Хлеб и Воля (книга)

Хлеб и Воля
La conquête du pain
Титульный лист русского издания 1919 г.
Автор:	Кропоткин, Пётр Алексеевич
Предыдущая:	Речи бунтовщика
Следующая:	Анархия, её философия, её идеал
Электронная версия в Викитеке

«Хлеб и Воля» — книга П. А. Кропоткина.

Основу книги составляют статьи, написанные Кропоткиным для французских газет «Le Révolté» («Бунтовщик») и «La Révolte» («Бунт»). Впервые книга была опубликована во Франции в 1892 году под заголовком «Завоевание Хлеба».

Впервые была опубликована в 1892 году с предисловием Элизе Реклю, первый русский перевод был выполнен в 1902 году.

Содержание книги

В этом труде Кропоткин описывает то, что он считает дефектами феодализма и капитализма, и как они поддерживают бедность и дефицит. Он предлагает более децентрализованную экономическую систему, основанную на взаимопомощи и добровольного сотрудничества. Он утверждает, что тенденции к такого рода существует и в биологии, и в человеческом обществе.

В книге описывается видение Кропоткина того, как могла бы совершиться социальная революция на началах анархического коммунизма, и критикуется существующий в его время политический и экономический строй.

Продолжительность рабочего дня

По расчетам Кропоткина, при правильном использовании человеческих ресурсов в обществе и использовании технического прогресса, рабочий день может быть сокращён до 3—4 часов. Кропоткин напоминает об идеях Ш. Фурье о привлекательности труда, и выступает за полную отмену наемного труда.

Кропоткин также выступает за чередование физического и умственного труда.

Довольство для всех

Кропоткин отвергает принцип анархо-коллективистов «каждому по его делам», и предлагает принцип «всё принадлежит всем».

Автор подробно описывает свою социальную программу, при которой все члены коммуны получают всё необходимое. Преимуществом при распределении пользуются больные и дети.

Экспроприация

Кропоткин был противником крупной частной собственности, и выступал за полную экспроприацию собственности всех, кто имеет «хотя бы какую-нибудь возможность эксплуатировать человека», в руки коммун. Экспроприации подвергается не только земля, скот, орудия труда, но и собственность, используемая тем, кому она не принадлежит. Главным залогом успеха экспроприации Кропоткин считал убеждение народа в необходимости её осуществления:

Нужно сделать так, чтобы с первого же дня революции народ понял, что для него наступила новая пора, что с этого дня никому уже больше не придётся ночевать под мостами, когда рядом стоят пышные дворцы; никому не придётся голодать, покуда есть в городе съестные припасы; никому не придётся дрожать от холода, когда рядом стоят меховые магазины.

Отрывок, характеризующий Хлеб и Воля (книга)

– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.