Хинчук, Лев Михайлович
Поделись знанием:
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Лев Михайлович Хинчук<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 28 ноября 1868 Полтава, Российская империя | |
| Смерть: | 7 марта 1939 (70 лет) Москва, СССР | |
| Партия: | Российская коммунистическая партия (большевиков) | |
| Образование: | Бернский университет | |
| Деятельность: | Государственный и политический деятель, дипломат | |
Лев Михайлович Хинчук (28 ноября (16 ноября) 1868, Полтава — 7 марта 1939, Москва) — русский революционер, советский государственный деятель, дипломат.
Содержание
Биография
Родился в еврейской семье владельца портняжной мастерской в Полтаве.
Учился в хедере и гимназии[1].
Член РСДРП (1898), РКП(б) (1920). Учился на философском факультете Бернского университета. В 1890 году вернулся в Россию и примкнул к социал-демократическому движению. Меньшевик.
В. В. Вакар, знавший Хинчука до 1905 года по работе в Киевском комитете РСДРП, отмечал его видные организаторские способности[2].
- 5 (18) марта — 11 (24) сентября 1917 г. — председатель Исполнительного комитета Московского городского Совета рабочих депутатов.
- Май — август 1917 г. — член Объединённого комитета РСДРП.
- С августа 1917 г. — член ЦК РСДРП(о).
- С 1919 г. — член коллегии Народного комиссариата продовольствия РСФСР.
- С 1921 г. — член коллегии Народного комиссариата внешней торговли СССР.
- 1921—1926 гг. — председатель Центрального Союза потребительских обществ (Центросоюз).
- 1926 г. — председатель Всероссийского центрального кооперативного совета.
- 1926—1927 гг. — народный комиссар внутренней торговли РСФСР.
- 1926—1927 гг. — торговый представитель СССР в Великобритании.
- 1927—1930 гг. — заместитель народного комиссара торговли СССР.
- 26 сентября 1930—20 сентября 1934 гг. — Полномочный представитель СССР в Германии.
- 1934—1937 гг. — народный комиссар внутренней торговли РСФСР.
- 1937—1938 гг. — главный арбитр Государственного арбитража СНК РСФСР.
Вечером 25 октября 1917 года, на II Всероссийском съезде Советов в актовом зале Смольного, под выстрелы «Авроры» зачитывал совместное заявление фракций меньшевиков и эсеров с протестом против большевистского переворота.
Арестован 23 октября 1938 года. 7 марта 1939 года ВКВС СССР приговорён к расстрелу по обвинению в контрреволюционной и террористической деятельности. В этот же день расстрелян. Реабилитирован 23 мая 1956 года.
На Введенском кладбище в Москве Л. М. Хинчуку установлен кенотаф.
Напишите отзыв о статье "Хинчук, Лев Михайлович"
Литература
- «Дипломатический словарь» под ред. А. А. Громыко, А. Г. Ковалева, П. П. Севостьянова, С. Л. Тихвинского в 3-х томах, М., «Наука», 1985—1986. — Т. 3, с. 535.
- «Политические деятели России 1917». Биографический словарь. М., 1993.
Примечания
Ссылки
- [www.knowbysight.info/HHH/00712.asp Биография в Справочнике по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
Отрывок, характеризующий Хинчук, Лев Михайлович
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Категории:
- Родившиеся 28 ноября
- Родившиеся в 1868 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Полтаве
- Умершие 7 марта
- Умершие в 1939 году
- Умершие в Москве
- Родившиеся 16 ноября
- Выпускники вузов Швейцарии
- Меньшевики
- Послы СССР в Германии
- Народные комиссары РСФСР
- Руководители Центросоюза
- Репрессированные в СССР
- Расстрелянные в СССР
- Торгпреды СССР
- Реабилитированные в СССР
- Посмертно реабилитированные
- Члены ЦК РСДРП
