Хндзореск
| Село
Хндзореск
Խնձորեսկ
|
Хндзоре́ск (арм. Խնձորեսկ) — село в восточной части Сюникской области в Армении.
Содержание
Этимология
Название «Хндзореск» дословно переводится с армянского языка как «Яблочный». Согласно одной из версий, поселение было названо так, потому что в этой местности произрастало большое количество яблонь. По другой версии, в старину село называлось Хор Дзор (арм. Խոր Ձոր, Глубокая Пропасть), или Хордзореск, потому как оно находилось в глубоком ущелье. Видоизменившись со временем, это название превратилось в Хндзореск».[1]
География
Село расположено в 8 км к востоку от города Горис, недалеко от шоссе Горис — Степанакерт. Главная достопримечательность — «пещерный город», Старый Хндзореск — село, раскинувшееся на протяжении около 3 км на склонах глубокого ущелья, долгое время бывшее одним из самых многолюдных сёл Сюника. В XX веке поселение было перенесено на вершину каньона.
Климат села умеренный, земли — плодородные, обширные, но не орошаются. Местность не лесистая.
История
Хндзореск упоминается ещё Степаносом Орбеляном. Согласно налоговому списку XIII века, село платило Татевскому монастырю 10 драмов налогов. Село активно участвовало в свободительном движении Давид-Бека. Степанос Шаумян, один из его военачальников, в своём дневнике упоминает Хндзореск. В 1728-30 гг. крепость Хндзореска была местом базирования войск Мхитара Спарапета.
В 1735 г. католикос Абраам Кретаци посетил село и оставил его описание. По его словам, в то время пещеры использовались не только как жилища, но и как убежища. В расположенные на высоте 20-30 м дома, жильцы поднимались с помощью верёвок. Дома были расположены так, что крыша одного служила как бы садом для другого, а издалека село напоминало огромный многоэтажный дом.[1]
Хндзореск был самым большим селом Восточной Армении. В 1913 году в селе было 27 магазинов, 7 школ. Коммунистическое объединение в Хндзореске, первое в районе, было создано в апреле 1919 года. В Великой Отечественной войне участвовали около 1300 сельчан, 480 из которых погибли. Село дало стране одного генерала, 8 полковников, 80 офицеров, более 200 орденоносцев.
Достопримечательности
К значимым историческим памятникам относятся крепость Хндзореска, церковь св. Рипсиме, церковь св. Тадевоса, церковь-школа «Анапат». Церковь св. Рипсиме (1663) — с известковыми стенами, колокольней, наружной системой арок. Церковь св. Тадевос (XVII век) поменьше, но того же типа. Развалины церкви «Анапат», старого писчего центра, находятся на северо-западной окраине. На церковном кладбище находится могила Мхитара Спарапета. В Хндзореске также сохранились 2 родника-памятника (XVII век).[2]
Население
Динамика населения показана в таблице.
| Год | 1831 | 1897 | 1926 | 1939 | 1959 | 1979 | 2001 | 2007 |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Население | 1342 | 4200 | 8300 | 2980 | 1992 | 1820 | 1954 | 1920 |
Известные уроженцы
- Народная артистка СССР (1956) Татевик Сазандарян (1916 - 1999).
- Прозаик Гарегин Севунц (1911—1969).
- Прозаик Сурен Айвазян (1915—1981).
- Композитор Арам Сатунц.
- Гвардии лейтенант, командир эскадрона герой Советского Союза Арзуманов Гурген Музаевич (р. 10 марта 1914 года — 22 сентября 1943 года)(в селе в честь героя установлен обелиск)
- Герой соц. труда, академик Армянской Сельскохозяйственной Академии Михаел Гюльхасян (р. 1927).
- Гвардии генерал-майор, командир 174 гвардейской стрелковой дивизии Карапетян Сергей Исаевич ( 1899 - 1954 ).
См. также
Напишите отзыв о статье "Хндзореск"
Примечания
- ↑ 1 2 Акопян Т. Х., Мелик-Башхян Ст. Т., Барсегян О. Х. Словарь топонимов Армении и прилегающих территорий = Հայաստանի և հարակից շրջանների տեղանունների բառարան. — Ер.: Изд-во Ереванского университета, 1988. — Т. 2. — 992 с. — 30 000 экз.
- ↑ [www.masstours.com/ru/regions/siunik/siunik-l.html Список памятников] (рус.)
Ссылки
- [geonames.nga.mil/ggmagaz/detaillinksearch.asp?G_NAME='32FA881E6E033774E0440003BA962ED3'&Diacritics=DC Профиль на geonames] (англ.)
- [archive.is/20130209184931/world-gazetteer.com/wg.php?x=&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-355&srt=npan&col=abcdefghinoq&msz=1500&pt=c&va=x&geo=466258643 Профиль на World Gazetteer] (англ.)
- [imyerevan.com/ru/society/view/2347 «Загадки пещерного града»]
Отрывок, характеризующий Хндзореск
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
