 Надежда Хныкина-Двалишвили |
| Общая информация |
|---|
| Полное имя |
Надежда Павловна Хныкина-Двалишвили
|
|---|
| Дата и место рождения |
|
|---|
| Рост |
168 см
|
|---|
| Вес |
55 кг
|
|---|
| Клуб |
Динамо (Тбилиси)
|
|---|
| Личные рекорды |
|---|
| 100 м |
11,7 (1951)
|
|---|
| 200 м |
24,16 (1952)
|
|---|
| Длина |
6,25 (1954)
|
|---|
Международные медали |
|---|
|
|
| Последнее обновление: 9 декабря 2013</small> |
</table>
Наде́жда Па́вловна Хны́кина-Двалишви́ли (груз. ნადეჟდა დვალიშვილ-ხნიკინა; 24 июня 1933 года, Тбилиси) — советская легкоатлетка, двукратная призёрка Олимпийских игр. Заслуженный мастер спорта.
Карьера
В 1949 году Надежда Хныкина, будучи школьницей, участвовала в розыгрыше «Кубка Тбилиси», где смогла прыгнуть в длину с разбега на 5 метров 43 сантиметра, показав результат, превышающий норму взрослой спортсменки 1-го разряда. На этих же соревнованиях Надежда установила новый рекорд СССР для девушек в беге на 100 метров. Она преодолела дистанцию за 12,4 секунды. Чуть ранее, на легкоатлетическом матче трех городов, в котором приняли участие сильнейшие спортсмены Москвы, Ленинграда и Киева, лучший результат в беге на 100 метров для женщин показала Зоя Духович, пробежав дистанцию на 0,2 секунды медленнее Надежды Хныкиной - за 12,6 секунды.
На Олимпиаде в Хельсинки в 1952 году Надежда Хныкина участвовала в забегах на 100[en] и 200[en] метров, а также в эстафете 4×100 метров[en]. На 100 метрах она не смогла выйти в финал, в беге на 200 метров выиграла бронзу, а в эстафете вместе с Ириной Бочкарёвой, Евгенией Сеченовой и Верой Крепкиной стала четвёртой[1].
На следующей Олимпиаде Надежда выступала в прыжках в длину[en] и вновь завоевала бронзовую медаль.
Чемпионка СССР в беге на 100 и 200 метров в 1951 и 1953 годах.
Напишите отзыв о статье "Хныкина-Двалишвили, Надежда Павловна"
Примечания
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/kh/nadezhda-khnikina-dvalishvili-1.html Хныкина-Двалишвили, Надежда Павловна] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
Отрывок, характеризующий Хныкина-Двалишвили, Надежда Павловна
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
