстами, каковая тенденция присутствует в «Хиллсонг».

• Некоторые консервативные направления протестантских церквей считают, что Церковь «Хиллсонг» уделяет недостаточное внимание учению об отделении от мира (в сфере развлечений, внешнего вида и каждодневного поведения христианина, см. также статью благочестие) (НЗ, 1е Тимофею 6:3).

Реакция церкви на критику

…Как может не понравиться Невеста Иисуса? А тем более, как мы можем критиковать или судить тех, кто делает хотя бы что-то, чтобы рассказать людям о Христе?

…Чтобы понять, как жить в мире, но быть не от мира, необходимо пожить и «повариться» в атмосфере нашей церкви… Мы постоянно открыто говорим всей церкви о нашей позиции по поводу чистоты и святости… но никогда не будем… унижать себя тем, чтобы «шарить» по карманам, подглядывать в замочные скважины… чтобы подловить кого-то «на горяченьком». Мы доверяем Слову Божьему…

См. также

• Ассамблеи Бога

Ссылки

• [www.hillsong.com Официальный сайт церкви «Хиллсонг» в Сиднее]
• [www.hillsong.com.ua Официальный сайт церкви «Хиллсонг» в Киеве]
• [www.hillsong.co.uk Официальный сайт церкви «Хиллсонг» в Лондоне]
• [www.youthmovement.com.ua Официальный сайт Молодёжного Движения «Племя Х — Украина» (Hillsong United)]
• [ru.christiantoday.com/article/2295.htm Киевская Церковь Хиллсонг открыла служение в Москве]
• [jesuschrist.ru/news/2007/11/2/13966 Церковь Хиллсонг — богословский феномен и тема для размышлений]

Отрывок, характеризующий Хиллсонг (церковь)

– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.