Хип-хоп (музыкальный жанр)

Это статья о хип-хопе как о музыкальном жанре. Если вы ищете статью о субкультуре, см. Хип-хоп (субкультура)

Хип-хоп
Направление:	популярная музыка
Истоки:	фанк, диско, соул, регги, spoken word, блюз
Место и время возникновения:	1974 год, Нью-Йорк
Годы расцвета:	1970-е — настоящее время
Производные:
R&B, нью-джек-свинг, рэпкор, рэп-метал, ню-метал, кранккор, реггетон, электрохоп, майами-басс, хип-хаус, евродэнс, трип-хоп, тустеп-гэридж, Абстрактный хип-хоп

Хип-хоп (англ. Hip-hop) — музыкальный жанр. Хип-хоп имеет большое количество направлений: от достаточно «лёгких» стилей, таких как поп-рэп, до агрессивных — хардкор-рэп, хорроркор. Содержание песен варьируется от лёгкого и непринуждённого, вроде воспоминаний о «старых добрых временах», до поднятия социальных проблем.

Истоки хип-хопа лежат в фанке, который является главным «прародителем» этого направления. Однако влияние на становление хип-хопа оказали и другие жанры — ритм-н-блюз, соул, джаз, рок, регги.

Обозначение

Очень часто термины «хип-хоп» и «рэп» используются как синонимы, что не является правильным. Рэп — «речитативное исполнение стихов под ритмическую музыку», которое может использоваться не только хип-хоп исполнителями, но и представителями других жанров — современного ритм-н-блюза, поп-музыки, рэпкора, ню-метала, раггамаффина; в то же время существуют исполнители альтернативного хип-хопа, не использующие в своих записях вокал. Возникнув как разновидность стиля spoken word, рэп превратился в настоящее искусство, имеющее множество граней. Так, рэперы Twista и Busta Rhymes исполняют сверхскоростной речитатив, а Ghostface Killah превращает свои рифмы в настоящие загадки, непонятные неподготовленному слушателю.

Термин «хип-хоп» определяют как сочетание двух слов — «hip» (ура) и «hop» (прыжок). Или как аналог словосочетания на русском языке — «Прыг-Скок» (армейский счёт при маршировке в американских вооруженных силах)

История

1970-е

Субкультура хип-хопа зародилась в 1974 году в афроамериканских и латиноамериканских кварталах Бронкса. Хип-хоп развивался на улицах Нью-Йорка как сочетание четырёх элементов — MC, диджей, граффити, танец. Однако эти жанры не развивались поодиночке: на вечеринках ямайские диджеи сочетали диджеинг и эмсиинг, накладывая на скретчированную музыку речитатив. Впервые этот метод создания треков использовал DJ Kool Herc. Большое количество последователей Kool Herc начали использовать в своих композициях не только даб и фанк, но и соул, диско, регги. В 1970 году продюсер Сильвия Робинсон основала лейбл The Sugar Hill, на котором стали работать многочисленные диджеи, исповедующие новый стиль музыки — сочетание скретчинга и речитатива. Появление самого жанра «хип-хоп» датируют 1979 годом, когда была выпущена первая в истории хип-хоп композиция — «Rapper's Delight», работа группы The Sugarhill Gang.

Начало 80-х

Жанр, в котором был выполнен трек «Rapper’s Delight», в то время называли «новой школой фанка». Термин «старая школа» применили к этому жанру музыки гораздо позже. Основу этого направления хип-хопа составил речитатив, наложенный на фанк или диско. В таком стиле работали Kool Herc, Grandmaster Flash, Afrika Bambaataa и другие исполнители. В 1983 году команда Run-D.M.C. впервые использовала в своей музыке элементы жанра Hardcore Urban, а на втором альбоме (1984) — семплы с хеви-метала. Использование семплирования стало поворотным пунктом в развитии хип-хопа. Появился новый жанр — «нью-скул», который стал особенно популярным в середине 1980-х, во многом благодаря творчеству LL Cool J.

Золотая эра хип-хопа

Период с 1986 по 1993 называют «золотой эрой хип-хопа». Это время расцвета хип-хопа как музыкального направления и появления новых жанров внутри него. В творчестве артистов прослеживаются темы афроцентризма, политической активности, музыка преимущественно создаётся с помощью семплирования уже существующих записей, отличается некой эклектичностью звучания.

Время «золотой эры хип-хопа» отмечается новшествами в этом музыкальном жанре. Помимо возникновения новых жанров можно отметить и другую черту этого периода, связанную с первой — в основе всех возникших направлений лежит электронное семплирование. Теперь музыканты чаще используют семплы с джаза или рока. Жанр благодаря сочетанию агрессивности текстов и коммерческой направленности треков занимает своё место в мире мейнстрима. В субкультуре хип-хопа появляется такое явление как «биф». Противостояния рэперов становятся обычным делом; один из самых известных бифов этого времени — «мостовые войны» между командами Juice Crew и Boogie Down Productions.

Окончание золотой эры большинство изданий относят к 1992—1993 годам. Это время развития музыки Западного побережья, которая сумела одержать верх в негласной конкуренции рэперов Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, которая началась в 1991 году с выпуском трека рэпера Tim Dogg «Fuck Compton».

1990-е

Музыкальный критик Тони Грин в книге Classic Material ссылается на двухлетний период 1993—1994 как на «второй Золотой Век», в котором представлены влиятельные и высококачественные альбомы, использующие классические элементы недалёкого прошлого — драм-машина E-mu SP-1200, скретчинг и отсылки к хитам хип-хопа старой школы.

В этот период времени возникло несколько новых поджанров хип-хопа, из которых самыми значимыми являются джи-фанк (возникший в экспериментах западных рэперов с фанком и игрой на синтезаторе), а также хорроркор, первопроходцами которого стали нью-йоркский рэпер Necro и хьюстонский коллектив Geto Boys.

В период «второго золотого века» было выпущено несколько альбомов, которые в наши дни единодушно признаются «классикой жанра». К ним можно отнести Enter the Wu-Tang (36 Chambers) (Wu-Tang Clan), Illmatic (Nas), Buhloone Mindstate (De La Soul), Doggystyle (Snoop Dogg), Me Against the World (2Pac) , Midnight Marauders (A Tribe Called Quest) и Southernplayalisticadillacmuzik (OutKast).

Это время также характеризуется полным доминированием западной хип-хоп сцены над восточной, что вызвало глубокие противоречия между артистами обоих побережий и привело к конфликту крупнейших лейблов — Death Row Records и Bad Boy Records, итогом которого стало убийство двух ведущих артистов обоих побережий — Тупака и Бигги.

2000-е

После окончания войны побережий разрыв между мейнстримом и андеграундом стал проявляться гораздо сильнее, чем раньше. Первым толчком к этому стала возросшая популярность гангста-рэпа, ворвавшегося на MTV после выхода альбома Coolio Gangsta’s Paradise, что привело к коммерциализации жанра, его отходу от истоков. В конце 90-х известный продюсер Dr. Dre и вовсе объявил, что «гангста-рэп мёртв».

Новая эпоха в хип-хопе характеризуется также тем, что в хип-хоп мейнстриме нет доминирующей группы артистов, как в начале 90-х, когда наибольшую популярность имели рэперы Калифорнии. Хип-хоп мейнстрим представлен артистами Востока (Jay-Z, Lil' Kim), Запада (Game, Snoop Dogg), Мидвеста (Eminem, Kanye West), и Юга (Lil Wayne, T.I.).

В это время появляются новые жанры хип-хопа, такие как (кранк, снэп), музыка приобретает ярко выраженную коммерческую окраску, появляются смешения с модным R&B, с электронной музыкой (хаус, дабстеп).

Однако развивается и андеграундная сцена. Одним из популярнейших хип-хоп исполнителей андеграунда является лидер лейбла Strange Music Tech N9ne. Огромное количество поклонников имеют так называемые «супергруппы», к которым можно отнести коллективы La Coka Nostra, Goondox, Army of the Pharaohs и Soul Assassins.

Поджанры

Олдскул

Old School является самой первой разновидностью хип-хоп музыки; его возникновение датируют 1979 годом — временем выпуска композиции «Rapper’s Delight» группы The Sugarhill Gang. Этот жанр отличается от остальных направлений хип-хопа своим относительно упрощённым речитативом — большинство строк занимают примерно одинаковое время, а речевые ритмы редко изменяют направление по ходу битов композиции. В основе инструментала лежали композиции, заимствованные из фанка или диско, хотя некоторые треки были разбавлены синтезаторным сопровождением. Основной акцент делался не на лирическую сторону музыки, а просто на «старые добрые времена»; единственным исключением из этого правила были Grandmaster Flash и его команда The Furious Five, чьи треки носили остросоциальную направленность. Также одной из основных черт хип-хопа является продолжительность треков — от 10 минут и более. Начавшая в 1983 году музыкальную карьеру группа Run-D.M.C. стала строить свои композиции на основе хардкор-панка и хардкор-урбана. Деятельность группы привела к разложению «старой школы» и заменой её «новой».

Ньюскул

Основой жанра «нью-скул» стало сочетание семплера и драм-машины, начало которому положили всё те же Run-D.M.C. и LL Cool J. Тексты песен носили разнообразный оттенок — от сознания значительности самим рэпером до описания жизни в гетто. Первыми полноценными альбомами этого жанра считают работы Run-D.M.C. (1984) и Radio (1985).

Другой отличительной особенностью «новой школы» стало то, что хип-хоп треки стали гораздо короче, что помогло им пробиться на радио. Развитие «новой школы», её коммерциализация привели к тому, что хип-хоп занял место в поп-культуре. Многие музыканты начали использовать рэп в своих песнях; в первую очередь это относится к знаменитой группе Beastie Boys.

Гангста-рэп

В конце 80-х некоторые рэперы (Ice-T, Schooly D) отклонились от тематики композиций «старой» и «новой школы» и стали описывать в своих треках свою хулиганскую молодость. 1982 год считается датой основания нового жанра, а первой композицией этого направления стал трек Ice-T «Cold Wind Madness». Тексты гангста-рэпа посвящены тяжёлой жизни в негритянских гетто, включающей в себя уличное хулиганство, грабёж и торговлю наркотиками. Многие из родоначальников гангста были связаны с экстремистским движением за права чернокожих «Чёрные пантеры» и другими «Black power»-организациями, либо разделяют их взгляды.

Датой расцвета гангста-рэпа является рубеж 1980-90-х годов, время творчества группы N.W.A. Её лидер Eazy-E считается «крёстным отцом» жанра. После распада группы в 1992 году жанр продолжал процветать, в особенности в Лос-Анджелесе. Такие рэперы, как Eazy-E, Ice Cube, MC Eiht были необычайно популярны в середине 90-х. На смену этому поколению пришли исполнители, смешивающие гангста-рэп с другими жанрами. К ним можно отнести Тупака, Снуп Догга, Кулио. После знаменитой «войны побережий» популярность гангста-рэпа пошла на убыль, многие исполнители этого жанра стали представителями других направлений хип-хопа.

Политический хип-хоп

Предтечами политического хип-хопа в США стали Джиль Скотт-Херон и группа The Last Poets. Однако подлинными основателями жанра следует считать Chuck D и его группу Public Enemy. Огромное влияние на становление политического хип-хопа оказал трек «The Message» (работа Grandmaster Flash), а также пропагандистская деятельность рэпера KRS-One. Одни исполнители политического рэпа часто призывают к антисоциальной деятельности, другие — к объединению общества перед лицом угроз изнутри и извне. В связи с этим различают несколько разновидностей политического хип-хопа:

• чёрный националистический (Тупак, Public Enemy, Big Daddy Kane);
• расистский (X-Clan, Onyx);
• марксистский (The Coup, Marxman, Rushya);
• анархистский (Dead Prez, Anarchist Academy);
• осознанный (Lupe Fiasco, The Roots, Immortal Technique, KRS-One).

Из всех этих течений осознанный хип-хоп стоит особняком, так как, в отличие от других направлений, никогда не носит антисоциального характера.

Альтернативный хип-хоп

В конце 1980-х в Нью-Йорке появились группы, исполнявшие хип-хоп, не пытаясь поддаваться стереотипам гангста- и хардкор-рэпа. Эти группы смешивали фанк, поп-рок, джаз и соул и сочетали эту музыку с речитативом. Такое направление и получило название «альтернативы». Альтернативный хип-хоп всегда оставался андеграундным жанром, хотя многие его представители — The Roots, Fugees, Arrested Development, Jungle Brothers, Gym Class Heroes — имели большое количество поклонников в США и за их пределами. На Западе также появились альтернативные хип-хоп исполнители. К ним можно отнести Digital Underground и Del Tha Funkee Homosapien.

На рубеже веков наблюдается подъём альтернативного хип-хопа; он прорывается в мейнстрим. Это объясняется тем, что его представители (MF Doom, Pharaohe Monch, Black Star) смешивали альтернативу с другими жанрами. Некоторые представители альтернативного хип-хопа — Kanye West, Gorillaz, Tyler, The Creator — стали одними из самых востребованных мейнстрим-артистов.

Джи-фанк

Джи-фанк как жанр музыки появился в экспериментах калифорнийских гангста-рэперов с пи-фанком и ритм-энд-блюзом. В целом джи-фанк можно описать как сочетание пи-фанковой мелодии и глубоких фанковых басов с синтезаторским наполнением, тонким звучанием флейты и речитативом, разбавленным бэк-вокалом (и мужским, и женским).

Основателем этого направления считается рэпер Kokane, однако подлинным популяризатором — Dr. Dre, который в 1992 году выпустил альбом The Chronic, получивший впоследствии трижды платиновый статус. С этого времени исполнители джи-фанка с лейбла Death Row (Snoop Dogg, Nate Dogg, Warren G, Tha Dogg Pound) стали доминировать на Западе. Один за другим они выпускали альбомы, приносившие небывалую прибыль — Doggystyle (1993), Regulate…G Funk Era (1994), Dogg Food (1995).

В настоящее время джи-фанк потерял популярность, которую он имел на заре существования. Теперь он стал андеграундным жанром, используемым в основном малоизвестными рэперами Калифорнии.

Хорроркор

В начале 1990-х некоторые хардкор-рэперы углубили тематику своих треков, сделали её более жёсткой. Одними из первых это стали делать Geto Boys и Necro, которых считают пионерами хорроркора — самого агрессивного поджанра хип-хопа. Лирическое содержание хорроркора основывается на образах фильмов ужасов, а может быть ещё более пугающим, описывающим самые низменные пороки человеческой натуры, ничем не прикрытое насилие. Обложки хорроркор-альбомов изображают попытки суицида, лица сверхъестественных существ и т. д. Первоначально в основе бита лежали семплы с дэт-метала, хотя позже их стали основывать на саундтреках к фильмам ужасов.

Сам термин «хорроркор» появился в 1994 году, с выходом дебютных работ Gravediggaz и Flatlinerz. Постепенно хорроркор набирал популярность в андеграунде, и даже такие популярные рэперы, как Tech N9ne, выпустили хорроркор-альбомы. Наиболее известные исполнители этого жанра в наши дни — Insane Clown Posse, Brotha Lynch Hung, Insane Poetry, Esham.

Хотя биты хорроркора представляют собой продукт семплирования, в последнее время многие исполнители стали насыщать свои композиции тяжёлыми гитарными риффами, благодаря чему звучание треков представляют собой смесь дэт-метала и речитатива. Особенно часто это можно найти в работах рэперов Black Sunday, Lo Key, Twiztid, Necro.

Как отдельный поджанр хорроркора можно выделить гор хоп (англ. gore hop) — продукт смешения горграйнда и хорроркора. Музыкальная составляющая представляет собой крайне тяжёлые ударные партии, смешанные с «индустриальными» синтезаторами и семплами (преимущественно фильмов ужасов), зачастую используются вставки криков, звуков льющейся крови и т. п. В качестве вокального сопровождения используется речитатив, исполняемый гуттуралом и гроулом; зачастую используются различные примочки для получения «нечеловеческого» звучания. Лирика имеет «горовую» направленность: изображение гниющих половых органов, садистских убийств, сексуальных девиаций, копрофагии и т. п. Впервые это направление выделилось в творчестве австралийской группы Suicidal Rap Orgy основанной в 2001 году. Поджанр всегда находился в андеграунде вследствие музыкальных особенностей и ряда запретов в большинстве стран на распространение в сети подобного мультимедиа. Наиболее известные представители: Butchers Harem, MC Bushpig.

Южный хип-хоп

Хип-хоп южных штатов получил развитие во второй половине 90-х, после войны побережий, когда гангста-рэп всё ещё был востребованным жанром, а занятые его производством лейблы находились в стадии стагнации; эта ситуация стала благоприятной для лейблов Юга и их артистов, из которых самым значительным стал Джермейн Дюпри. Большую популярность получил исполнители хардкор-рэпа Master P и Three 6 Mafia, а также коллектив 2 Live Crew. Эти исполнители подготовили развитие таких жанров, как Dirty South и кранк. Также в андеграунде появился жанр «spiritual rap», который представляет команда The Lost Children of Babylon. В 2000-х годах статус суперзвёзд получил дуэт OutKast, позже — рэперы Ludacris, T.I., Birdman, Lil Wayne.

Грайм

В 2000-х годах развитие в Лондоне получил грайм — жанр на стыке гэриджа/дабстепа и хип-хопа. Он характеризуется мрачной атмосферой трека, раскатистыми басами и скоростной агрессивной читкой. Хотя родиной жанра считается Англия, это направление всё больше привлекает внимание и рэперов с других стран — к примеру, нидерландское трио Dope D.O.D.

Хип-хоп в России

Хип-хоп-музыка проникла в СССР в 80-х годах. Изначально хип хоп был (проводился) в мелких районах РФ, но уже 2000-2002 хип хоп получил высокую популярность среди молодых танцоров. Постепенно появлялось всё больше информации об этом молодом, но дерском жанре. Хип Хоп стал одним из самых популярных видов музыкального направления и уже в 2010-2016 это движение владеет популярностью во всей России.

Ссылки

• [hip-hop.ru Хип-Хоп. Ру]
• [rap.ru Рэп. Ру]
• [g-funk.ru Джи-Фанк]

Отрывок, характеризующий Хип-хоп (музыкальный жанр)

Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.