Хлопицкий, Иосиф

Ио́сиф Григорий Хлопи́цкий
польск. Józef Grzegorz Chłopicki
Дата рождения	14 марта 1771(1771-03-14)
Место рождения	Речь Посполитая
Дата смерти	30 сентября 1854(1854-09-30) (83 года)
Место смерти	Австрийская империя, Великое княжество Краковское, Краков
Принадлежность	Речь Посполитая Польские легионы Царство Польское
Род войск	пехота
Годы службы	1792—1795 1797—1812 1814—1818
Сражения/войны	Русско-польская война (1792): Битва под Зеленцами Польское восстание 1794 года: Битва под Мацеёвицами Война Второй коалиции Война Четвёртой коалиции Война на Пиренейском полуострове Отечественная война 1812 года: Бородинское сражение Польское восстание 1830 года: Сражение при Грохове
Награды и премии

Ио́зеф Гже́гож Хлопи́цкий (польск. Józef Chłopicki 14 марта 1771 — 30 сентября 1854; Краков) — польский генерал-лейтенант и диктатор во время польского восстания 1830 года, дивизионный генерал русской службы, участник наполеоновских войн.

Биография

Родился в Подольской губернии, детство — в Шаргороде, первые годы жизни провел среди украинских нянек и дядек, считал родным украинский язык.

В молодом возрасте поступил на военную службу. Имя Хлопицкого впервые встречается в списке польских офицеров, подносивших в 1792 году медаль князю Понятовскому по заключении Тарговицкой конфедерации.

Участник Восстания Костюшко. После третьего раздела Польши эмигрировал и в 1797 году поступил на службу в 1-й польский легион французской армии в чине капитана. В 1798 году получил чин майора. В 1799 году назначен командиром батальона. В 1799 году отличился в сражениях на Адде, Битва при Треббии, Битва при Нови. Участвовал в аресте папы Пия VI и доставил его в Авиньён. В 1801 году участвовал в осаде Мантуи. В 1802 году воевал с партизанами в Южной Италии. Вступил в масоны.

До 1806 года служил в Италии. 6 апреля 1807 года в Силезии по указу Наполеона был создан Польско-итальянский легион, в составе которого Хлопицкий получил чин полковника и назначен командиром 1-го полка. После взятия прусских крепостей в Силезии легион был переведён в Вестфалию. 31 марта 1808 года Польско-итальянский легион был расформирован, а на его основе создаётся Надвисленский легион, во главе с Хлопицким. В 1808—1812 годах Хлопицкий со своим легионом воевал в Испании. Участвовал в первой и второй осадах Сарагосы и битве при Туделе. Был произведён в бригадные генералы, награждён орденами Почётного легиона (офицер), Железной короны (кавалер), Virtuti Militari (командор), титулом барона Французской империи и 12 тысячью франков. Участвовал в походе Наполеона в Россию. Был ранен в сражении при Бородино. До декабря 1813 года находился на лечении во Франции, после которого, будучи обиженным за неполучение должности дивизионного генерала, подал в отставку. В 1814 году был принят Александром I в Армию Царства Польского с чином генерал-лейтенанта. Командовал 1-й пехотной дивизией. В октябре 1818 года ушёл в отставку по личным причинам. В 1830 году награждён орденом Святой Анны 1-й степени.

Во время Польского восстания 1830 года был избран диктатором восстания. Хлопицкий придерживался политически умеренных взглядов и, не веря в возможность военной победы восставших при столкновении с силами России и в возможность интервенции Европы в пользу Польши, пытался разрешить кризис дипломатическим путем. За это он подвергался ожесточенным нападкам радикально-демократического крыла повстанцев - «клубистов», которые ставили на расширение восстания и поддержку Европы. Однако популярность в народе, верившего в Хлопицкого как в военного гения, способного спасти Польшу, парализовала оппозицию клубистов. Хлопицкий направил для переговоров с императором Николем I Франциска-Ксаверия Друцкого-Любецкого. После того как Любецкий вернулся с известием о том, что Николай не собирается выполнять требования поляков и не обещает им ничего кроме амнистии, Хлопицкий потерял популярность и 18 декабря сложил с себя диктаторские полномочия. Как генерал участвовал в сражении при Грохове, был тяжело ранен.

Уехал в Краков, а оттуда в Австрию и навсегда покинул военное и политическое поприще и уединенно жил до самой своей смерти.

У генерала на Украине в селе Радохынци Мостыського района Львовской области остался сын Григорий Хлопицкий. Сыном Григория был Степан Хлопицкий. Сыном Степана был Иван Хлопицкий. Старшая дочь Ивана — Ирина Хлопицкая живет в городе Каменка-Бугская Львовской области. Младшая дочь Ивана - Зиновия Хлопицкая живет в городе Симферополь, Республика Крым.

Литература

• Военно-энциклопедический лексикон // изд. 2. — Мilitair-Conversations-Lexicon.
• Хлопицкий, Григорий-Иосиф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).

Отрывок, характеризующий Хлопицкий, Иосиф

Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.