Хиромант (телесериал)

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Хиромант
Создатель	Антон Борматов
В ролях	Юрий Чурсин Ксения Буравская Сергей Астахов Сергей Угрюмов
Страна	Россия Россия
Количество серий	10
Производство
Хронометраж	45 минут
Трансляция
Телеканал	Первый канал
На экранах	с 9 марта 2005
Ссылки
IMDb	ID 4353394

«Хирома́нт» — российский десятисерийный остросюжетный телефильм режиссёра Антона Борматова, снятый в 2005 году по мотивам одноимённого романа Сергея Кириенко.

Премьера состоялась 9 марта 2005 года на «Первом канале».

Успех сериала способствовал его продолжению. В 2008 году появилась вторая часть под названием «Хиромант–2. Линии судеб» (режиссёр Ярослав Мочалов).

Сюжет

Главный персонаж — студент Ярославского технического университета Сергей Рябинин, выросший без отца. Отец оставил семью, чтобы посвятить себя изучению хиромантии. Знаки на руках его жены и ребёнка говорили о неминуемой трагедии, если отец останется в семье, и он принял тяжёлое решение — уйти.

После смерти отца неизвестный передает Сергею книгу по хиромантии (А. Дебарроль — «Тайны руки»), сказав, что отец очень хотел, чтобы эта книга после смерти непременно попала в руки его сына. Сергей приступает к изучению книги и дневника отца, в котором говорится о странном знаке на его ладони.

У Сергея есть любимая девушка, Катя, которая живёт со своим отцом, Леонидом Анатольевичем. Отец Сергея был с ним некогда дружен и влюблён в Катину мать. Но знаки на её руке говорили о неизбежной смерти от родов, и он умолял не заводить ребёнка в опасный период. Его не послушались, и предсказание сбылось. Леонид Анатольевич всю вину за случившееся полностью возложил на конкурента и жутко его возненавидел. В самом Сергее он видит угрозу своей дочери, и делает всё для того, чтобы отправить её учиться в Америку.

Тем временем Сергея отчисляют из института и забирают в армию. После «учебки» он попадает в Чечню, где продолжает практиковаться в хиромантии и становится свидетелем того, как сбываются его самые страшные предсказания — ребята взрываются на минах, гибнут от пули снайпера и пр. После службы Сергей возвращается домой и узнает о трагедии на яхте, на которой плыла Катя. Утратив веру в любовь, Сергей решает посвятить себя изучению хиромантии. Он переезжает в Москву, снимает квартиру и начинает частную практику. Так он знакомится с Леной, которая, как ему кажется, делает его счастливым. Впоследствии они расстаются.

На улице Сергея сбивает автомобиль бизнесмена Виктора Стогова. Пока охранники приводят его в чувство, успевает предсказать их скорую гибель и советует бизнесмену сменить охрану, если хочет остаться целым. Виктор вспоминает о предсказании только после свершившегося покушения, когда охранники погибли в перестрелке. Он разыскивает Сергея и убеждает работать на себя.

Один из партнёров по бизнесу Виктора, кавказец Рустам, узнает о предсказании своей близкой гибели и обещает поквитаться с хиромантом. После того, как свершилось предсказание, за кровную месть берётся родной брат Рустама: стреляет в Сергея и ранит его. Ещё один бизнес-партнер Виктора, Керцель, переведший часть своих капиталов из Америки, открывает в Москве клуб, куда приглашен в качестве гостя и Сергей. На этой вечеринке он знакомится с женой Керцеля, которая оказывается его любимой Катей. Эта встреча разлучённых влюблённых делает необходимым тяжёлый разговор с отцом Кати. Тот сознается в своей причастности к отчислению Сергея из института, отправке его в Чечню, перехвате переписки Кати и Сергея, к покушению Шамиля и совершенно не сожалеет о том, что заставил Сергея поверить в смерть Кати. Сергей и Катя уходят и вскоре задерживаются милицией, ибо Леонид Певцов, отец Кати, найден в своём кабинете мёртвым.

Игорь Керцель узнает историю своей жены, отказывает ей в разводе и увозит в Америку. После разговора с ним Сергея, Керцель оказывается мёртв (официальная формулировка — «передозировка наркотиков»). После этого Катя и Сергей соединяются. Через некоторое время Катя обнаруживает, что беременна.

Сергей находит в своём рабочем кабинете подслушивающее устройство, установленное по распоряжению Виктора. В ходе серьёзного разговора выясняется, что он давно использует конфиденциальную информацию в своих корыстных целях, а все «случайные» смерти — его рук дело, дабы не отвлекать Сергея от работы. Виктор ставит Сергею условие, что работать они продолжают и дальше, причём на тех же условиях.

В гости приезжает Дмитрий, армейский товарищ Рябинина, тоже хиромант и предсказывает, что Кате осталось жить всего полгода. Изменить что-либо можно лишь визитом к браминам в храм Индии. Из беседы с браминами Сергей узнает разгадку своего таинственного знака на руке: ему предназначено предотвратить появление на земле нового кровавого диктатора и тирана, коим может в ближайшем будущем стать Виктор. Жизнь жены и сына зависит от выполнения двух условий: никогда не приближаться к своей Кате и сыну и убить Виктора. Сергей возвращается в Москву и во время большой вечеринки по поводу избрания Виктора в Госдуму, совершает его убийство, после чего оказывается за решёткой. Две недели спустя на его ладонях появляется знак близкой смерти. Во время тюремного свидания с майором милиции, своим военным товарищем Алмазовым, он рассказывает подробную историю своей жизни и объясняет все поступки, которые вызывали недоумение у окружающих.

В ролях

• Юрий Чурсин — Сергей Александрович Рябинин, «Хиромант»
  • Владимир Зайцев — внутренний голос Рябинина
• Ксения Буравская — Екатерина Леонидовна Певцова, девушка Сергея
• Сергей Астахов — Виктор Сергеевич Стогов, бизнесмен
• Екатерина Стулова — Лена, девушка Сергея
• Сергей Угрюмов — Алмазов, старший лейтенант в Чечне, капитан / майор милиции в Москве
• Максим Лагашкин — Игорь Керцель, муж Кати, американский партнер Виктора
• Петр Зайченко — Вячеслав Федорович, дядя Сергея
• Максим Заморин — Дмитрий Сивушов, армейский товарищ Сергея
• Александр Яцко — Леонид Анатольевич Певцов, отец Кати, студенческий товарищ отца Сергея
• Надежда Маркина — мать Сергея
• Александр Робак — Станислав
• Дмитрий Швадченко
• Олег Васильков — Кащеев, «Кащей», сослуживец Сергея, «дед»
• Андрей Покатилов — Руденко, старший сержант
• Роман Агеев — Артур Поздняков, начальник охраны Стогова
• Татьяна Косач — Светлана Сергеевна
• Денис Ясик — Виталий, друг Сергея
• Виктор Авилов — Неизвестный (последняя роль)
• Вадим Медведев — режиссёр
• Ольга Прохватыло — Светуля, подставная клиентка Сергея
• Джон Мостославский — часовщик

Съёмочная группа

• Автор сценария: Сергей Кириенко
• Режиссёр-постановщик: Антон Борматов
• Оператор-постановщик: Андрей Абдракипов
• Художники-постановщики:
  • Вадим Пантелеев
  • Олег Ухватов
• Художник по костюмам: Светлана Литвинова
• Художник по гриму: Татьяна Кудина
• Композиторы:
  • Александр Пантыкин
  • Sunny Swan
• Продюсеры:
  • Александр Робак
  • Дмитрий Сидоров
• Директор картины: Наталья Малышева

О фильме

«Хиромант» является крепко сделанным жанровым, вернее, полижанровым продуктом: внятный сюжет, тщательно прописанная система персонажей, то есть система, что работает в каждой серии, а потому не доставляет хлопот тем, кто случайно пропустил одну серию, острые эпизоды, точно подобранные эпизодические персонажи, необычные темы… Картинка если не красивая, то приятная глазу. Энергичный монтаж.

— Анастасия МАШКОВА, газета «Культура» № 12 (7471), 31 марта — 6 апреля 2005

Факты

• «Хиромант» - это дебют Антона Борматова в качестве режиссёра. В прошлом Антон — известный клипмейкер. С кино был связан как режиссёр второй группы
• В первой серии на стене в комнате университетского общежития заявлен плакат группы Nirvana, имевшей огромную популярность в начале 1990-х. Его можно воспринимать как признак времени, ибо события в сериале берут старт с 1992 года (дата отображена на могиле у отца главного героя)
• Актёр Виктор Авилов в сериале исполнил свою последнюю роль в кино в качестве незнакомца, друга отца Сергея Рябинина, из рук которого дневник отца и древняя книга «Тайна руки» попадает в руки главного героя

Авилов в одной только важной сцене снялся. Передал сверток с дневником сыну. Но его недлительное появление среди героев в фильме меняет сюжет на 180 градусов. Мы рассчитывали еще несколько сцен снять. Но увы, Виктора не стало… Кино — штука жестокая, съёмки должны продолжаться даже после смерти одного из актёров. И мы переписали сценарий.

— Антон Борматов в интервью «Российской газете», 29.10.2004

• Книга, с которой начинается знакомство главного героя с хиромантией — это издание 1868 года известного французского хироманта Адольфа Дебарроля «Тайны руки. Искусство узнавать жизнь, характеръ и будущность каждого, посредством простого исследования руки»
• Звуковое сопровождение к сериалу исполнила группа «М.А.Р.К.» из Екатеринбурга

Местах съёмок

Действие фильма разворачивается с начала 90-х годов вплоть до современности (2005-й год) — в Ярославле, Москве, Чечне и в Индии.

Ресурсной декорацией для съёмок выступил Ярославль. Съёмочная группа работала в Ярославском государственном и техническом университетах, на улицах города.

Эпизод, в котором герой фильма приносит на починку старые часы снималась в музее «Музыка и время» (роль часовщика сыграл создатель и директор музея — актёр-фокусник и коллекционер Джон Мостославский)

Боевые действия в Чечне снимались под Костромой и Ярославлем. На кинематографической площадке, которой на время стал Зенитно-ракетный институт в Ярославле, проходили съемки «учебки». А саму Чечню снимали под Костромой на полигоне Песочное. В боевых действиях на съёмках были задействованы курсанты, солдаты и большое количество военной техники (танки и бронетранспортеры).

— Антон Борматов в интервью «Российской газете», 29.10.2004

Ссылки

• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=7651 «Хиромант»] на Russiancinema
• [ruskino.ru/mov/2801 «Хиромант»] на сайте Ruskino
• [yuriy-chursin.narod.ru/hiromant5.html «Хиромант»] на сайте Юрия Чурсина
• «Хиромант» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Хиромант (телесериал)

– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..