Хинкли, Гордон

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Гордон Хинкли
Gordon Hinckley
Хинкли в 1962 году
Имя при рождении:	Гордон Битнер Хинкли
Род деятельности:	Президент Церкви Иисуса Христа Святых последних дней
Дата рождения:	23 июня 1910(1910-06-23)
Место рождения:	Солт-Лейк-Сити, Юта, США
Гражданство:
Дата смерти:	27 января 2008(2008-01-27) (97 лет)
Место смерти:	Солт-Лейк-Сити, Юта, США
Отец:	Брайант Стрингхэм Хинкли
Мать:	Ада Битнер Хинкли
Супруга:	Мэрион Хинкли
Дети:	Кэтлин Ричард Вирджиния Кларк Джейн
Награды и премии:
Автограф:
Сайт:	[www.gordonbhinckley.org/ gordonbhinckley.org]

Гордон Битнер Хинкли (англ. Gordon Bitner Hinckley; 23 июня 1910 — 27 января 2008) — 15-й президент Церкви Иисуса Христа Святых последних дней с 1995 по 2008 год.

Президентство Хинкли ознаменовано строительством храмов. Более половины действующих храмов были построены при нём. Он также руководил реконструкцией исторического храма в Наву, Иллинойс, и строительством 21000-местного конференц-центра (вмещающего 21000 человек). Во время его служения в этом призвании, было издано «Семья: воззвание к миру» и был учреждён постоянный образовательный фонд. На момент смерти президента Хинкли, доля членов церкви, присоединившихся к церкви при нём составляла около одной трети.

Ранние годы

Родился в семье Брианта Стригема и Ады Битнер Хинкли. Один из его предков, Стивен Хопкинс, прибыл в Америку на «Мейфлауэре». Другой был известен тем, что служил губернатором Плимутской колонии в 1680—1692. После учёбы в университете штата Юта, где Хинкли получил степень бакалавра, он стал миссионером церкви СПД — редкое явление для эпохи Великой депрессии. Он служил миссионером полного дня в Великобритании. В конце своего служения был призван помощником руководителя Европейской миссии.

По окончании миссии получил поручение от президента Хибера Гранта заняться созданием церковной службы общественных дел.

Постепенное возвышение

В 1937 вошёл в состав генерального совета воскресной школы. После Второй мировой войны Хинкли служил исполнительным секретарем комитета по миссионерской деятельности церкви. Он также был человеком, ответственным за поддержание связи между церковью и «Дезерет бук»; был представителем церкви и работал с представителем «Дезерет бук» Томасом С. Монсоном.

В начале 1950-х годов Хинкли служил в комитете, который решал вопрос о том, как проводить храмовые обряды в швейцарской церкви. Проблема состояла в проведении обрядов на не меньше чем десяти языках. Она решилась через использование фильма облечения (храмового обряда). Опыт Хинкли в журналистике и в связях с общественностью хорошо подготовил его к тому, чтобы председательствовать над церковью, когда она получала ещё больше освещения в средствах массовой информации.

В течение 20 лет руководил службой по связям с общественностью. В 1951 был назначен исполнительным секретарем Главного миссионерского комитета и в течение семи лет заведовал всей миссионерской деятельностью церкви. Служил также в качестве президента Восточного Милкрикского кола Солт-Лейк-Сити, затем 6 апреля 1958 был призван помощником в Кворум двенадцати апостолов, войдя таким образом в состав высшего руководства церкви.

5 октября 1961 стал одним из апостолов мормонов. Заведовал подразделениями церкви в Азии, Европе и Южной Америке. Инспектировал храмы, контролировал миссионерскую деятельность, благотворительные службы, работу священства, а также посещал членов церкви, состоявших на военной службе. Занимал пост председателя комитета по подготовке и проведению мероприятий, посвящённых 150-летию церкви в 1980.

С 23 июля 1981 по 12 марта 1995 Хинкли служил советником в Первом президентстве. В течение 1980-х здоровье президента Кимбалла и его стареющих советников Н. Элдона Таннера и Мэриона Дж. Ромни ухудшилось и, Хинкли оказался единственным здоровым членом Первого президентства. Когда Таннер умер в 1982 году, Ромни сменил его в качестве первого советника, и Хинкли сменил Ромни в качестве второго советника в Первом президентстве. Из-за плохого здоровья Кимбалла и Ромни Хинкли был вовлечён в большую часть повседневных дел ведения церкви.

В качестве члена Первого президентства играл важную роль в управлении как духовными, так и мирскими делами церкви. За это время было обращено более 10 миллионов человек в 160 странах. Несколько раз объездил весь мир и освятил больше храмов, чем любой другой лидер церкви до него. Был первым президентом церкви, посетившим Испанию, где в 1996 освятил территорию под строительство мадридского храма, а также Африку, где встречался со Святыми последних дней в Нигерии, Гане, Кении, Зимбабве и Южной Африке.

После смерти Кимбалла в ноябре 1985 года, в то время бывший президент Кворума двенадцати апостолов Эзра Тафт Бенсон стал президентом церкви и назвал Хинкли своим первым советником. Томас С. Монсон был назван вторым советником, и временно все три члена Первого президентства выполняли свои обязанности. Однако в начале 1990-х годов, у Бенсон обнаружились серьёзные проблемы со здоровьем, и Хинкли снова выполнял многие обязанности президента церкви до смерти Бенсона в 1994 году. После смерти Бенсона, Говард У. Хантер стал президентом, и Хинкли и Монсона продолжали служить советниками Первого президентства. Одновременно Хинкли стал президентом Кворума двенадцати апостолов в силу старшинства.

Крупные светские СМИ неоднократно брали интервью у Гордона Хинкли, в их числе New York Times, Los Angeles Times, а также телепрограмма CBS 60 Minutes, которую в пасхальное воскресенье 1996 увидели более 20 миллионов человек. В сентябре 1998 он стал участником популярной программы кабельного телевидения CNN Larry King Live, в которой дал интервью известному телеведущему Ларри Кингу.

Светская деятельность и награды

Одновременно Гордон Хинкли вёл активную общественную и деловую жизнь, занимая различные руководящие посты в ряде крупных корпораций.

Хинкли был известен строительством храмов. Прежде чем он стал президентом в 1995 году было^[где?] 47 храмов, действующих в церкви, к моменту его смерти, их стало 124, более чем две трети из которых были посвящены или вновь посвящены Хинкли, и 14 объявлены или в стадии строительства.

Хинкли осуществлял надзор за другим важным строительными проектами, в том числе за строительством конференц-центра и за обширными ремонтными работами в Табернакале Солт-Лейка.

В 23 сентября 1995 года Хинкли выпустил «Семья: воззвание к миру», утверждение веры и совета о святости семьи и брака, подготовленное Первым президентством и Кворумом двенадцати апостолов.

В феврале 1996 года церковное членство в странах вне Соединенных Штатов превосходило долю членства США.

В ноябре 2000 года президент Хинкли выступал перед молодёжью церкви и рассказал о шести качествах, над развитием которых следует работать, его знаменитые шесть «будь»: «будь благодарным, будь разумным, будь чистым, будь верным, будь смиренным, и будь богомольным». Они впервые были представлены в его бестселлере Нью Йорк Таймс «Отстаивать своё» «Standing for Something», понятие которых было расширенно в книге «Way to be!» («Так и надо!»).

31 марта 2001 года он объявил о программе «Постоянный образовательный фонд», значительный вклад, которого обеспечивает студентов из развивающихся стран займами. 22 октября 2002 года Хинкли принял участие в посвящении здания «Гордона Б. Хинкли» в кампусе университета Бригама Янга-Айдахо в Рексбурге, штат Айдахо. Это здание стало первым в УБЯ-Айдахо, которое было названо в честь живущего президента Церкви.

В апреле 2003 году Хинкли произнес речь, в которой рассматривал продолжающуюся войну в Ираке. Он сказал: «Нами как гражданами управляют руководители соответствующих государств. В их распоряжении имеется больше политических и военных разведданных, чем доступно обычным людям», добавляя, «кроме того, мы — люди, которые любят свободу, которые намерены защищать свободу везде, где ей грозит опасность». Он также отметил, «Возможно, Господь даже привлечет к ответу нас, если мы попытаемся воспрепятствовать или преградить путь тем, кто вовлечён в столкновение с силами зла и угнетения».

В Марте 2005 году Хинкли вместе с Томасом Монсоном а Джеймсом Фаустом отпраздновали свою 10-ю годовщину в Первом президентстве — первый раз в истории церкви, когда первое президентство продолжало служить вместе без изменений в составе.

В июне 2006 году Хинкли ездил в Айова Сити, Айова чтобы выступить на праздновании 150-й годовщине первого похода Мормонских пионеров способом ручной тележки. 23 июня 2006 года в свой 96-й день рождения, Хинкли участвовал в церемонии закладки в университете Бригама Янга в Прово, штат Юта, нового здания, названного его именем. Оно было завершено и посвящено на 97-й день рождения Хинкли.

В 31 марта 2007 года Хинкли снова посвятил табернакль в Солт-Лейк Сити после обширного восстановления. Последнее публичное появление Хинкли было 4-го января 2008 года, когда он снова посвятил капитолий штата Юта.

Во время своего служения в качестве президента Хинкли выступал больше 2000 раз, пролетел почти один миллион миль в более чем 160 странах. Он часто встречался с членами церкви и посвящал приходы и храмов.

В 2004 году был удостоен медали Свободы, высшей гражданской награды США, которую ему вручил президент страны Джордж Буш. Получил также ряд премий в сфере образования от Университета Южной Юты и Университета Юты. Почётный доктор наук Вестминстерского колледжа, Государственного университета Юты, Университета Юты, Университета Бригама Янга и Университета Южной Юты. Получил также премию Серебряного Быка от организации «Бойскауты Америки» и был награждён Национальной конференцией (бывшая Национальная конференция христиан и иудаистов) за вклад в развитие терпимости и понимания во всем мире.

Занимал пост председателя исполнительного комитета Совета попечителей Университета Бригама Янга.

Семья

Гордон Хинкли женился на Марджори Пэй в 1937. От их брака родились пятеро детей. Сестра Хинкли скончалась 6 апреля 2004.

Смерть

Гордон Хинкли скончался 27 января 2008 года в своём доме в Солт-Лейк-Сити в окружении родных и близких. Прощальная церемония была проведена 2 февраля в конференц-центре Церкви. Хинкли был похоронен на кладбище Солт-Лейк-Сити рядом со своей женой, умершей четырьмя годами ранее.

Ссылки

• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=24217089 Гордон Хинкли] (англ.) на сайте Find a Grave

Отрывок, характеризующий Хинкли, Гордон

– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.