Хитченс, Кристофер

Кристофер Эрик Хитченс
Christopher Eric Hitchens
Кристофер Хитченс в 2007 году
Дата рождения:	13 апреля 1949(1949-04-13)
Место рождения:	Портсмут, Англия
Гражданство:	Великобритания Великобритания, США США
Дата смерти:	15 декабря 2011(2011-12-15) (62 года)
Место смерти:	Хьюстон, США
Супруга:	Кэрол Блю
Дети:	Александр, София, Антония
Награды и премии:	Лэннанская литературная премия в области нехудожественной литературы
Сайт:	[www.buildupthatwall.com www.buildupthatwall.com]

Кристофер Эрик Хитченс (англ. Christopher Eric Hitchens; 13 апреля 1949 года — 15 декабря 2011 года) — американский журналист, публицист и писатель английского происхождения, колумнист Vanity Fair, Slate, The Atlantic, World Affairs, The Nation и Free Inquiry.

В 1991 году Кристофер Хитченс получил Лэннанскую литературную премию (англ. Lannan Literary Award) в области нехудожественной литературы, в 2005 году он занял пятое место в рейтинге 100 публичных интеллектуалов журналов Prospect и Foreign Policy, в 2009 году журнал Forbes включил Хитченса в число 25 самых влиятельных либералов США. Почётный член Национального секулярного общества.

Биография

Родился в семье морского офицера. Мать Хитченса была еврейкой. Покончила с собой в Афинах в 1973 году.

Окончил Оксфордский университет. После переезда в США в 1981 году, он начал писать для The Nation, где яростно критиковал Рональда Рейгана, Джорджа Буша и внешнюю политику США в Южной и Центральной Америке. В 1992 году он стал колумнистом в Vanity Fair.

В период своей ранней карьеры Хитченс являлся зарубежным корреспондентом на Кипре. Там он познакомился со своей первой женой, вместе с которой у него было двое детей, Александр и София.

В 1989 году он встретил свою вторую жену Кэрол Блю, с которой у них была общая дочь.

Болезнь и смерть

В июне 2010 года Хитченс отложил тур в поддержку своей книги Hitch-22, чтобы пройти курс лечения от рака пищевода. О своей болезни он объявил в статье для Vanity Fair, которую он озаглавил Topic of Cancer. Хитченс отметил, что долгосрочный прогноз далёк от оптимистичного, и что ему очень повезёт, если он проживет ещё пять лет.

15 декабря 2011 года Кристофер Хитченс умер от пневмонии (осложнение рака пищевода) в Онкологическом центре Андерсона в Хьюстоне, Техас. В соответствии с его завещанием, его тело было пожертвовано на медицинские исследования.

Взгляды

В числе тех, кто оказал влияние на Хитченса, — Джордж Оруэлл, Томас Джефферсон и Томас Пейн (последнему посвящена одна из книг Хитченса).

Политические

В молодости Хитченс находился под влиянием левых идей и даже в последние годы характеризовал себя как марксиста.

В 1960-е он резко критиковал войну во Вьетнаме, в знак протеста против позиции поддержавшего войну Гарольда Вильсона покинул Лейбористскую партию (в которой состоял с 1965 по 1967 год), публиковался в журнале «Международный социализм» (англ. International Socialism), которую издавала ультралевая группа «Международные социалисты» (существующая до сих пор под названием Социалистическая рабочая партия). Девизом этой организации, отказывавшейся признавать страны соцлагеря в качестве рабочих государств, было «Ни Вашингтон, ни Москва, но международный социализм». Среди кумиров Хитченса был Че Гевара.

Со временем он порвал с левым движением и стал его критиком; одним из поворотных пунктов был 1989 год, когда аятолла Хомейни издал фетву, в которой приговорил Салмана Рушди к смертной казни. С тех пор Хитченс критиковал левых в числе прочего за их терпимость по отношению к радикальному исламизму.

Хитченс часто употреблял термин «исламофашизм» (или «фашизм с исламским лицом») и высказывался об исламских экстремистах следующим образом:

Исламистские радикалы не предлагают нам мира, и мы не должны предлагать мира им. Мы не сможем жить на одной планете. И я рад этому, потому что я не хочу этого. Я не хочу дышать одним воздухом с исламо-фашистами, как я не хочу дышать одним воздухом с психопатами, убийцами, палачами, насильниками и совратителями малолетних. Это наша обязанность — нанести им поражение. Но в то же время, это еще и удовольствие.

В 2006 году Хитченс охарактеризовал себя так: «Я больше не социалист, но я всё ещё марксист». По его мнению, современные социалисты не в состоянии предложить положительную альтернативу капитализму; Хитченс приветствовал глобализацию и интервенционистскую политику США. В то же время, по его мнению, марксистский анализ в состоянии объяснить многие проблемы современной капиталистической экономики, в том числе рецессию конца 2000-х.

Хитченс выступил на стороне Великобритании в Фолклендской войне. Также он поддержал американские операции в Югославии, Афганистане (до которой критиковал американское правительство за нерешительность в противостоянии исламизму) и Ираке.

На выборах 2000 года Хитченс поддержал кандидатуру Ральфа Нейдера, в 2004 занял нейтральную позицию между Джорджем Бушем и Джоном Керри, а в 2008 году его симпатии были на стороне Барака Обамы.

Хитченс критиковал сионизм; он признавал право на существование государства Израиль, но считал, что Израиль должен вывести еврейские поселения с палестинских территорий. При этом, по его мнению, «все политические фракции в США ведут себя отвратительно в этом вопросе, и отвратительней всех ведёт себя Демократическая партия. Эта партия полностью подконтрольна произраильскому лобби».

Хитченс был сторонником объединения Ирландии и установления республики в Великобритании.

Религиозные

Был известен как светский гуманист, убеждённый атеист, антитеист и антиклерикал, а также критик исламизма. Критике религии посвящена одна из самых известных написанных им книг — «Бог — не любовь» (букв. «Бог не велик», англ. God is not Great, 2007; рус. пер. 2012). Основным объектом критики Хитченса были, по его выражению, «три великих монотеизма» — авраамические религии (христианство, ислам и иудаизм). По мнению Хитченса, религия — одна из причин возникновения фашизма, сталинизма и северокорейского тоталитаризма.

«Десять заповедей»

На основе критического разбора заповедей Моисея Хитченс предложил свой вариант морального кодекса

1. Не осуждайте людей на основе их национальности или цвета их кожи.
2. Даже не помышляйте о том, чтобы владеть другими людьми как частной собственностью.
3. Презирайте тех, кто использует насилие или угрозы в сексуальных отношениях.
4. Стыдитесь и рыдайте, если вы посмели обидеть ребенка.
5. Не осуждайте людей за их врожденные черты (Для чего Бог создал столько гомосексуалов, если их участь — лишь мучения и исчезновение)
6. Помните, что вы тоже животное, и поэтому зависите от окружающей природы. Думайте и поступайте соответственно.
7. Не надейтесь, что сможете избежать наказания, если для ограбления ближних вы используете не насилие, а обман.
8. Выключите свой проклятый мобильник (вы не представляете, как вы всем надоели своей болтовней).
9. Порицайте всех джихадистов и крестоносцев, потому что они все преступники-психопаты с отвратительными предрассудками и подавленной сексуальностью.
10. Откажитесь от любых верований, если они противоречат этому кодексу (Иначе говоря: не стройте свою мораль на каменных скрижалях).

Критика отдельных личностей

Хитченс известен также резкой критикой отдельных публичных персон, среди которых Мэл Гибсон, Генри Киссинджер (в своей книге 2001 года «Процесс Генри Киссинджера» он обвинял его в военных преступлениях), Рональд Рейган, Билл Клинтон, мать Тереза (которой он посвятил в 1995 отдельную книгу The Missionary Position: Mother Teresa in Theory and Practice, обвиняя её организацию в зарабатывании денег и распространении радикальных религиозных взглядов; также подверг критике выступления матери Терезы против абортов), Далай-лама XIV, Синди Шихан, Боб Хоуп, Майкл Мур, британский левый политик и критик войны в Ираке Джордж Гэллоуэй.

В искусстве

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Хитченсу посвящена песня I Salute You Christopher из альбома Volatile Times группы IAMX.

Библиография

В качестве единственного автора

• 2015 And Yet...: Essays, Simon & Schuster, ISBN 978-1476772066
• 2012 Mortality, Twelve, ISBN 1-4555-0275-8 / ISBN 978-1-4555-0275-2. UK edition as Mortality, Atlantic Books, ISBN 1-84887-921-0 / ISBN 978-1-84887-921-8, на русском языке — "Последние 100 дней"
• 2011 Arguably: Essays by Christopher Hitchens ISBN 978-1-4555-0277-6
• 2010 Hitch-22 Some Confessions and Contradictions : A Memoir . Hachette Book Group. ISBN 978-0-446-54033-9(In Preparation, due for publication 2 June 2010)
• 2007 [evolbiol.ru/large_files/hitchens.pdf God Is Not Great: How Religion Poisons Everything]. Twelve/Hachette Book Group USA/Warner Books, ISBN 0-446-57980-7 / В Великобритании опубликована под названием God Is Not Great: The Case Against Religion. Atlantic Books, ISBN 978-1-84354-586-6, на русском языке — «Бог — не любовь»)
• 2006 Thomas Paine’s «Rights of Man»: A Biography. Books That Shook the World/Atlantic Books, ISBN 1-84354-513-6
• 2005 Thomas Jefferson: Author of America. Eminent Lives/Atlas Books/HarperCollins Publishers, ISBN 0-06-059896-4
• 2004 Love, Poverty, and War: Journeys and Essays. Thunder’s Mouth, Nation Books, ISBN 1-56025-580-3
• 2003 A Long Short War: The Postponed Liberation of Iraq. Plume Books
• 2002 Why Orwell Matters, Basic Books (US) / В Великобритании вышла под названием Orwell’s Victory, Allen Lane/The Penguin Press.
• 2001 The Trial of Henry Kissinger. Verso.
• 2001 Letters to a Young Contrarian. Basic Books.
• 2000 Unacknowledged Legislation: Writers in the Public Sphere. Verso.
• 1999 No One Left to Lie To: The Triangulations of William Jefferson Clinton. Verso. Переиздано в 2000 году под названием No One Left to Lie To: The Values of the Worst Family.
• 1995 The Missionary Position: Mother Teresa in Theory and Practice. Verso.
• 1993 [books.google.co.uk/books?id=1glfCn6cbTIC&pg=PA99&lpg=PA99&dq=Bernt+Carlsson+and+Christopher+Hitchens&source=web&ots=LxRgyhXtRx&sig=jIjevLUM8XFHvIHAzKg6kqrZAeM&hl=en&sa=X&oi=book_result&resnum=1&ct=result For the Sake of Argument: Essays and Minority Reports]. Verso, ISBN 0-86091-435-6
• 1990 Blood, Class, and Nostalgia: Anglo-American Ironies. Farrar, Straus & Giroux. Reissued 2004, с новым предисловием под названием Blood, Class and Empire: The Enduring Anglo-American Relationship, Nation Books, ISBN 1-56025-592-7)
• 1990 The Monarchy: A Critique of Britain’s Favorite Fetish. Chatto & Windus, 1990.
• 1988 Prepared for the Worst: Selected Essays and Minority Reports. Hill and Wang (US) / Chatto and Windus (UK).
• 1987 Imperial Spoils: The Curious Case of the Elgin Marbles. Chatto and Windus (UK) / Hill and Wang (US, 1988) / 1997 издание Verso в Великобритании под названием The Elgin Marbles: Should They Be Returned to Greece?.
• 1984 Cyprus. Quartet. Пересмотренное издание под названием Hostage to History: Cyprus from the Ottomans to Kissinger, 1989 (Farrar, Straus & Giroux) и 1997 (Verso).

В качестве редактора

• 2007 The Portable Atheist: Essential Readings for the Non-Believer. Perseus Publishing. ISBN 978-0-306-81608-6

В качестве соавтора или соредактора

• 2008 Is Christianity Good for the World? — A Debate (с Дугласом Вильсоном). Canon Press, ISBN 1-59128-053-2.
• 2008 Christopher Hitchens and His Critics: Terror, Iraq and the Left (с Саймоном Котти и Томасом Кашменом). New York University Press.
• 2005 A Matter of Principle: Humanitarian Arguments for War in Iraq, редактор Томас Кашмен. University of California Press, ISBN 0-520-24555-5
• 2002 Left Hooks, Right Crosses: A Decade of Political Writing (соредактор с Кристофером Колдуэллом).
• 2000 Vanity Fair’s Hollywood, редакторы Грэйдон Картер и Дэвид Френд. Viking Studio.
• 2000 Safe Area Goražde, Fantagraphics.
• 1994 International Territory: The United Nations, 1945—1995 (с Адамом Бартосом). Verso.
• 1994 When Borders Bleed: The Struggle of the Kurds (с Эдом Кэши). Pantheon Books.
• 1988 Blaming the Victims: Spurious Scholarship and the Palestinian Question (соредактор с Эдвардом Сэйдом). Verso, ISBN 0-86091-887-4. Reissued, 2001.
• 1976 Callaghan, The Road to Number Ten (с Питером Келлнером). Cassell, ISBN 0-304-29768-2

Ссылки

• [states2008.russ.ru/Amerika-nachala-stoletiya/Kristofer-Hitchens-amerikanskij-idol Кристофер Хитченс — американский идол]
• [www.apn.ru/opinions/article17843.htm АПН: Воинствующие безбожники XXI столетия]
• Кирилл Кобрин. [www.bbc.com/russian/blogs/2016/01/160111_blog_london_books_christopher_hitchens Чисто английский автор]

Статьи Хитченса в журналах

• [www.vanityfair.com/culture/christopher-hitchens Vanity Fair]  (англ.)
• [www.theatlantic.com/doc/by/christopher_hitchens The Atlantic Monthly]  (англ.)
• [www.buildupthatwall.com/ Build Up That Wall]  (англ.)
• [www.slate.com/authors.christopher_hitchens.html Slate]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Хитченс, Кристофер

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.