Хмелита (усадьба)
Координаты: 55°24′16″ с. ш. 33°53′24″ в. д. / 55.40444° с. ш. 33.89000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.40444&mlon=33.89000&zoom=14 (O)] (Я) Хмелита — бывшая усадьба дворян Грибоедовых в селе Хмелита, ныне государственный историко-культурный и природный музей-заповедник. Расположена в Вяземском районе Смоленской области, в 37 км к северо-западу от Вязьмы, в 260 км от Москвы, по обеим сторонам автодороги Вязьма — Холм-Жирковский.
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6710068000 |
Общая площадь охраняемой территории 24 633 га. В состав музея-заповедника, помимо остатков паркового ансамбля, входит господский дом XVIII века, выстроенный в редком для провинциальной усадебной архитектуры стиле елизаветинского барокко. Автор проекта этого памятника архитектуры федерального значения с характерной для той эпохи наружной лестницей не установлен. По сторонам главного дома расположены флигели. Казанская церковь выстроена в 1759 году в традициях более ранней эпохи.
В Хмелите у своего родственника А. Ф. Грибоедова не раз бывал драматург А. С. Грибоедов. В январе 1817 года здесь была сыграна свадьба дочери владельца усадьбы, Елизаветы, с будущим генерал-фельдмаршалом Иваном Паскевичем[1]. Первенец этой четы покоится в местной церкви.
Во второй половине XIX века усадьба пришла в упадок и лишилась своей меблировки. В 1894 г. Хмелиту приобрёл граф П. А. Гейден, который не только отреставрировал старинный дворец, но и перевёз сюда собрание из 130 первоклассных картин своего тестя князя Дондукова-Корсакова, среди которых — живописные полотна Гвидо Рени, Рафаэля Менгса, Коро. После Октябрьского переворота собрание было национализировано и вывезено в столицы.
В советское время дворцово-парковый ансамбль подвергся планомерному уничтожению: «разобрали два флигеля, до неузнаваемости изуродовали Казанскую церковь, уничтожив трапезную и колокольню, снесли до основания два других храма, уничтожили часть построек хозяйственного назначения»[2]. После пожара 1954 года усадебный дом «стоял без крыши под снегами, дождями, разрушаясь на глазах»[2]; его разбирали на кирпич местные крестьяне.
В 1967 г. в ситуацию вмешался знаменитый реставратор П. Д. Барановский. Его ученики В. Е. Кулаков и М. М. Ермолаев провели комплексную реставрацию памятника в (предполагаемых) изначальных формах середины XVIII века.
Государственный историко-культурный и природный музей-заповедник А.С.Грибоедова «Хмелита» образован на основе существовавшего с 1988 года[3] музея-усадьбы А. С. Грибоедова Постановлением Совета Министров РСФСР № 356 от 10 сентября 1990 года «в целях сохранения памятников истории и культуры, уникального природного ландшафта и памятных мест, связанных с именем великого русского писателя А. С. Грибоедова».
В состав музея-заповедника также входят усадьба Городок как место рождения адмирала Нахимова и Спас-Волжинский погост, где некогда стоял храм, в котором был крещён будущий флотоводец[4], сам же музей П. С. Нахимова находится в с. Хмелита.
Напишите отзыв о статье "Хмелита (усадьба)"
Примечания
Ссылки
- [griboedovmuseum.ru Усадьба «Хмелита»]
- [www.admin-smolensk.ru/~websprav/history/raion/book/-He-.htm Хмелита/Энциклопедия Смоленской области]
- [autotravel.org.ru/phalbum/index/city.ne6dak1.html Фотогалерея\\"По России на авто"]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Хмелита (усадьба)
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
