Хобарт (аэропорт)
Поделись знанием:
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
| Международный аэропорт Хобарта Hobart International Airport | ||
 | ||
 | ||
| Страна: Регион: |
Австралия Тасмания | |
| Тип: | гражданский | |
| Код ИКАО: Код ИАТА: |
YMHB HBA | |
| Высота: Координаты: |
+4 м 42°50′10″ ю. ш. 147°30′32″ в. д. / 42.83611° ю. ш. 147.50889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-42.83611&mlon=147.50889&zoom=14 (O)] (Я) | |
| Местное время: | UTC +10, летом UTC +11 | |
| Сайт: | [www.hobartairpt.com.au/ artairpt.com.au]
| |
| Взлётно-посадочные полосы (ВПП) | ||
|---|---|---|
| Номер | Размеры | Покрытие |
| 12/30 | 2251 м | асфальт |
Междунаро́дный аэропо́рт Хо́барта (англ. Hobart International Airport), (IATA: HBA, ICAO: YMHB) — гражданский аэропорт города Хобарт (Тасмания, Австралия), расположенный в Кембридже (Cambridge), в 17 км восточнее Хобарта.
Содержание
Основные сведения и показатели
Международный аэропорт Хобарта был открыт в 1956 году, и с тех пор является самым крупным аэропортом в Тасмании. В нём имеются соединённые между собой терминалы для внутренних и международных рейсов. Взлёты и посадки производятся с одной взлётно-посадочной полосы.
Главные австралийские авиакомпании, обслуживающие аэропорт — Qantas, Jetstar, Virgin Australia (которая ранее носила название Virgin Blue) и Tiger Airways (англ.). Все они осуществляют полёты в наиболее популярный пункт назначения — Мельбурн. Другие важные пункты назначения — Сидней, Брисбен и пр. Также осуществляются полёты региональной тасманской авиакомпании Tasair. Кроме этого, есть рейсы грузовой авиакомпании Australian air Express (англ.), а также специализированного авиаперевозчика Skytraders, самолёты которого летом осуществляют полёты на Австралийскую антарктическую территорию (аэродром Уилкинс недалеко от станции Кейси — Casey Station)[1], которые считаются международными.
Ранее аэропорт также обслуживался австралийскими авиакомпаниями Ansett Australia (англ.) (в-основном, рейсы в Мельбурн и Сидней; компания обанкротилась в 2001 году) и Compass Airlines (англ.), а также новозеландской авиакомпанией Air New Zealand (международные рейсы в Крайстчерч).
Jetstar Airways рассматривает возможность расширить сеть своих рейсов из Хобарта. Возможные будущие маршруты включают в себя Аделаиду, Перт, или прямые рейсы в Новую Зеландию[2].
По количеству перевезённых пассажиров Аэропорт Хобарта в 2009/2010 финансовом году занимал 9-е место среди аэропортов Австралии[3], вслед за аэропортами Сиднея, Мельбурна, Брисбена, Перта, Аделаиды, Голд-Коста, Кэрнса и Канберры.
История
Первый аэропорт в районе Хобарта открылся в 1920-х годах, в том же самом Кембридже (Cambridge Airport), всего в паре километров от нынешнего аэропорта. Он до сих пор функционирует (как Cambridge Aerodrome) и служит базой для небольших самолётов, осуществляющих туристические полёты по живописным местам Тасмании, а также обслуживает местный аэроклуб. Он служил главным аэропортом для Хобарта вплоть до 1956 года, когда был открыт нынешний аэропорт.
В июне 1948 года тогдашний премьер-министр Австралии Бен Чифли (Ben Chifley) объявил об одобрении строительства нового аэропорта стоимостью 760 тысяч австралийских фунтов[4]. В частности, это было связано с интересом Австралии к освоению Антарктики — было важно иметь как можно более южный аэропорт, который мог бы принимать тяжёлые транспортные самолёты.
В 1956 году новый аэропорт Хобарта был открыт[5], и поначалу он носил имя Лланхерн (Llanherne Airport) — по имени владения, на территории которого он был построен[6], но постепенно это название вышло из употребления.
В 1964 году взлётно-посадочная полоса была удлинена и расширена, чтобы дать возможность обслуживать более современные самолёты. Ещё одно расширение и удлинение полосы было произведено в 1985 году, чтобы можно было принимать крупные самолёты типа Boeing 747 и Ан-124 (хотя с некоторыми ограничениями)[5].
Современное здание терминала для внутренних рейсов (англ. Domestic terminal) было открыто в 1976 году[5]. В 1983 году было открыто здание терминала для международных рейсов (англ. International terminal), которое потом было расширено в 1985 году.
11 июня 1998 года аэропорт был сдан в аренду на 99 лет компании Hobart International Airport Pty Ltd, принадлежащей правительству Тасмании и управляемой Hobart Ports Corporation[5][7][8]. В 2004 году терминал для внутренних рейсов был существенно модернизирован. В декабре 2007 года аэропорт был продан частной компании Tasmanian Gateway Consortium.
Авиакомпании и пункты назначения
| Авиакомпания | Пункты назначения |
|---|---|
| Australian air Express | Лонсестон, Мельбурн |
| Jetstar Airways | Голд-Кост[9], Мельбурн, Сидней |
| Qantas | Мельбурн, Сидней, а также сезонные рейсы в Брисбен[10] |
| Skytraders | Аэродром Уилкинс (Антарктика) |
| Tasair | Берни, Девонпорт |
| Tiger Airways Australia | Мельбурн |
| Virgin Australia | Брисбен, Канберра, Мельбурн, Сидней |
Статистика пассажироперевозок
| Год | Пассажиров | Изменение в % | Взлётов-посадок | Изменение в % |
|---|---|---|---|---|
| 1985/1986 | 506 159 | 12 200 | ||
| 1986/1987 | 494 483 | ▼ 2,3 % | 11 728 | ▼ 3,9 % |
| 1987/1988 | 539 067 | ▲ 9,0 % | 11 556 | ▼ 1,5 % |
| 1988/1989 | 544 051 | ▲ 0,9 % | 10 095 | ▼ 12,6 % |
| 1989/1990 | 455 024 | ▼ 16,4 % | 8 445 | ▼ 16,3 % |
| 1990/1991 | 590 268 | ▲ 29,7 % | 10 140 | ▲ 20,1 % |
| 1991/1992 | 683 500 | ▲ 15,8 % | 10 681 | ▲ 5,3 % |
| 1992/1993 | 705 658 | ▲ 3,2 % | 10 929 | ▲ 2,3 % |
| 1993/1994 | 743 003 | ▲ 5,3 % | 11 325 | ▲ 3,6 % |
| 1994/1995 | 815 463 | ▲ 9,8 % | 12 381 | ▲ 9,3 % |
| 1995/1996 | 850 295 | ▲ 4,3 % | 11 230 | ▼ 9,3 % |
| 1996/1997 | 841 222 | ▼ 1,1 % | 9 468 | ▼ 15,7 % |
| 1997/1998 | 853 962 | ▲ 1,5 % | 8 965 | ▼ 5,3 % |
| 1998/1999 | 860 240 | ▲ 0,7 % | 9 697 | ▲ 8,2 % |
| 1999/2000 | 908 647 | ▲ 5,6 % | 10 776 | ▲ 11,1 % |
| 2000/2001 | 973 922 | ▲ 7,2 % | 15 205 | ▲ 41,1 % |
| 2001/2002 | 957 611 | ▼ 1,7 % | 12 266 | ▼ 19,3 % |
| 2002/2003 | 1 009 605 | ▲ 5,4 % | 11 444 | ▼ 6,7 % |
| 2003/2004 | 1 225 645 | ▲ 21,4 % | 12 729 | ▲ 11,2 % |
| 2004/2005 | 1 522 838 | ▲ 24,2 % | 15 889 | ▲ 24,8 % |
| 2005/2006 | 1 605 978 | ▲ 5,5 % | 13 764 | ▼ 13,4 % |
| 2006/2007 | 1 629 417 | ▲ 1,5 % | 12 762 | ▼ 7,3 % |
| 2007/2008 | 1 758 241 | ▲ 7,9 % | 13 778 | ▲ 8,0 % |
| 2008/2009 | 1 869 262 | ▲ 6,3 % | 14 285 | ▲ 3,7 % |
| 2009/2010 | 1 855 849 | ▼ 0,7 % | 14 380 | ▲ 0,7 % |
См. также
Напишите отзыв о статье "Хобарт (аэропорт)"
Примечания
- ↑ [www.airport-technology.com/projects/wilkins-ice-runway/ Wilkins Ice Runway - Australian Antarctic Territory] (англ.). Airport Technology. Проверено 14 октября 2011. [www.webcitation.org/66YkgbTkW Архивировано из первоисточника 31 марта 2012].
- ↑ [www.themercury.com.au/article/2010/10/05/176951_tasmania-news.html Jetstar boosts flights]. The Mercury — www.themercury.com.au (5 октября 2010). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6AAkeLSKH Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [www.bitre.gov.au/info.aspx?ResourceId=191&NodeId=96 Airport Traffic Data 1985-86 to 2009-10](недоступная ссылка — история). Bureau of Infrastructure, Transport and Regional Economics (BITRE) (июнь 2010). Проверено 29 июля 2011. [web.archive.org/20080722030556/www.bitre.gov.au/info.aspx?ResourceId=191&NodeId=96 Архивировано из первоисточника 22 июля 2008].
- ↑ [trove.nla.gov.au/ndp/del/article/2748237?searchTerm=hobart Airport proposed for Hobart]. The Canberra Times (2 июня 1948). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6AAkg2pp4 Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ 1 2 3 4 [www.hobartairpt.com.au/imagesdb/2004_MasterPlan_draft_full_for_website.pdf 2004 Master Plan]. Hobart International Airport (2004). Проверено 17 августа 2011. [web.archive.org/web/20060621085701/www.hobartairpt.com.au/imagesdb/2004_MasterPlan_draft_full_for_website.pdf Архивировано из первоисточника 21 июня 2006].
- ↑ [www.utas.edu.au/library/companion_to_tasmanian_history/A/Air%20transport.htm Air Transport]. University of Tasmania (2006). Проверено 17 августа 2010. [www.webcitation.org/6AAkhLg7w Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [www.bitre.gov.au/publications/97/Files/Avline_13.pdf Avline 13](недоступная ссылка — история). Australian Government (December 2008). Проверено 17 августа 2011. [web.archive.org/20090519085250/www.bitre.gov.au/publications/97/Files/Avline_13.pdf Архивировано из первоисточника 19 мая 2009].
- ↑ [www.internationalairportguide.com/world/hobart-airport.html Hobart Airport]. International Airport Guide (2004). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6AAkiAL2c Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [www.goldcoast.com.au/article/2010/11/16/271225_gold-coast-news.html Jetstar offers direct Coast to Hobart link Local Gold Coast News]. goldcoast.com.au , Gold Coast, Queensland, Australia (16 ноября 2010). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6AAkirWur Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [www.themercury.com.au/article/2010/10/20/180435_travel.html New Hobart-Brisbane flights]. The Mercury — www.themercury.com.au (20 октября 2010). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6AAkmp4VN Архивировано из первоисточника 25 августа 2012].
- ↑ [www.btre.gov.au/info.aspx?NodeId=96 Airport Traffic Data](недоступная ссылка — история). Btre.gov.au (6 мая 2008). Проверено 17 августа 2011. [web.archive.org/20070828230104/www.btre.gov.au/info.aspx?NodeId=96 Архивировано из первоисточника 28 августа 2007].
Отрывок, характеризующий Хобарт (аэропорт)
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
