Симидзу, Хироси
Хироси Симидзу | |
清水宏 | |
Имя при рождении: |
Хироси Симидзу |
---|---|
Профессия: | |
Карьера: |
1924—1959 |
IMDb: |
0793646 |
Хироси Симидзу (яп. 清水宏 Симидзу Хироси?, 28 марта 1903 года, Сидзуока, Япония — 23 июня 1966 года, Киото, Япония) — японский кинорежиссёр. Недавно открытый на Западе, да и у нас в стране, старый мастер кинорежиссуры ещё первого поколения. В то время как из собратьев по ремеслу его поколения признавались и выше всего ценились Ясудзиро Одзу, Кэндзи Мидзогути и Микио Нарусэ — Хироси Симидзу был практически подзабыт в их тени даже в самой Японии. Когда в 2003 году широко отмечалось 100-летие его большого друга Ясудзиро Одзу, о Симидзу, который с того же года и не вспомнили. Лишь год спустя, в 2004-м, на 101 годовщину со дня его рождения состоялось запоздалое чествование режиссёра на Гонконгском международном кинофестивале, где была устроена его первая киноретроспектива[1]. На следующий год ретроспективу устроили на Токийском международном фестивале и у нас в стране — с 21 сентября 2005 года в московском Музее кино[2]. В 2008 году в Японии кинокомпания «Сётику» впервые выпустит коллекционное DVD-издание из 8 его фильмов.
Содержание
Биография
Родился в состоятельной известной семье. Его отец был бизнесменом, который много времени провёл в Соединённых Штатах и маленьким Хироси несомненно подвергся влиянию западной культуры[3]. Симидзу учился в колледже в Саппоро на острове Хоккайдо, но не закончил его. Вскоре, после колледжа (в 1921 году) Симидзу присоединился к новообразованной студии «Сётику» в Токио в качестве помощника режиссёра и в 1924 году, в возрасте 21 года начнёт свою режиссёрскую карьеру в большом кино.
Был очень дружен с кинорежиссёром Ясудзиро Одзу, они с ним одногодки и познакомились, работая на одной студии «Сётику». Истории двух художников были близки: от пожизненной дружбы, которая началась, когда Симидзу был ассистентом режиссёра, а Одзу — помощником оператора. Два из ранних фильма Одзу: «Университет-то я окончил...» (1929) и «Бодро шагая» (1930) были основаны на историях, написанных Симидзу[3]. И оба режиссёра симпатизировали красоте традиций своей страны. Но в то время как Одзу любил воссоздавать универсум японского дома, предпочитая совершенствовать свой минималистский стиль, Симидзу был сторонником более «экспансивного» подхода. Симидзу в своём творчестве значительно более близок по духу другому соратнику по режиссёрскому цеху — Кэндзи Мидзогути. Интересно, что Мидзогути говорил о нём следующее: «Таким, как я и Одзу, фильмы достаются тяжким трудом, а Симидзу гений…»[3].
«Семь морей», первый из великих немых фильмов Симидзу 1930-х годов, был поставлен по сценарию Кого Нода, близкого соратника Одзу. Фильм длительностью более 2-х часов был выпущен в кинотеатрах в двух частях: «Семь морей. Часть первая: „Девичество“» вышла на экраны в декабре 1931 года, а следующая кинолента «Семь морей. Часть вторая: „Целомудрие“» в марте 1932 года. При всех перипетиях сложного сюжетосложения, напоминающего классический роман XIX века, фильм Симидзу убеждает в своём реализме. В этой дилогии, как и в других классических немых фильмах 1930-х «Японские девушки в порту», «Барчук в колледже» (оба — 1933), «Затмение» (1934) и «Герой Токио» (1935) Симидзу использует язык немого кино с поэтическим красноречием, чтобы отобразить на экране незабываемые изображения японского общества своего времени. Показывая в мельчайших деталях японские нравы начала 1930-х, эти фильмы передают конфликт между стремлением к индивидуальному счастью и стадными чувствами долга к социальному порядку.
Во второй половине 1930-х годов, начав работать в звуковом кино, Симидзу всё чаще обращается к картинам о детях и для детей, из-за чего критики его начинают воспринимать как режиссёра для детей. Однако его произведения всё же более разнообразны по тематике. Он снимал фильмы о прошлом и современности, спортивные драмы и комедии, мелодрамы… А одними из излюбленных его героев были бродяги и падшие женщины.
За кадром Симидзу был более известен как любитель женщин и плейбой (одной из его жён была популярнейшая киноактриса Кинуё Танака, которая сыграла главные роли в нескольких фильмах режиссёра, в том числе в одном из его шедевров «Заколка для волос», 1941). В то же время, любовь Симидзу к детям достигла большого чувства социальной ответственности: на свои деньги он создал дом для военных сирот после окончания Второй мировой войны. Эти две стороны его личности: плейбоя и гуманиста — отображаются в конфликтах, изображённых в его творчестве. Несмотря на его привилегированное положение, его гуманитарные поступки поставили его на сторону простых людей в их противостоянии плутократии[3].
После войны вместе с несколькими из своих коллег основал студию «Хатиносу Эйга» («Кино улья»), что позволило ему быть более независимым в выборе материала, чем в прежние годы, когда он работал в компании «Сётику».
Умер Хироси Симидзу от сердечного приступа 23 июня 1966 года в возрасте 63 лет, пережив лишь на два с половиной года своего друга Одзу. За 35 лет работы в кино, Хироси Симидзу снял более 160 фильмов, к сожалению многие из старых его работ не сохранились.
Фильмография
Фильмография Хироси Симидзу[4] | ||||
---|---|---|---|---|
Год | Название по-русски | Название на ромадзи | Оригинальное название | Название по-английски |
1920-е годы | ||||
1924 | «За перевалом» | Tōge no kanata | 峠の彼方 | Beyond the Pass |
«---» | Yamaotoko no koi | 山男の恋 | The Love of a Mountain Man | |
«---» | Koi yori butai e | 恋より舞台 | Theater Before Love | |
«---» | Shiragiku no uta | 白菊の歌 | Song of the White Chrysanthemum | |
«---» | Koi ni kuruu yaiba | 恋に狂ふ刃 | Love-Crazed Blade | |
«Деревенское пастбище» | Mura no bokujo | 村の牧場 | The Village Pasture | |
1925 | «---» | Chiisaki tabi geinin | 小さき旅芸人 | The Little Traveling Player |
«---» | Kagaribi no yoru | 篝火の夜 | Bonfire Night | |
«---» | Momoiro no toge | 桃色の棘 | The Pink Thorn | |
«---» | Gekiryū no sakebi | 激流の叫び | Roar of the Torrent | |
«Клинок праведника» | Gijin no yaiba | 義人の刃 | Blade of a Righteous Man | |
«---» | Sutaremono | すたれ者 | The Outdated Man | |
«---» | Isshin-ji no hyakuningiri | 一心寺の百人斬 | The Killing of a Hundred Men at Isshinji Temple | |
«---» | Kotetsu no kireaji | 虎徹の斬れ味 | Sharpness of the Blade | |
«Убегающий воин» | Ochimusha | 落武者 | The Fleeing Warrior | |
«---» | Koi no honawa | 恋の捕縄 | Snare of Love | |
1926 | «---» | Nayamashiki koro | 悩ましき頃 | Lovelorn Times |
«---» | Bijin to rōnin | 美人と浪人 | The Beauty and the Ronin | |
«---» | Shinjū Satsuma uta | 心中薩摩歌 | Song of a Double Suicide in Satsuma | |
«---» | Shinku no jōnetsu | 真紅の情熱 | Crimson Passion | |
«---» | Kyōko to Shizuko | 京子と倭文子 | Kyoko and Shizuko | |
«---» | Uragiraremono | 裏切られ者 | The Betrayed Man | |
«---» | Yōtō | 妖刀 | The Amorous Blade | |
«---» | Kyōdoranshin | 狂怒乱心 | Feelings in Turmoil | |
«Розы печали» | Nageki no bara | 嘆きの薔薇 | Roses of Grief | |
1927 | «---» | Sannin no musume | 三人の娘 | Three Daughters |
«---» | Oteru to Oyuki | お照とお雪 | Oteru and Oyuki | |
«---» | Kare to mibōjin | 彼と未亡人 | He and the Widow | |
«---» | Kyōren no Maria | 狂恋のマリア | Love-Crazed Madonna | |
«---» | Haru no ame | 春の雨 | Spring Rain | |
«---» | Renbo yasha | 恋慕夜叉 | Idol of Love | |
«---» | Koi wa kusemono | 恋は曲者 | Love is Tricky | |
«---» | Honoo no sora | 炎の空 | Flaming Sky | |
«---» | Jinsei no namida | 人生の涙 | Tears of Life | |
«---» | Fukeiki seibatsu | 不景気征伐 | Victory over the Depression | |
«---» | Shusse no chikamichi | 出世の近道 | Shortcut to Success | |
«---» | Inaka no dateotoko | 田舎の伊達男 | A Country Dandy | |
1928 | «---» | Aiyoku hensōzu | 愛欲変相図 | A Portrait of Changing Love |
«---» | Umi ni sakebu onna | 海に叫ぶ女 | The Woman Who Calls to the Sea | |
«---» | Ren’ai futari angya | 恋愛二人行脚 | A Couple’s Pilgrimage of Love | |
«---» | Odore wakamono | 踊れ若者 | Dance, Young People | |
«---» | Shōwa no onna | 昭和の女 | A Woman of the Showa Period | |
«---» | Osananajimi | 幼なじみ | Childhood Friends | |
«---» | Hirotta hanayome | 拾った花嫁 | A Picked-Up Bride | |
«---» | Yamabiko | 山彦 | Mountain Echo | |
«---» | Utsukushiki hōhaitachi | 美しき朋輩達 | Beautiful Best friends | |
1929 | «Лесной кузнец» | Mori no kajiya | 森の鍛冶屋 | The Village Blacksmith |
«---» | Ahiru onna | あひる女 | Duck Woman | |
«---» | Tōkyō no majutsu | 東京の魔術 | Magic of Tokyo | |
«---» | Sutteki gāru | ステッキガール | Escort Girls | |
«---» | Ukikusa musume tabifūzoku | 浮草娘旅風俗 | Travel Manners of a Vagrant Girl | |
«Принц деревни» (к/м) | Mura no ōja | 村の王者 | The Village Champion | |
«---» | Yōkina uta | 陽気な唄 | Cheerful Song | |
«Родители» | Oya | 親 | Parent | |
«---» | Jiman no segare | 自慢の倅 | Proud of My Son | |
«Нетленная жемчужина» | Fue no shiratama | 不壊の白珠 | Undying Pearl | |
«---» | Chichi no negai | 父の願ひ | Father’s Desire | |
«Короткая песнь любви» | Rembo kouta | 恋慕小唄 | Short Song of Love | |
«---» | Ren’ai: Daiikka | 恋愛第一課 | Love: Part One | |
1930-е годы | ||||
1930 | «---» | Kōshin tsumi ari | 紅唇罪あり | Sin on Red Lips |
«---» | Shinjitsu no ai | 真実の愛 | True Love | |
«---» | Kiro ni tachite | 岐路に立ちて | Standing at a Crossroads | |
«---» | Hōyō | 抱擁 | Embrace | |
«---» | Umi no kōshinkyoku | 海の行進曲 | March of the Sea | |
«---» | Uwaki bakari wa betsumono da | 浮気ばかりは別者だ | Filtration Is Another Thing | |
«---» | Seishun no chi wa odoru | 青春の血は躍る | Youthful Blood Dances | |
«---» | Kiri no naka no akebono | 霧の中の曙 | Daybreak in the Mist | |
«---» | Shin jidai ni ikiru | 新時代に生きる | Living in a New Era | |
1931 | «---» | Gaki daishō | 餓鬼大将 | Bully |
«Млечный путь» | Ginga | 銀河 | The Milky Way | |
«---» | Konsen nita fūfu | 混線ニタ夫婦 | Crossed Line Between Husband and Wife | |
«---» | Ureibana | 有憂華 | Follower of Grief | |
«---» | Sorya jikkan yo | そりゃ実感よ | Chalk It Up to Experience | |
«---» | Kagayaku ai | かがやく愛 | Shining Love | |
«---» | Kono haha ni tsumi ari ya | この母に罪ありや | This Mother Has Sinned | |
«---» | Jinsei no fūsha | 人生の風車 | Windmill of Life | |
«---» | Seishunzue | 青春図会 | An Illustrated Guide to Youth | |
«Семь морей. Часть первая: "Девичество"» | Nanatsu no umi: Zenpen: Shojo hen | 七つの海 前篇 処女篇 | Seven Seas: Part One: Virginity Chapter | |
1932 | «Страсть» | Jōnetsu | 情熱 | Passion |
«Семь морей. Часть вторая: "Целомудрие"» | Nanatsu no umi: Kōhen: Teisō hen | 七つの海 後篇 貞操篇 | Seven Seas: Part Two: Chastity Chapter | |
«Манчжурский марш» | Manshū kōshinkyoku | 満州行進曲 | Manchurian Marching Song | |
«---» | Rikugun daikōshin | 陸軍大行進 | The Army’s Big March | |
«---» | Umi no ōja | 海の王者 | King of the Sea | |
«Бурелом любви» | Ai no bōfūrin | 愛の防風林 | Love’s Windbreak | |
«Рассвет после белых ночей» | Byakuya wa akuru | 白夜は明くる | Dawn after the Midnight Sun | |
«---» | Gakuseigai no hanagata | 学生街の花形 | The Star of the Student Quarter | |
«Бурный регион» | Bōfūtai | 暴風帯 | Stormy Region | |
1933 | «---» | Nemure haha no mune ni | 眠れ母の胸に | Sleep, at Mother’s Breast |
«Девушка, которая весной плачет» | Nakinureta haru no onna yo | 泣き濡れた春の女よ | The Lady Who Wept in Spring | |
«Японские девушки в порту» | Minato no Nihon musume | 港の日本娘 | Japanese Girls at the Harbour | |
«---» | Ren’ai ittōryū | 恋愛一刀流 | Dexterity in Love | |
«---» | Tabine no yume | 旅寝の夢 | A Traveler’s Dream | |
«Барчук в колледже» | Daigaku no wakadanna | 大学の若旦那 | The Boss’s Son at College | |
1934 | «Мать с Дальнего Востока» | Tōyō no haha | 東洋の母 | Mother from the Far East |
«---» | Koi o shirisome mōshisōrō | 恋を知りそめ申し候 | Want to Know about Love | |
«Барчук в колледже 2» | Daigaku no wakadanna: Buyūden | 大学の若旦那・武勇伝 | The Boss’s Son at College: Record of Valor | |
«---» | Gion bayashi | 祇園囃子 | Gion Festival Music | |
«Барчук в колледже 3» | Daigaku no wakadanna: Taiheiraku | 大学の若旦那・太平楽 | The Boss’s Son at College: Shooting the Breeze | |
«Затмение» | Kinkanshoku | 金環蝕 | Eclipse | |
«Путешествие, научившее любить» | Ren’ai shūgaku ryokō | 恋愛修学旅行 | Love on a School Excursion | |
«Барчук в колледже 4» | Daigaku no wakadanna: Nihonbare | 大学の若旦那・日本晴れ | The Boss’s Son: Cloudless Skies | |
1935 | «Герой Токио» | Tōkyō no eiyū | 東京の英雄 | A Hero of Tokyo |
«Мужчина в самом расцвете сил» | Wakadanna haruranman | 若旦那 春爛漫 | The Boss’s Son’s Youthful Innocence | |
«Он, она и мальчики» | Kare to kanojo to shōnentachi | 彼と彼女と少年達 | The Man and the Woman and the Boys | |
«Двойное сердце» | Sōshinzō | 双心臓 | Double Heart | |
«Любовь в роскоши» | Ren’ai gōka ban | 恋愛豪華版 | Love in Luxury | |
1936 | «Сын босса — миллионер» | Wakadanna hyakumangoku | 若旦那 百万石 | The Boss’s Son Is a Millionaire |
«---» | Kanjō sanmyaku | 感情山脈 | Mountain Range of Emotion | |
«Господин Спасибо» | Arigatō-san | 有りがたうさん | Mr. Thank You | |
«---» | Ai no hōsoku | 愛の法則 | Law of Love | |
«Небо и Земля бесплатно» | Jiyū no tenchi | 自由の天地 | Heaven and Earth Are Free | |
«---» | Kimi yo takaraka ni utae | 君よ高らかに歌へ | Sing in a Loud Voice | |
«---» | Seishun mankanshoku | 青春満艦飾 | Youth in Full Dress | |
1937 | «---» | Ren’ai muteki kantai | 恋愛無敵艦隊 | Loves of the Invincible Fleet |
«Золотой демон» | Konjiki yasha | 金色夜叉 | The Golden Demon | |
«Забудь и про любовь» | Koi mo wasurete | 恋も忘れて | Forget Love for Now | |
«---» | Saraba sensen e | さらば戦線へ | Farewell, I Go to the Front | |
«Дети на ветру» | Kaze no naka no kodomo | 風の中の子供 | Children in the Wind | |
«Звезда спорта» | Hanagata senshu | 花形選手 | A Star Athlete | |
1938 | «---» | Shin katei reki | 新家庭暦 | New Domestic History |
«Отправления» | Shuppatsu | 出発 | Departure | |
«---» | Ōenka | 応援歌 | Cheerleaders’ Song | |
«Массажисты и женщина» | Anma to onna | 按摩と女 | The Masseurs and a Woman | |
«Домашний дневник» | Katei nikki | 家庭日記 | Family Diary | |
1939 | «---» | Isōrō wa takaibiki | 居候は高鼾 | A Freeloader’s Big Snore |
«Дети во все времена года» | Kodomo no shiki | 子供の四季 | Four Seasons of Children | |
«---» | Onna no fūzoku: Daiichiwa: Ojōsan no nikki | 女の風俗 第一話お嬢さんの日記 | A Woman’s Panners: Part One: Young Girl’s Diary | |
«Цветущий сорняк» | Hana no aru zassō | 花のある雑草 | Flowering Weed | |
«Шелковицы бывают красными» | Kuwa no mi wa akai | 桑の実は紅い | Mulberries Are Red | |
1940-е годы | ||||
1940 | «У меня есть муж» | Watashi ni wa otto ga aru | 私には夫がある | I Have a Husband |
«Нобуко» | Nobuko | 信子 | Nobuko | |
«Сеул» / «Кёнсон» | Keijo | 京城 | Seoul | |
«Друзья» | Tomodachi | ともだち | Friends | |
«---» | Nyonin tenshin | 女人転心 | Woman’s Fickle Heart | |
1941 | «Памятная песня» | Utajo oboegaki | 歌女おぼえ書 | Notes of an Itinerant Performer |
«Приют "Микаэри Но То"» / «Башня самопознания» | Mikaeri no tō | みかへりの搭 | Introspection Tower | |
«---» | Donguri to shiinomi | 団栗と椎の実 | Acorns | |
«---» | Akatsuki no gasshō | 暁の合唱 | Dawn Chorus | |
«Записки странствующей актрисы» | Utaonna Oboegaki | 女医の記録 | ||
«Заколка для волос» | Kanzashi | 簪 | Ornamental Hairpin | |
1942 | «---» | Joi no kiroku | 女医の記録 | Record of a Woman Doctor |
«---» | Kyōdai kaigi | 兄妹会議 | Meeting of a Brother and Sister | |
1943 | «Колокол Саёна» | Sayon no kane | サヨンの鐘 | Sayon’s Bell |
1945 | «Песнь победы» (режиссёр одной из 4-х новелл) | Hisshōka | 必勝歌 | Victory Song |
1948 | «Дети улья / Шумная семья» | Hachi no su no kodomotachi | 蜂の巣の子供たち | Children of the Beehive |
«---» | Asu wa nihonbare | 明日は日本晴れ | Tomorrow There Will Be Fine Weather | |
1949 | «---» | Musume jūhachi usotsuki jidai | 娘十八嘘つき時代 | At Eighteen a Girl Tells Lies |
«Господин Сёскэ Охара» | Ohara Shōsuke-san | 小原庄助さん | Ohara Shōsuke | |
1950-е годы | ||||
1950 | «Материнское сердце» | Bojō | 母情 | A Mother’s Love |
1951 | «---» | Sono go no hachi no su no kodomotachi | その後の蜂の巣の子供達 | Children of the Beehive: What Happened Next |
«---» | Momo no hana no saku shita de | 桃の花の咲く下で | Under the Blossoming Peach | |
1952 | «Большой будда и дети» | Daibutsu-sama to kodomotachi | 大仏さまと子供たち | Children of the Great Buddha |
1953 | «---» | Mogura yokochō | もぐら横丁 | Mole Alley |
«---» | Nara ni wa furuki hotoketachi | 奈良には古き仏たち | Ancient Buddhas of Nara | |
«---» | Tokai no yokogao | 都会の横顔 | Profile of a City | |
1954 | «---» | Daini no seppun | 第二の接吻 | The Second Kiss |
«---» | Tōshōdai-ji nite obāsan to kodomotachi | 唐招提寺にて お婆さんと子供たち | Old Woman and Children at Toshodai-ji | |
1955 | «Школа Сииноми» | Shiinomi gakuen | しいのみ学園 | The Shiinomi School |
«Повесть о Дзиро» | Jirō monogatari | 次郎物語 | The Tale of Jiro | |
1956 | «---» | Naze kanojora wa sō natta ka | 何故彼女等はそうなったか | Why Did These Women Become Like This? |
«---» | Ninjō baka | 人情馬鹿 | Stupid with Kindness | |
«---» | Haha o motomeru kora | 母を求める子等 | Children Seeking a Mother | |
«Звуки в тумане» | Kiri no oto | 霧の音 | Sound in the Mist | |
1957 | «Танцовщица» | Odoriko | 踊子 | Dancing Girl |
1958 | «Путешествие матери» | Haha no tabiji | 母の旅路 | A Mother’s Journey |
1959 | «Образ матери» | Haha no omokage | 母のおもかげ | Image of a Mother |
Напишите отзыв о статье "Симидзу, Хироси"
Примечания
- ↑ [www.fipresci.org/festivals/archive/2004/hongkong/hk_cfujiwara.htm Репортаж японского критика Криса Фудживары с ретроспективного показа фильмов Симидзу на Гонконгском международном кинофестивале (2004).]
- ↑ [drugoekino.ru/read/chronicles/festivals/festivals_688.html Евгений Майзель об открытии ретроспективы Симидзу в московском Музее кино (2005).]
- ↑ 1 2 3 4 [www.midnighteye.com/features/hiroshi-shimizu-silent-master-of-the-japanese-ethos/ midnighteye.com]
- ↑ Jacoby Alexander. A Critical Handbook of Japanese Film Directors. — Berkeley, California: Stone Bridge Press, 2008. — P. 268-273. — ISBN 978-1-933330-53-252295.
Ссылки
- Хироси Симидзу (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.davidbordwell.net/blog/category/directors-shimizu-hiroshi/ David Bordwell. Pierced by poetry] Archive for the 'Directors: Shimizu Hiroshi' (англ.)
Отрывок, характеризующий Симидзу, Хироси
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.