Хирков, Степан Игнатьевич

Степан Игнатьевич Хирков
Дата рождения	25 декабря 1902(1902-12-25)
Место рождения	село Елань, Сердобский уезд, Саратовская губерния
Дата смерти	21 июля 1943(1943-07-21) (40 лет)
Место смерти	дер. Каменка, Думиничский район, Калужская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1924—1925, 1941—1943
Звание
Часть	1322-й стрелковый полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Степа́н Игна́тьевич Хирко́в (25 декабря 1902, с. Елань, Саратовская губерния — 21 июля 1943[www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=33015122], дер. Каменка, ныне Калужская область) — Герой Советского Союза (3 июня 1944, посмертно). Парторг 3-й роты 1322-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии 50-й армии Западного фронта, старшина.

Биография

С. И. Хирков родился 25 декабря 1902 года в селе Елань Сердобского уезда Саратовской губернии (ныне Ртищевский район Саратовской области) в семье крестьянина. Получил начальное образование. С 1924 по 1925 год служил в Красной Армии.

В 1930-е годы работал в колхозе бригадиром, заведующим фермой, председателем колхоза. В 1939 году был избран председателем Еланского сельского совета.

В августе 1941 года С. И. Хирков по личной просьбе был направлен в действующую армию. С сентября 1941 года сражался с немецко-фашистскими захватчиками на Западном фронте. Принимал участие в боях под Москвой, Ржевом, Сычёвкой, был трижды ранен.

В начале 1943 года старшину Хиркова назначили парторгом 3-й стрелковой роты 1322-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии 50-й армии. С 12 июня 1943 года Степан Игнатьевич начал публикацию в армейской газете «Разгромим врага!» своих писем, в которых делился опытом партийной работы.

Всего под рубрикой «Письма парторга стрелковой роты» газета напечатала 14 заметок. Они вызвали широкие отклики. За месяц Хирков получил 250 писем от молодых парторгов, политработников и рядовых коммунистов. Он стал известен всему Западному фронту, о нём заговорили как о лучшем парторге. Командующий 50-й армией И. В. Болдин лично вручил Степану Игнатьевичу орден Отечественной войны II степени (6 июля 1943 года). «Письма парторга стрелковой роты» стали практическим пособием по воспитанию молодых бойцов. По приказу начальника политуправления фронта генерал-майора Макарова они были изданы отдельной брошюрой и помогли оживлению всей партийно-политической работы на Западном фронте.

В ходе Орловской наступательной операции, которая началась 12 июля 1943 года, войска 413-й стрелковой дивизии вели бои за овладение населёнными пунктами Буда, Марьинка, Палики, Усадьба. В боях за деревню Палики 18—19 июля старшина Хирков вместе с бойцами своей роты отбил 10 контратак противника, в том числе 3 танковые, нанеся ему большой урон в живой силе и боевой технике. Лично Хирков подорвал два танка. 21 июля 1943 года в критический момент боя, когда противник в третий раз атаковал роту, Хирков поднял бойцов в контратаку. Не выдержав стремительного удара, враг отступил. Однако сам старшина получил тяжелые ранения: пулемётная пуля пробила грудь, двумя осколками снаряда были перебиты ноги. Его отправили в полевой госпиталь в деревне Каменка. В тот же день старшина Хирков умер.

Он был похоронен у деревни Каменка Думиничского района Калужской области.

По ходатайству Военного совета 50-й армии 3 июня 1944 года Степану Игнатьевичу Хиркову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Листовка

30 июля 1943 года политотдел 50-й армии напечатал листовку «Уничтожайте врага так же, как парторг роты Хирков, с большевистской страстью, неутомимой ненавистью и железным упорством». В ней говорилось:

Товарищи бойцы, командиры и политработники! Героически сражавшийся за Родину парторг третьей роты Н-ской части С. И. Хирков — один из лучших партийных работников, пламенный большевик и бесстрашный воин — пал смертью храбрых в боях за населённый пункт Палики. Коммунист С. И. Хирков оправдал доверие народа, пославшего его защищать честь и свободу Родины, оправдал доверие партии большевиков, совершив в последнем бою поистине бессмертный подвиг. Каждый воин Красной Армии должен быть таким, как Хирков – храбрым, отважным, не знающим страха в борьбе. Вперёд, товарищи! Приближайте час победы!

Семья

Жена — Анна Ивановна (1905—1987), работала в колхозе. Двое детей: сын Василий (1925—1994), дочь Валентина (р. 1927; в замужестве — Умнова).

Память

• Братская могила, расположенная в двух километрах северо-восточнее села Каменки Думиничского района Калужской области, возникла в 1956 году в результате деятельности местного отряда следопытов, которые обнаружили здесь заброшенные могилы. Местные жители сообщили следопытам, что в 1942—1943 годах на этом месте находился военный госпиталь, а умерших в нём от ран хоронили тут же рядом. В результате проведённых исследований стало известно, что здесь дислоцировались 85-й, 389-й медсанбаты и 2979-й эвакогоспиталь. Начались раскопки и перенесение останков в общую братскую могилу. В процессе работы была обнаружена металлическая доска с надписью: «Здесь захоронен Герой Советского Союза Хирков С. И.». В 1958 году по ходатайству общественности на братской могиле был установлен памятник. На квадратном кирпичном цементированном постаменте находится скульптура солдата с винтовкой за правым плечом. У подножия памятника — цветочные клумбы. Вдоль металлической ограды посажены деревья.
• В сентябре 1979 года у Еланской школы был установлен бюст С. И. Хиркова.
• В селе Елань Ртищевского района есть улица Хиркова.
• Дом в селе Елань, в котором родился и жил Герой Советского Союза С. И. Хирков, признан объектом культурного наследия.
• Мемориальная доска в память о Хиркове установлена Российским военно-историческим обществом на здании Еланской средней школы, где он учился.

Литература

• Болдин И. В. Страницы жизни. — М.: Воениздат, 1961. — 250 с.
• Ивашкин И. З. [m.tululu.ru/bread_14918_52.xhtml На жиздринском направлении]. — Жиздра: Жиздринский райотдел культуры, 2000. — 1500 экз.
• Сухоруков Е. [www.vest-news.ru/article.php?id=19738 «Прошу направить меня на фронт»] // Весть. — 25 апреля 2012.
• Сухоруков Е. [www.admoblkaluga.ru/upload/smi/duminvesti/1-23.07.2011_6-23.07.2011.pdf «Фашисты рвутся к Москве. Прошу направить меня на фронт!»] // Думиничские вести. — 23 июля 2011. — С. 5.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=267 Хирков, Степан Игнатьевич]. Сайт «Герои Страны».

• [wikirtishchevo.shuotwiki.shoutwiki.com/wiki/Хирков,_Степан_Игнатьевич Хирков Степан Игнатьевич в Ртищевской краеведческой энциклопедии].
• [kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=6400000160 Объекты культурного наследия].
• [pomnite-nas.ru/mshow.php?s_int=%F2%E0%ED%EA&mshowPage=28 Информация о памятнике; д. Каменка, Думиничский район, Калужская область, Россия].
• Общедоступный электронный банк документов «Подвиг народа»:
  • [www.podvignaroda.ru/?n=17054727 приказ о награждении орденом Отечественной войны 2-й степени].
  • [www.podvignaroda.ru/?n=150034858 наградной лист о присвоении звания Героя Советского Союза].

Отрывок, характеризующий Хирков, Степан Игнатьевич

По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.