Хинаяна

</td> <tr><td style="background:LightGreen; border-top:2px solid Gold">Школы</td> <tr><td style="text-align:left; border:5px solid white"> Досектантский буддизм
└ Махасангхика
    ├ Экавьявахарика
        └ Локоттаравада
    ├ Чайтика
        ├ Апара Шайла
        └ Уттара Шайла
    └ Гокулика
        ├ Бахушрутия
        ├ Праджняптивада
        └ Четьявада
└ Стхавиравада
    ├ Сарвастивада
        ├ Вайбхашика
        ├ Саутрантика
        └ Муласарвастивада
    ├ Вибхаджьявада
        ├ Тхеравада
        ├ Махишасака
        ├ Кашьяпия
        ├ Дхармагуптака
    └ Пудгалавада
        └ Ватсипутрия
            ├ Дхармоттария
            ├ Бхадраяния
            ├ Самматия
            └ Шаннагарика
</td></tr> <tr><td style="background:LightGreen; border-top:2px solid Gold"></tr>

</table> Хинаяна (санскр. हीनयान, hīnayāna; кит. 小乘, Сяо Чэн; яп. 小乗, Сёдзё) — термин, буквально означающий «малая колесница» (в смысле «малый или низший, ущербный путь», «узкий путь»).

История термина

Данным термином буддологи из Европы стали называть, начиная с конца 19 века, южные буддийские школы.

Данный термин был создан махаянистами для обозначения всех немахаянских направлений буддизма, поэтому он отсутствует в палийском каноне. Первые упоминания этого термина относятся к I—II вв. н. э.

Буддолог и доктор философских наук Е. А. Торчинов увязывает «оформление хинаяны» с составлением палийского канона (80 год до н. э.). Доктор философских наук В. Г. Лысенко применяет термин «хинаяна» для буддизма в период, начавшийся после раскола буддийского учения на последователей тхеравады и махасангхики (4—3 вв. до н. э.).

«Хинаяна» рассматривается в ряде случаев как термин, обозначающий весь ранний буддизм до укрепления махаянских школ. Но такое использование термина достаточно спорно, так как хронологически не все школы хинаяны возникли раньше школ махаяны. Другая причина состоит в том, что философская доктрина таких школ сопоставима по уровню проработанности со школами махаяны, что не даёт права называть такие школы ранними в значении «не созревшими».

Обозначение термином «хинаяна» современной тхеравады оскорбляет последователей данной школы, по этой причине некоторая часть современных буддологов отказалась от использования слова «хинаяна» в своих трудах. Тем не менее, отмечая вышеописанный факт, Е. А. Торчинов ставит знак равенства между хинаяной и тхеравадой, к которой он относит южный буддизм Шри-Ланки, Таиланда, Бирмы, Лаоса и Камбоджи.

Одной из главных причин оскорбительности данного термина для тхеравады стало то, что в ряде поздних махаянских текстов хинаяна представляется авторами текстов в крайне негативном смысле, включающим в себя как примитивность, так и резкие отрицательные характеристики. Поэтому в 50-х годах XX века во время предварительного этапа шестого буддийского собора было заключено соглашение между представителями различных буддийских школ и тхеравадой о том, что данный термин не будет применяться для тхеравады.

Особенности

В махаяне хинаяна считается частью пути к просветлению.

Основой хинаяны является буддийская идея о двух состояниях бытия: проявленном и непроявленном, а также идея об отождествлении проявленного с волнением дхарм. Особый акцент хинаяна ставит на том, что «Я» и мир являются лишь быстропреходящими комбинациями дхарм. Направление подчёркивает нереальность «Я» и мира, духовной и материальной субстанции и одновременно реальность самих дхарм. Характерной чертой хинаяны является отрицание души как самостоятельной духовной сущности (доказательству этого посвящена Милинда-паньха).

В этическом плане характерная для буддизма идея личного совершенствования принимает в хинаяне форму подчёркнуто независимого развития личности. Идеал совершенствования личности в хинаяне — архат — достигает совершенства самостоятельно, мало заботясь о совершенстве других. Будда в хинаяне — идеал и учитель совершенства, объект подражания и почитания. Хотя в хинаяне есть элементы обожествления Будды, в целом в ней нет ни сложного культа, ни сложной религиозной организации; всё заменено жизнью в монашеской общине.

Достичь нирваны, согласно хинаяне, могут только буддийские монахи, которым позволено использовать определённые методы. Миряне, согласно данному учению, должны изменять свою карму в хорошую сторону через добрые поступки, например, через помощь сангхе. Хорошая карма приведёт к тому, что, согласно учению, в одной из следующих жизней мирянин может стать монахом. Данная особенность стала причиной минимальной миссионерской деятельности последователей течения.

Махаянские школы указывали, что последователями хинаяны являлись шраваки — слушатели, имеющие привязанность к нирване, и пратьека-будды, достигшие нирваны без поддержки сангхи.

Школы

Первые буддологи выделяли 18 хинаянских школ или никай. Современные буддологи выделяют от 23 до 26 школ в данном течении. Новые школы образовывались не только из-за несогласия ряда последователей старых школ с некоторыми вопросами учения и дисциплины, но и из-за «личного соперничества», а также из-за «влияния харизматических личностей» и «борьбу за богатых покровителей сангхи».

В северной и северо-западной части Индии располагались шесть сарвастивадских школ. В южной и западной части Индии, а также на Ланке располагались четыре стхавиравадских школы, одна из которых, тхеравада, сохранилась в настоящее время. В западной части Индии также располагались четыре школы пудгалавады, а в центре и на юге находились пять школ махасангхики. Исследователи указывают, что махасангхика в дальнейшем стала основой для школ махаяны.

Последователи тхеравады, как отмечает Е. А. Торчинов, относят махаянские школы к позднему учению, а хинаянские к раннему, хотя согласно хронологии их «разделяет не та­кой уж большой период времени». В. Г. Лысенко также отмечает, что махаяна зародилась примерно в то же время, что и хинаяна, но первая достаточно длительное время находилась в тени хинаяны или «вызревала в её лоне».

Литература

• Абаева Л. Л., Андросов В. П., Бакаева Э. П. и др. Буддизм: Словарь / Под общ. ред. Н. Л. Жуковской, А. Н. Игнатовича, В. И. Корнева. — М.: Республика, 1992. — 288 с. — ISBN 5-250-01657-X.
• Берзин, Александр. [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/study/history_buddhism/buddhism_india/history_buddhism_india_before.html Краткая история буддизма в Индии до вторжений в XIII веке].
• Лысенко В. Г. [www.iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/2003/Lysenko_Buddizm.pdf Ранний буддизм: религия и философия. Учебное пособие]. — М.: ИНФРАН, 2003. — 246 с. — ISBN 5-201-02123-9.
• Торчинов Е. А. Буддизм: Карманный словарь. — СПб.: Амфора, 2002. — 187 с. — ISBN 5-94278-286-5.
• Чебунин А. В. Развитие буддизма до его проникновения в Китай // История проникновения и становления буддизма в Китае: [монография]. — Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2009. — 278 с. — ISBN 978-5-89610-144-4.

Ранний буддизм

Письменные источники

Палийский канон Агамы Гандхара

Соборы

1-й буддийский собор 2-й буддийский собор 3-й буддийский собор 4-й буддийский собор

Отрывок, характеризующий Хинаяна

– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.