Альбарран, Иоахим

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хоакин Альбарран»)
Перейти к: навигация, поиск
Иоахим Альбарран
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Жоакэ́н Альбарра́н-и-Домингэ́ (Joaquín María Albarrán у Domínguez, 1860—1912) — французский уролог кубинского происхождения. Также известен как Иоахи́м Альбарра́н. Испанский вариант произношения: Хоаки́н-Мари́я Альбарра́н-и-Доми́нгес.



Биография

Родился в Сагуа-ла-Гранде (Куба). Окончив в 1879 году университет в Мадриде, переехал в Париж, где изучал гистологию у Л. Ранвье, а с 1892 года — хирургию у основоположника французской урологии Ф. Гюйона. В 1906 году И. Альбарран был избран на его место профессором урологии медицинского факультета университета в Париже.

Достижения

Известен исследованиями в области сравнительной анатомии почек, патогенеза и клиники урологических заболеваний, бактериологическими работами.

Альбарран изучал кишечную палочку и первый указал на её значение в патологии мочевых путей. В 1891 году он опубликовал работу об опухолях мочевого пузыря, создав новую классификацию опухолей. Им разработана методика исследования функциональной деятельности почек и предложен метод «экспериментальной полиурии» (1905). Известны также монографии Альбаррана о механизме происхождения гидронефроза, о туберкулёзе почек и написанная совместно с Л. Имбер (L. Imbert) монография об опухолях почек.

Альбарран изобрёл катетеризационный цистоскоп, что сделало катетеризацию мочеточников методом, доступным любому хирургу. Обширный оперативный опыт Альбаррана изложен в его прекрасном руководстве по оперативной хирургии мочевых путей (Medicine operatoire des voies urinaires, Paris). Работа, которая охарактеризована выдающимся немецким урологом Л. Каспером (L. Casper) как «настоящее сокровище», не потеряла своей ценности и поныне. Альбарран создал школу урологов.

Напишите отзыв о статье "Альбарран, Иоахим"

Примечания

Отрывок, характеризующий Альбарран, Иоахим


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…