Хирагана

Хирагана ひらがな
Тип письма:	слоговое
Языки:	японский, рюкюский
Период:	с VIII века н.э. по настоящее время
Происхождение:	Кандзи Манъёгана
Родственные:	Катакана, хэнтайгана
Диапазон Юникода:	[www.unicode.org/charts/PDF/U3040.pdf U+3040-U+309F]
ISO 15924:	Hira

Японская письменность

Кандзи • 漢字

Кана • 仮名

• Катакана • 片仮名
• Хирагана • 平仮名

Использование

• Фуригана • 振り仮名
• Окуригана • 送り仮名

Исторические

• Манъёгана • 万葉仮名
• Хэнтайгана • 変体仮名

Транскрипции

• Ромадзи • ローマ字
  • Кунрэй-сики • 訓令式
  • Ниппон-сики • 日本式
  • Хэпбёрн • ヘボン式
• Кириллические
  • Поливанов • キリル文字

Фонология • 日本語の音韻

Хира́гана (яп. 平仮名) — японская слоговая азбука, одна из составляющих японской письменности наряду с катаканой, кандзи, арабскими цифрами и ромадзи (латинским алфавитом). Хирагана и катакана вместе составляют систему каны, в которой один символ выражает одну мору. Знак каны может передавать гласный звук (например, а あ); сочетание согласного с последующей гласной (например, та た), либо носовой сонант н ん, который, в зависимости от контекста, может звучать как русские н, м, английский ng (IPA ŋ) или как французские носовые гласные.

Хирагана используется для слов, в записи которых нет кандзи, включая частицы, такие как кара から («из, от, с»), и суффиксы, например, ~сан さん («господин», «госпожа»). Хирагана употребляется в словах вместо кандзи в тех случаях, когда предполагается, что читатель не знает каких-то иероглифов, или эти иероглифы незнакомы самому пишущему, и в неофициальной переписке. Формы глаголов и прилагательных, например, в глаголе 食べました («ел») слоги БЭ, МА, СИ, ТА, также записываются хираганой. Обратите внимание, что в данном случае хираганой была записана часть корня слова. Хирагана используется для записи фонетических подсказок к кандзи, называемых фуриганой. В статье Японское письмо дан обзор использования каны, кандзи и ромадзи.

Алфавит хирагана

В основе хираганы лежит базовый набор символов, годзю: он, из которого можно образовывать дополнительные звуки. При добавлении значка дакутэн, или нигори (゛), глухая согласная т озвончается в звонкую согласную д, соответственно к переходит в г, с → дз, х → б. К знакам хираганы, начинающимся на х, также можно добавлять значок хандакутэн (゜), который изменяет звук х в п.

Существуют уменьшенные знаки для звуков я, ю и ё (символы ゃ, ゅ и ょ соответственно). При их добавлении к слогам, оканчивающимся на и, их окончание заменяется гладкой палатализацией. Такое добавление называется ё: он. Уменьшенный знак цу っ, называемый сокуон, обозначает геминацию (удвоение) согласной. Он встречается перед щелевыми и смычными согласными, а иногда и на конце предложений. В системе Поливанова этот знак отображается удвоением последующего согласного.

В неформальном письме уменьшенные знаки для гласных иногда используются для передачи затухающего звука (はぁ, ねぇ).

Некоторые знаки хираганы используются редко. Знаки ви ゐ и вэ ゑ упразднены и на письме не используются. Знак ゔ является нововведением, призванным выражать твёрдый звук «в» в иностранных языках, но так как такого звука в японском нет, его часто произносят как б. Этот знак редко используется, поскольку заимствованные слова (гайрайго) и транслитерации обычно записываются катаканой.

Таблица хирагана-кириллица

Таблица показывает знаки хираганы вместе с их слоговым представлением в кириллице (по системе Поливанова). Знаки, чтение которых выделено красным, упразднены. Всего существует 46 базовых знаков хираганы и 104 основных сочетания.

гласные					拗音 ёон
あ а	い и	う у	え э	お о	ゃ я	ゅ ю	ょ ё
か ка	き ки	く ку	け кэ	こ ко	きゃ кя	きゅ кю	きょ кё
さ са	し си	す су	せ сэ	そ со	しゃ ся	しゅ сю	しょ сё
た та	ち ти	つ цу	て тэ	と то	ちゃ тя	ちゅ тю	ちょ тё
な на	に ни	ぬ ну	ね нэ	の но	にゃ ня	にゅ ню	にょ нё
は ха	ひ хи	ふ фу	へ хэ	ほ хо	ひゃ хя	ひゅ хю	ひょ хё
ま ма	み ми	む му	め мэ	も мо	みゃ мя	みゅ мю	みょ мё
や я		ゆ ю		よ ё
ら ра	り ри	る ру	れ рэ	ろ ро	りゃ ря	りゅ рю	りょ рё
わ ва	ゐ ви		ゑ вэ	を о
				ん н
が га	ぎ ги	ぐ гу	げ гэ	ご го	ぎゃ гя	ぎゅ гю	ぎょ гё
ざ дза	じ дзи	ず дзу	ぜ дзэ	ぞ дзо	じゃ дзя	じゅ дзю	じょ дзё
だ да	ぢ (дзи)	づ (дзу)	で дэ	ど до	ぢゃ (дзя)	ぢゅ (дзю)	ぢょ (дзё)
ば ба	び би	ぶ бу	べ бэ	ぼ бо	びゃ бя	びゅ бю	びょ бё
ぱ па	ぴ пи	ぷ пу	ぺ пэ	ぽ по	ぴゃ пя	ぴゅ пю	ぴょ пё

Последовательности にゃ, にゅ и にょ не следует путать с сочетаниями んや, んゆ и んよ: в первом случае образуется целая мора, а во втором — два раздельных звука. К примеру, かにゅう ка-ню-у «присоединение» и かんゆう ка-н-ю-у «убеждение». Эти слова легко различимы на слух. Чтобы различать такие слова при кириллизации, между н и гласной ставится твёрдый знак: канъю:.

Написание

Правила произношения

За небольшим исключением для частиц は, を и へ, которые в некоторых случаях произносятся как ва, о и э соответственно, знаки хираганы читаются согласно приведённой выше таблице. До реформ эпохи Мэйдзи правила произношения были более сложными (см. историческое использование каны). Современные исключения являются наследством старой системы. Точные правила произношения называются канадзукай (яп. 仮名遣い), «использование каны».

В хирагане долгота гласных обычно передаётся при помощи добавления гласного к предыдущему слогу. Для гласных а, и, у добавляется соответствующий отдельный гласный:

• а (яп. あ) — «мама» (яп. おかあさん ока:сан),
• и (яп. い) — «Ниигата» (яп. にいがた),
• у (яп. う) — «жрать» (яп. くう ку:).

Изредка дублирование применяется для э и о: «старшая сестра» (яп. ねえさん нэ:сан), «большой» (яп. おおきい о:кий). Обычно долгота «э» обозначается добавлением и (яп. い) — «приказ, команда» (яп. めいれい мэйрэй), а «о» — добавлением у (яп. う) — «король» (яп. おうさま о:сама). Знак удлинения гласной тёон (ー), используемый в катакане, с хираганой употребляется редко, например, в слове らーめん (рамэн), однако такое употребление является нестандартным.

Слово не может начинаться с каны ん (н), это, к примеру, является основой игры сиритори. Тем не менее за н может следовать гласная. Например, рэнъай (яп. 恋愛, «любовь») записывается хираганой как れんあい (слова *рэнай れない не существует). Перед согласными п, б и м звук н произносится как м, что обычно отмечается при передаче японского текста кириллицей. Например, симбун (яп. 新聞, «газета») хираганой пишется как しんぶん (си-н-бу-н).

Ёцугана

Существуют два знака хираганы, произносимых как дзи (じ и ぢ) и два знака, произносимых как дзу (ず и づ). Эти пары не взаимозаменяемы. Обычно дзи пишется как じ, и дзу как ず, однако существуют исключения. Если в слове первый слог записывается знаком без нигори, а второй слог может записываться тем же знаком, но с нигори, то для их записи используется один и тот же знак хираганы. Например, тидзимэру («проливать», «укорачивать») пишется как ちぢめる. В составных словах, где нигори отражает ударение рэндаку, также используется исходный знак хираганы. Например ти (血 «кровь») записывается и звучит как ち. Когда кандзи 血 и 鼻 (хана, «нос») объединяются в слово ханадзи (鼻血 «кровотечение из носа»), звук 血 изменяется с ти на дзи. Таким образом ханадзи пишется хираганой как はなぢ , то есть разные символы хираганы используются для одного и того же иероглифа 血. Аналогично, цукау (使う; «использовать») пишется хираганой как つかう, поэтому канадзукай (かな使い; «использование каны» или «орфография каны») пишется хираганой как かなづかい.

Впрочем, это правило не применяется, когда кандзи используются для создания слов, смысл которых нельзя узнать из буквального прочтения иероглифов. Например, слово инадзума (稲妻, вспышка молнии) состоит из кандзи ина 稲 («рис», пишется как いな) и цума 妻 («жена», хираганой отдельно пишется как つま, в составе слова из нескольких кандзи как ずま дзума). Так как напрямую из этого сочетания нельзя догадаться о его значении, хираганой его обычно пишут как いなずま, а не いなづま.

Происхождение

Хирагана произошла от манъёганы — системы письменности, возникшей в V веке н. э., в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами. Знаки хираганы — это запись манъёганы стилем цаошу китайской каллиграфии. Ниже на рисунке показан процесс происхождения знаков хираганы из манъёганы через цаошу. Верхняя часть показывает знак в форме кайшу (кайсё), средняя — иероглиф, записанный в стиле цаошу, а нижняя — знак хираганы.

Самый древний из обнаруженных текст с хираганой нанесён на глиняные черепки, находившиеся в доме Фудзивара-но Ёсими. Они датированы 866-м годом или ранее. До обнаружения этих черепков самым древним текстом на хирагане был документ, написанный заместителем губернатора Сануки.

Когда хирагана была создана, не все её приняли положительно. Многие продолжали считать, что языком образованной части населения должен оставаться китайский. В Японии исторически форма кандзи кайсё использовалась мужчинами и называлась онодэ (яп. 男手), «мужское письмо», а формой цаошу чаще пользовались женщины. Поэтому поначалу хирагана стала популярной среди японок, которым хорошее образование было недоступно. Поэтому альтернативно название хираганы — оннадэ (яп. 女手) «женское письмо». К примеру, Гэндзи-моногатари и другие ранние женские романы писались преимущественно или исключительно хираганой.

Среди мужчин хирагана стала использоваться позже, но её воспринимали как вольность. Хирагана, с её плавными формами, использовалась в неофициальной переписке, в то время как в документах использовалась более строгая катакана и кандзи. Сегодня сферы употребления хираганы и катаканы разграничены, и когда японские слова записывают каной, используют только хирагану. Однако тексты исключительно на хирагане сегодня встречаются только в книгах для детей дошкольного возраста. Для удобства чтения в таких книгах добавлены пробелы между словами.

Изначально каждая мора могла записываться разными знаками хираганы, происходящими от разных иероглифов. В 1900 система была упрощена, и за каждым звуком был закреплён единственный знак. Альтернативные знаки хираганы известны как хэнтайгана (яп. 変体仮名) («необычная кана») и имеют сегодня ограниченную сферу применения.

Ироха

Стихотворение Ироха-ута (песня цветов), написанное в X веке, использует единожды все знаки хираганы, но пока без н ん. Ниже кириллицей записана посимвольная транслитерация исходной хираганы; современное японское чтение, отличное от древнего, указано в скобках.

Обратите внимание, в тексте встречаются ныне упразднённые символы каны (вэ ゑ и ви ゐ)

いろはにほへと	И ро ха ни хо хэ то　(Иро ва ниоэдо)	Красота блистает. Миг —
ちりぬるを	ти ри ну ру во (тиринуру о)	И увяла вся.
わかよた—れそ	ва ка ё та рэ со (вага ё тарэ дзо)	В нашем мире что, скажи,
つねならむ	цу нэ на ра му (цунэ наран)	Пребывает век?
うゐのおくやま	у ви но о ку я ма (уи но окуяма)	Грани мира суеты
けふこえて	кэ фу ко э тэ (кё: коэтэ)	Ныне перейди,
あさきゆめみし	а са ки ю мэ ми си (асаки юмэ мидзи)	Брось пустые видеть сны
ゑひもせす	вэ хи мо сэ су (эй мо сэдзу)	И пьянеть от них!

Хирагана в Юникоде

В Юникоде Хирагана занимает кодовые позиции с U+3040 по U+309F:

Хирагана [www.unicode.org/charts/PDF/U3040.pdf Таблица с unicode.org] (PDF)

0

1

2

3

4

5

6

7

8

9

A

B

C

D

E

F

U+304x

ぁ

あ

ぃ

い

ぅ

う

ぇ

え

ぉ

お

か

が

き

ぎ

く

U+305x

ぐ

け

げ

こ

ご

さ

ざ

し

じ

す

ず

せ

ぜ

そ

ぞ

た

U+306x

だ

ち

ぢ

っ

つ

づ

て

で

と

ど

な

に

ぬ

ね

の

は

U+307x

ば

ぱ

ひ

び

ぴ

ふ

ぶ

ぷ

へ

べ

ぺ

ほ

ぼ

ぽ

ま

み

U+308x

む

め

も

ゃ

や

ゅ

ゆ

ょ

よ

ら

り

る

れ

ろ

ゎ

わ

U+309x

ゐ

ゑ

を

ん

ゔ

ゕ

ゖ

゙

゚

゛

゜

ゝ

ゞ

ゟ

Блок хираганы в Юникоде содержит составные символы для всех знаков хираганы, находящихся сегодня в обращении, включая уменьшенные гласные и ё: он кану для сложных слогов, а также устаревшие знаки ви и вэ и редко используемый ву (ゔ). В кодовую таблицу включены составные комбинации основных знаков хираганы с дакутэн и хандакутэн, но их также можно получить, если вслед за основным знаком поставить отдельный знак нигори или ханнигори (U+3099 и U+309A соответственно). Данный метод нужен для того, чтобы добавить соответствующий диакритический знак к кане, которая обычно с ними не употребляется. Например, для того, чтобы добавить нигори к гласной или ханнигори к слогу, начинающемуся не на х.

Знаки U+3095 и U+3096 — это уменьшенные か (ка) и け (кэ), соответственно. U+309F — сдвоенный знак より (ёри), иногда используемый в вертикальных текстах. U+309B и U+309C — это раздельные (не комбинируемые с другими) эквиваленты к комбинируемым знакам нигори и ханнигори, соответственно.

Позиции кодовой таблицы U+3040, U+3097 и U+3098 зарезервированы.

См. также

• Японский язык
• Одоридзи

Ссылки

• [www.unicode.org/charts/PDF/U3040.pdf Hiragana] (рус.). — кодовая таблица хираганы на Unicode.org. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/617oKfleN Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
• [www.theiling.de/schrift/ Henrik Theiling's Script Teacher] (англ.). — Тест на знание хираганы. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/617oRJmVA Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].

	Хирагана: годзюон
ん н	ﾞ	わ ва	ら ра	や я</small>	ま ма	は ха	な на	た та	さ са	か ка	あ а
っ	ゝ	ゐ ви	り ри	йи	み ми	ひ хи	に ни	ち ти	し си	き ки	い и
ヴ в		ву	る ру	ゆ ю	む му	ふ фу	ぬ ну	つ цу	す су	く ку	う у
ヶ		ゑ вэ	れ рэ	е	め мэ	へ хэ	ね нэ	て тэ	せ сэ	け кэ	え э
ー		を о	ろ ро	よ ё	も мо	ほ хо	の но	と то	そ со	こ ко	お о
<center></center>	Серым выделены устаревшие знаки

</center>

Отрывок, характеризующий Хирагана

«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.