Хмели-Сунели (группа)
| Хмели-Сунели | |
| Годы | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
Хмели-сунели — музыкальная группа из Перми, существовавшая с 1994 по 1999 год, проект Евгения Чичерина[1].
Содержание
История
Чичерин, Алексей Утемов и Лена Ипанова познакомились в 1994 году на международном джазовом фестивале «Звездный Дождь»”, где и сговорились о создании группы. Первая репетиция состоялась 30 марта 1994 года, а первый концерт, полностью акустический, «Хмели-Сунели» отыграли 22 июня, на летнее солнцестояние, в университете, там же, где и репетировали.
С 1995 года «Хмели-Сунели» почти всегда ездили на хипповские фестивали «Рэйнбоу», пропустив только один.
В июне 1995 года «Хмели-Сунели» (Чичерин и Утемов) выступили на питерском фестивале русского акустического андеграунда «Редкая Птица». Тогда же в Санкт-Петербурге они играли на квартире у Михаила Сапеги и в ставке митьков.
Состав группы
- Евгений Чичерин — голос, гитара
- Алексей Утемов — баян, мандолина, варган и пр.
- Александр (Мех) Механошин — бас, гитара
- Елена Ипанова — скрипка, мандолина
- Валерий Черноок — ударные, перкуссии
Также в разное время в деятельности группы участвовали
- Петр Кудымов — ударные, перкуссии
- Дмитрий Чирков — гитара.
- Алексей Мехоношин - гитара
- Дмитрий Анапов - перкуссия
Дискография
Напишите отзыв о статье "Хмели-Сунели (группа)"
Ссылки
- [chicherin.perm.ru/oskolki.php?o=2 «Хмели-Сунели» на сайте chicherin.perm.ru]
Источники
- ↑ Собств. корр. Смерть музыканта // Звезда. — 1999. — 22 мая.
Отрывок, характеризующий Хмели-Сунели (группа)
Наташа продолжала:– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
