Турина, Хоакин

Хоаки́н Тури́на Пе́рес (исп. Joaquín Turina Pérez; 9 декабря 1882, Севилья ― 14 января 1949, Мадрид) ― испанский композитор, пианист, дирижёр и музыкальный критик.

Биография

Турина родился в семье художника итальянского происхождения, с раннего детства воспитывался в творческой атмосфере, где немаловажную роль играла музыка. По желанию родителей начал изучать медицину, но вскоре принял решение полностью посвятить себя музыке и начал брать уроки игры на фортепиано у Энрике Родригеса и композиции ― у Эваристо Гарсия Торреса, регента церковного хора в Севилье.

Вскоре он получил известность как подающий надежды композитор и пианист. Благодаря успеху некоторых ранних сочинений он смог поехать в Мадрид, где собирался добиться постановки своей оперы «Суламифь» в Королевском театре. Для неизвестного провинциального композитора это было невозможно, однако во время пребывания в Мадриде Турина познакомился с Мануэлем де Фальей и другими известными испанскими музыкантами, оказавшими значительное влияние на развитие его музыкального стиля.

В 1902 Турина поступил в Королевскую высшую консерваторию музыки в класс фортепиано Хосе Траго. В это время молодого музыканта больше интересовала оркестровая и камерная музыка, чем оперные представления, но чтобы заработать на жизнь, он сочинял сарсуэлы. Они не имели большого успеха, и в 1905 Турина уехал в Париж, где совершенствовался как пианист у Морица Мошковского и как композитор в Схола Канторум у Венсана д’Энди. В 1907 Турина исполнил партию фортепиано на исполнении своего первого крупного сочинения ― Фортепианного квинтета g-moll, в котором заметно сильное влияние стиля Сезара Франка. Исаак Альбенис посоветовал Турине искать источник творческого вдохновения в испанской народной музыке, и в следующие несколько лет он написал ряд пьес, пользовавшихся некоторым успехом и исполнявшихся в том числе Мадриде.

Вскоре после окончания Туриной Схола Канторум в 1913 году Мадридским симфоническим оркестром под управлением Энрике Арбоса исполняется его симфоническая поэма «Шествие, посвящённое окроплению святой водой». С большим успехом это произведение было также сыграно в Париже. Вскоре Турина вернулся в Испанию, где к этому времени стал уже весьма известным композитором. Он выступает как дирижёр и получает премию за «Севильскую симфонию», в 1920 исполненную Арбосом. До 1925 Турина ― хормейстер Королевского театра, в котором ставится его опера «Сад востока». В 1926 Национальную музыкальную премию получает его фортепианное трио. В 1930 он назначен профессором композиции в Мадридской консерватории. После установления в Испании республики Турина попадает в немилость, его семью преследуют республиканцы, но с окончанием войны он возвращается в музыкальную жизнь страны: его избирают в Академию изящных искусств Сан-Фернандо и на должность генерального музыкального комиссара в министерстве образования. Высшим признанием заслуг Турины стало присуждение ему Большого креста Альфонса Мудрого. Помимо композиции, Турина выступал в печати как музыкальный критик. Композитор умер в 1949 году после длительной болезни.

Творчество

Турина ― выдающийся представитель испанской музыкальной школы первой половины XX века, продолжатель традиций Ренасимьенто. Его творчество проникнуто национальным духом, он использует ритмические и ладовые элементы андалузского музыкального фольклора, имитацию приёмов народного музицирования. Сочинения Турины характеризуются мастерским владением ритмическим письмом, полиладовостью, богатой и оригинальной гармонией, свободной мелодией, стройностью формы.

Основные сочинения

• Оперы, сарсуэлы, музыка к драматическим спектаклям

Оркестровые сочинения

• «Шествие, посвящённое окроплению святой водой», симфоническая поэма, ор. 9 (1913)
• «Рождественское Евангелие», ор. 12 (1915)
• «Фантастические танцы», op. 22 (1920)
• «Севильская симфония», ор. 23 (1923)
• «Ритмы», хореографическая фантазия, ор. 43 (1928)
• Симфоническая рапсодия для фортепиано и струнных, ор. 66 (1931)

Камерные сочинения

• Фортепианный квинтет g-moll, op. 1 (1907)
• Струнный квартет, ор. 4 (1911)
• «Андалузская сцена» для фортепиано и струнного квинтета с двумя альтами, ор. 7 (1912)
• «Молитва тореро» (La oración del torero) для струнного квартета с лютней, ор. 34 (1925)
• Фортепианное трио, ор. 35 (1926)
• «Воспоминания об античной Испании» (Recuerdos de la antigua España) для струнного квартета с лютней, ор. 49 (1929)
• Соната для скрипки и фортепиано, ор. 51 (1929)
• Фортепианный квартет, ор. 67 (1931)
• Классические вариации для скрипки и фортепиано, ор. 72 (1932)
• Фортепианное трио, ор. 76 (1933)
• Соната для скрипки и фортепиано, ор. 82
• Серенада для струнного квартета, ор. 87
• Фортепианное трио «Круг» (Círculo), ор. 91 (1942)
• Тема с вариациями для арфы и фортепиано, ор. 100 (1945)
• «Посвящение Наварре» для скрипки и фортепиано, ор. 102 (1945)

Фортепиано

• Сюита «Севилья» (Sevilla suite pintoresca), op. 2 (1909)
• Романтическая соната, ор. 3 (1909)
• «Уголки Севильи» (Rincones sevillanos), op. 5 (1911)
• Три андалузских танца, ор. 8 (1912)
• «Испанские женщины» (Mujeres españolas), op. 17 (1917)
• «Испанские сказки» (Cuentos de España), ор. 20 (1918)
• множество других отдельных пьес и циклов

Гитара

• «Севиллиана», ор. 29 (1923)
• Фандангильо, ор. 36 (1926)
• «Рафага», ор. 53 (1930)
• Соната, ор. 61 (1931)
• «Посвящение Тарреге», ор. 69 (1932)

Орган

• Прелюдия, ор. 10 (1914)
• «Волынка», ор. 13 (1915)

• Песни и романсы, духовные сочинения, музыка к кинофильмам

Ссылки

• [www.joaquinturina.com/ Сайт, посвящённый Турине]
• [pianosociety.com/cms/index.php?section=37/ Биография Турины]
• [imslp.org/index.php?title=Category:Turina,_Joaqu%C3%ADn Хоакин Турина: Ноты произведений] на IMSLP

Отрывок, характеризующий Турина, Хоакин

– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.