Хованский, Иван Андреевич Тараруй
князь Иван Андреевич Хованский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
Смерть: | 17 (17) сентября 1682 Воздвиженское | |
Род: | Хованские | |
Супруга: | Ирина-Анастасия Фёдоровна Пушкина | |
Дети: | Андрей, Иван, Пётр Большой и Василий |
Князь Ива́н Андре́евич Хова́нский (начало XVII в. — 1682) — русский боярин, воевода, глава Сыскного приказа (1681—1682), Стрелецкого приказа (1682 год), Судного приказа (1682 год). Предводитель стрелецкого мятежа, получившего название Хованщины.
Представитель рода Хованских, сын нижегородского и сибирского воеводы князя Андрея Андреевича (ум. 1629). Известен также как «Тараруй», это прозвище буквально значит «пустомеля».
Содержание
Служба
Начал службу еще в царствование Михаила Фёдоровича, в 1636 году впервые упоминается в числе государевых стольников. В мае 1650 года «по крымским вестям» князь Иван Андреевич Хованский был отправлен на воеводство в Тулу, откуда в конце июня был переведен в Яблонов, а осенью отозван в Москву. В следующем 1651 году был назначен воеводой в Вязьму, где находился три года. В 1655 году князь Иван Андреевич Хованский участвовал в русско-польской войне (1654—1667), во время второго похода царя Алексея Михайловича на Великое княжество Литовское он был головой московских дворян в царском полку. В 1656 году князь Иван Андреевич Хованский был назначен воеводой в занятый московскими войсками Могилёв, а в следующем 1657 году был переведен осадным и полевым воеводой в Псков.
Война со Швецией
В период русско-шведской войны в битве под Гдовом войсками князя был разбит корпус графа Магнуса Делагарди. Победа над прославленным «графом Магнусом» стала триумфом князя Ивана Андреевича. Посол Речи Посполитой Стефан Медекша, находившийся в это время в Борисове, так описал ликование русских: «А между тем дали знать…, что под Псковом шведов несколько тысяч разбито, палили на валах, а пехота вся стреляла, презентуя по городу и замку.»[1] Решительным броском князь разорил Сыренский, Нарвский, Ивангородский и Ямский уезды ливонского генерал-губернаторства. Нанеся ещё несколько поражений шведским войскам, князь вернулся во Псков[1]. Действия князя позволили вернуть инициативу русским войскам, утерянную после поражения под Валком.
Война с Речью Посполитой
В 1660-х годах Новгородский полк князя Хованского оказался главной действующей армией в Литве, одному этому полку обычно противостояла вся литовская армия (в виде отдельных соединений), иногда усиленная коронными частями[2]. Основные русские войска концентрировались в это время в районе Смоленска, как наиболее важного стратегического пункта. Армия Хованского успешно действовала в Литве, в целом контролируя ситуацию. В феврале 1659 Хованский одержал блестящую победу над частью литовской армии под Мяделем. За эту победу 27 марта 1659 года на Вербное воскресенье князь Иван Андреевич был пожалован в бояре с почетным титулом «наместника Вятского»[3].
Несмотря на ряд тяжелых поражений под Полонкой (27 июня 1660 года) и под Кушликами (4 ноября 1661 года), Новгородский полк, вынужденный в основном полагаться на свои силы, продолжал военные действия в Литве. Это сковывало значительные силы Речи Посполитой, которые пытались нейтрализовать Хованского, и отвлекало от южного театра военных действий[1].
В 1664 году с целью отвлечения войск короля Яна II Казимира с южного театра военных действий, полк Хованского предпринял рейд в Литву. Войска князя «выжгли и высекли» Дубровну, Оршу, Черею, Толочин, «жгли до самого Борисова» и с 16 февраля до 27 марта 1664 разбили в трех боях несколько неприятельских полков[4]. 5 и 6 июня 1664 в результате боев на р. Лучосе, Хованским было захвачено Гетманское знамя Михаила Паца, но после отбитой атаки многие всадники Хованского не отошли в табор, а бежали с поля боя прямо по домам[1] Сильно поредевшие от дезертирства полки Хованского были разбиты войском Паца, князь с трудом прорвался «обозом» в Витебск[5]. Хованский, по словам Паца, потерпел сокрушительное поражение, потеряв весь обоз, 10 пушек и 63 штандарта[6], однако ушёл князь «обозом», пушек у него в распоряжении не было и конница Новгородского полка (в лучшие времена насчитывавшая не более 4000 человек) не могла иметь такое количество знамен.
В результате поражения под Витебском вместо князя Якова Черкасского главным новгородским воеводой назначался князь Юрий Долгоруков. Князя Хованского, которому было бы «невместно оказаться у князя Юрья в товарищах», отозвали в Москву. Однако, к концу 1664 года проявилась неспособность нового воеводы управлять строптивым Новгородским полком, в котором дворяне могли просто отказаться выступить на службу. Князь Иван Андреевич был возвращён в Новгородский полк в должности полкового воеводы[7]. Князь восстановил контроль над полком и возобновил активные действия в Литве.
Возглавляя Новгородский полк, князь Иван Андреевич внес значительный вклад в организацию военного дела на западных рубежах России[1]. В 1660 году князь организовал гусарские роты, которые 1661 году были развернуты в полк.
Деятельность Хованского оставила глубокий след в сознании польских и литовских современников. Постоянное чрезмерное восхваление и преувеличение побед над Хованским всеми, сколько-нибудь причастными к ним мемуаристами показывает значение в их глазах этой личности и полка Новгородского разряда — одного из самых слабых и ненадежных в русской армии[8]. По отзывам его соотечественников, например враждовавшего с ним Ордина-Нащокина[9], был весьма самонадеянным воеводой и неоднократно осуждался за свои действия царем Алексеем Михайловичем. Царь в одном из своих писем Хованскому советовал ему не возноситься своей службой: «Я тебя взыскал и выбрал на службу, а то тебя всяк называл дураком»[10].
После войны
После войны, в 1678—1680 годах руководил обороной южных рубежей России от турок и крымских татар. В 1681—1682 годах возглавлял Сыскной приказ. Предводитель стрелецких восстаний, известных как Хованщина. Казнён вместе с сыном князем Андреем Ивановичем. Другой сын Пётр был сослан на Север, при Петре I помилован и воеводствовал в Киеве.
Напишите отзыв о статье "Хованский, Иван Андреевич Тараруй"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Курбатов О. А. Русско-шведская война 1656-58 гг.: проблемы критики военно-исторических источников // Россия и Швеция в средневековье и новое время: архивное и музейное наследие. М, 2002. С. 150—166.
- ↑ Курбатов О. А. Морально-психологические аспекты тактики русской конницы в середине XVII века // Военно-историческая антропология: Ежегодник, 2003/2004: Новые научные направления. — М., 2005. — С. 193—213
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 103
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 162—163
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 163
- ↑ Bobiatyński Konrad «Michał Kazimierz Pac. Wojewoda wileński, hetman wielki litewski». 2008. Neriton
- ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 164
- ↑ Курбатов О. А. «Литовский поход 7168 г.» кн. И. А. Хованского и битва при Полонке 18 июня 1660 г.//Славяноведение. 2003. № 4. С. 25 — 40.
- ↑ Курбатов О. А. Русско-шведская война 1656-58 гг.: проблемы критики военно-исторических источников // Россия и Швеция в средневековье и новое время: архивное и музейное наследие. М, 2002. С. 150—166
- ↑ Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Том 12. Глава 5.
Ссылки
- [www.krugosvet.ru/articles/107/1010754/1010754a1.htm Хованский, Иван Андреевич (начало XVII в. — 1682)]- биография на сайте энциклопедии «Кругосвет».
Литература
- Волков В. «Русская рать: богатыри, витязи и воеводы», Москва, «Алгоритм», 2005 г. ISBN 5-699-10367-8, ст. 367, 368, 369, 370, 371
- Чулков Н. П. Хованский, Иван Андреевич Тараруй // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Хованский, Иван Андреевич Тараруй
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.