Хиросимский музей искусств

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Хиросимский музей искусств (яп. ひろしま美術館 Хиросима бидзюцукан) — художественный музей в Хиросиме, в Японии, основан в 1978 году. Основой экспозиции является собрание картин французских художников XIXXX веков и работы японских художников, находившихся под влиянием европейского искусства.





История

Идея создания художественного музея в Хиросиме возникла по случаю сотой годовщины основания Банка Хиросимы (яп. 広島銀行 Хиросима гинко:). Спустя 30 лет после атомной бомбардировки города, руководство банка приняло решение основать художественный музей в Хиросиме, как символ мира, и предоставило необходимые средства для его строительства и формирования коллекции. Местом для возведения нового музея был выбран парк в центре города, к югу от замка Хиросимы.

Главное здание музея представляет собой одноэтажную ротонду, вокруг которой сгруппированны четыре зала. Ротонда находится в центре прямоугольного парка, на северной и южной стороне которого находятся другие здания — дополнительные выставочные залы, соединенные подземным туннелем с главным зданием. На территории музея также находятся кафе, музейный магазин и лекционный зал.

3 ноября 1978 года Хиросимский художественный музей был открыт для общественности.

Собрание

Собрание музея включает в себя произведения искусства XIX—XX веков. Основой экспозиции являются произведения французских художников, многие из которых находились под влиянием японского искусства. В музее также широко представлено собрание произведений японских художников, в чьих работах прослеживается влияние европейского искусства.

От романтизма до импрессионизма

Самая ранней работой в коллекции музея является картина Араб у могилы (1838) главы романтического направления в европейской живописи, Эжена Делакруа. В музее находится и другая картина этого художника, Воин с мечом (дата неизвестна). Барбизонская школа представлена пейзажами Жнец (1866-67) и Собиратель хвороста, закат (1867) Жана-Франсуа Милле, картинами Купальщицы на острове Борроме (1872) и Сидящая крестьянка в зеленом и держащая венок (дата неизвестна) Жана-Батиста-Камиля Коро. В собрании есть зимний пейзаж Битва оленей в снегу (1868) Гюстава Курбе, основателя реалистичного направления в европейской живописи, и вид на гавань Бордосский пейзаж (1874) Эжена Будена, предшественника импрессионистов.

В собрании музея широко представлены работы французских импрессионистов. Это портреты Женщина в розовой обуви (Берта Моризо) (1872) и Женщина в шляпе с серыми перьями (1882) Эдуарда Мане, городской пейзаж Набережная Отель-де-Виль и яблочный рынок (1884-88) Станисласа Лепина, городской пейзаж Сен-Маммэ (1885) Альфреда Сислея. В музее хранятся четыре произведения Эдгара Дега — картины Конная прогулка (1867-68), Женщина в ванне (1867-68), Танцовщица в красном платье (около 1897) и скульптура Танцовщица, держащая правую ногу в правой руке (1896—1911). В коллекцию музея входят пейзажи Голландский пейзаж (около 1871), одна из ранних работ Клода Моне, и Утро на Сене (Русло Сены близ Живерни) (1897), серийная работа того же живописца, написанная им на рубеже веков. Пять произведений Пьера-Огюста Ренуара относятся к позднему периоду его творчества. Это городской пейзаж Площадь де ля Трините (Париж) (около 1892), пейзаж Поток близ Круасси (Сена-и-Уаз) (1911), картина Суд Париса (1913-14) и портрет Женщина в соломенной шляпе (1915), а также скульптура Венера с яблоком (1913). В собрании музея представлены две работы Камиля Писсарро — пейзаж с обнаженной натурой Купальщицы (Этюд) (1896) и городской пейзаж Пон-Нёф (Новый мост) (1902).

От неоимпрессионизма до постимпрессионизма

Две работы Поля Сезанна, пейзаж Кривое дерево (1888-90) и портрет Сидящий крестьянин (около 1897), наглядно демонстрируют метод живописца. Одним из самых известных произведений в собрании музея является картина Винсента Ван Гога Сад Добиньи (1890), написанная им незадолго до смерти. Поль Гоген включен в собрание двумя картинами, относящимся к разным периодам его творчества. Это сельский пейзаж Купание юных бретонцев (Купальня у мельницы дю Буа) (1886) и скульптура Жемчужный идол (1892-93).

Пуантилисты, или неоимпрессионисты представлены в галерее пейзажем В деревне (1883) Жоржа-Пьера Сёра и городскими пейзажами Порт, Жюверло (1888) и Париж, Новый мост (1931) Поля Синьяка. В собрании музея есть две работы Анри де Тулуз-Лотрека — Хор в кресле эпохи Людовика XIII в кабаре Аристида Брюана (1886) и Аристид Брюан (1893).

Начало XX века представлено картинами Пегас, конь на скале (около 1907-10) и Цветы в синей вазе (около 1912-14) символиста Одилона Редона, Натюрмортом (1930) Пьера-Франсуа Лапрада, городским пейзажем Вид укреплений (1909) примитивиста Анри Руссо и портретом Госпожа Майсснер (1906-07) Эдварда Мунка. Творчество живописцев из группы Наби, или «набидов» представлено городским пейзажем Площадь Пигаль (1905) и портретом Девушка в белой блузке (Мадмуазель Лейла Клод Ане) (1930) Пьера Боннара и картиной Натурщица в студии (1918) Эдуарда Вюйара . В коллекцию музея также входят картины Павильон (1927) интимиста Анри-Эжена Ле Сидане, Персонажи (1928) примитивиста Андре Бошана и Вид на Сен-Тропе (дата неизвестна) реалиста Андре-Альбера-Мари Дюнуайе де Сегонзака.

От фовизма до кубизма и сюрреализма

Фовизм в галерее представлен картинами Франция (1939) и Девушка в зеленом, красный интерьер (1947) Анри Матисса, Панорама, Прованский пейзаж (около 1930), Пейзаж с обнаженной (1925-26), Пейзаж с белокурой дамой (1936-37) Андре Дерена, Ваза с цветами (1935), Снежный пейзаж (дата неизвестна) и Пейзаж с деревьями (около 1950)Мориса де Вламинка . В коллекцию музея также входят картины Новый мост и Самаритянин (1940) близкого к фовистам Альбера Марке, Эпсом, демонстрация дерби (1930) кубиста Рауля Дюфи и Пьеро (1937-38), Братья, Пьеро и Арлекин экспрессиониста Жоржа Руо.

Творчество Пабло Пикассо представлено в собрании картинами разных периодов. Из ранних работ художника, это Кан Кан (1900), Две женщины у бара (1902) и Бюст женщины (Фернанда) (1909). Далее следуют картины Четыре купальщицы (1920), Материнство (1921) и Поль, сын художника, в два года, с ягненком (1923). Из поздних работ живописца в музее находятся Женщина, сжимающая руки (1959) и Бюст женщины (1970). Кубисты в галерее также представлены натюрмортом Компоты и фрукты (1935) Жоржа Брака и Танец (1. Па) (1929) Фернана Леже.

Парижская школа

Также широко представлены в собрании музея произведения художников «Эколь де Пари» («Парижской школы»). Среди них портретыПортрет девушки в синей блузке (1910), Портрет мужчины (1919) и скульптура Голова (около 1911-12) Амедео Модильяни, портрет Женщины в кресле (1919) и Натюрморт с селедкой и белым горшком (около 1922-23) Хаима Сутина, Мебелированный дом (1911), Две женщина и лань (1923) и Женщина с букетом цветов (около 1942) Мари Лорансен, великолепные городские пейзажи Улица Монморанси (um 1912) и Собор Сен-Пьер в Ангулеме (Шаранта) (1935) Мориса Утрилло. В коллекцию также входят портрет Румынка (1929) и натюрморт Цветы (дата неизвестна) Моисея Кислинга.

Другие художники этой школы представлены картинами Принцесса Гика (1921) и Дамы в зеленом (1927) Жюля Паскина, Виды Венеции (1921) и Пара (около 1922),Кееса ван Донген, Виды Витебска (1924-26), Вдохновение (1925-26), Моя бабушка (1928), Букет влюбленных (около 1930), У реки (1973) Марка Шагала, Лежащая обнаженная с кошкой (1923), Благовещение (1927), Поклонение волхвов (1927), Снятие с Креста (1927) Ассизи (1961) и Профиль женщины (дата неизвестна) Цугухару Фудзиты.

Современное японское искусство

После окончания периода самоизоляции страны, настало время тесных контактов Японии со странами Европы и Америки. Культура страны, особенно литература и искусство испытали сильное влияние европейской культуры. Наряду с картинами Цугухару Фудзиты, жившего и работавшего во Франции, в собрании музея представлен целый ряд работ других японских художников, писавших в стиле ёга (англ.). К таким картинам относятся натюрморт Пионы (около 1887) Сётаро Коямы, Крестьяне, возвращающиеся домой (1891) Тю Асаи, портреты Лампа и двое детей (дата неизвестна) и Европейская женщина в белом платье (1892) Сэйки Куроды.

В коллекцию входят несколько работ Такэдзи Фудзисимы (англ.) из серии Изображение Музыки (1901—1906) — Обнаженная и цветы персика (1902), Восход (около 1931), Бушующие волны на мысу Дайо-Мисаки (1932). В собрании также представлены работы Сабуросукэ Окады Обнаженная (1926) и Обнаженная у пруда (1935), Сигэру Аоки (англ.) Конец весны (1907), Ямаситы Синтаро Портрет девушки (1929), Хандзиро Сакамото Вилла Журне под Парижем (1922) и Привязанная лошадь (1934) и Кундзо Минами Девушка, играющая на фортепиано (1927) и Утро в горной деревне (1941).

Музею также принадлежат Натюрморт с глобусом (1925) и Автопортрет (1928) Нарасигэ Коидэ (англ.), Обнаженная (1936) и пейзаж Каруидзава осенью (1974) Рюдзабуро Умэхары (англ.), Студия (1926) Ясуи Сотаро, пейзаж Канал весной (1915) и Портрет младшей сестры в китайской одежде (1921) Рюсэя Кисиды (англ.), пейзаж Гора Хиэй (около 1934) Кунитаро Суды, Пейзаж (около 1923) Харуэ Коги (англ.), картина Красная шапочка (1925) Кандзи Маэты, две Обнаженные (1928) и (1972) Такэси Хаяси, Гараж (1925), Пейзаж и Обнаженная (1925) Юдзо Саэки (англ.). В экспозицию также входят картины Угол бедного кафе (1930) Макото Сабури, Снег (1935) Сиканосукэ Оки, Мель (1934) Нориюки Усидзимы, Венеция (1934) Таканори Огису и Стая птица (Мертвое дерево) (1931) Киносукэ Эбихары.

После Второй мировой войны японские художники, продолжая традиции европейской живописи, в своих работах нередко возвращались к методикам традиционного японского искусства.

К этому периоду в собрании музея относятся картины Возчик угля в Сосю, Китай (1924—1932), Касубэ и Фугу (1945-56), Оисида в феврале (1956—1960) Хэйдзо Канаямы, Портрет женщины в комнате (1964), Танцор и Розы (около 1972) Рёхэя Коисо (англ.), натюрморты Розы (1971) и Тыква (1964) Морикадзу Кумагаи и Цувано (Префектура Симанэ) (1972) Кадзуки Ясуо. Музею также принадлежат работы Рэя Камои[ja] Стена (1976), Поющая в лунном свете (1976), Пьяный в моей деревне (1973), Церковь (1976), Этюд Б (1978) и Белая женщина (1980).

Галерея

Напишите отзыв о статье "Хиросимский музей искусств"

Ссылки

  • [www.hiroshima-museum.jp Официальный сайт Хиросимского музея искусств]  (яп.),  (англ.)

См. также

Отрывок, характеризующий Хиросимский музей искусств

Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.