Ходжа (фильм)

Ходжа
азерб. Xoca
Жанр	военный фильм, драма
Режиссёр	Вахид Мустафаев
Продюсер	Мир Шахин
Автор сценария	Вахид Мустафаев
В главных ролях	Ильгар Мусаев, Нигяр Бахадургызы, Тельман Алиев, Наджиба Гусейнова, Эльмира Ягубова, Мина Советская, Азер Айдемир
Оператор	Афшин Ализаде
Композитор	Яшар Бахыш
Кинокомпания	Бакуфильм
Длительность	102 мин
Страна	Азербайджан Азербайджан
Язык	азербайджанский
Год	2012
Выход фильма «Ходжа» (оригинальное название — азерб. Xoca)

К:Фильмы 2012 года

Ходжа (азерб. Xoca) — военный фильм азербайджанского режиссёра, президента Группы компаний ANS Вахида Мустафаева, снятый в 2012 году на киностудии «Бакыфильм» и посвящённый Ходжалинской резне. В фильме рассказывается о трагической судьбе двух любящих пар в годы Карабахской войны. «Ходжа» считается первым фильмом, снятым в жанре неоэкспрессионизма, а также первым полнометражным фильмом, отражающим в полном масштабе всю трагедию Ходжалы.

Сюжет

Двое молодых — Алекпер и Гюнель решают пожениться и подают заявление в ЗАГС. День свадьбы назначают на 25 февраля 1992 года, но вскоре офицера разведки Алекпера вызывают в город Ходжалы, в Карабах, где уже идёт война. Накануне свадьбы, готовясь вернуться в Баку, он выясняет, что город окружён армянскими силами. Перед ним встаёт выбор: вернуться в Баку, где его ждет его невеста Гюнель, или остаться с товарищами в городе и готовиться к бою…

Другая пара — боевой друг Алекпера Юра Чёрный (прототип — Национальный герой Азербайджана Юрий Ковалёв) и Мехрибан, обычная телеграфистка. Поначалу они относятся друг к другу холодно, но когда наступает время защиты родного края, в них просыпаются настоящие чувства друг к другу. В результате бомбёжки Ходжалы Мехрибан теряет дедушку и бабушку, после чего с оружием в руках встаёт на защиту родного города.

Работа над фильмом

Автором идеи фильма, по словам режиссёра фильма Вахида Мустафаева, является его отец — Фуад Мустафаев. Съёмки фильма проводились в Баку и селе Бидейиз Шекинского района с ноября 2011 года по январь 2012 года. В съёмках фильма приняли участие около двух тысяч человек. Сообщается, что в фильме в точности показано военное снаряжение, использованное во время атаки на Ходжалы и его обороны, боеприпасы, а также тяжелая техника. Помимо этого в фильме были сняты солдаты и техника одной из воинских частей Национальной армии Азербайджана. Для участия в съёмках был приглашен офицер милиции, участник обороны Ходжалинского аэропорта Назим Гусейнов. В фильме также снялся режиссёр фильма Вахид Мустафаев. В период съёмок, Вахид Мустафаев организовал прохождение актёрами курсов обязательной военной подготовки.

Сообщается, что во время съёмок, трое человек из технического персонала подверглись обморожению и были госпитализированы. В силу туманных и ветреных погодных условий вертолёт, использованный во время съёмок, подвергался постоянному риску. Работа съемочной группы во главе с режиссёром продолжалась бесперерывно 75 ночей.

Главным продюсером фильма является вице-президент Группы компаний ANS Миршахин Агаев, художник — Меджид Алислам, художник по костюмам — Винус Абузари, главный оператор — Афшин Ализаде, звукорежиссёр — Киа Нерси, мастер по гриму — Джахан Имани. В главных ролях снимались Ильгар Мусаев, Нигяр Бахадургызы, Эльмира Ягубова, Мина Советская, Азер Айдемир, а также заслуженный артист Азербайджана Тельман Алиев и Народная артистка Азербайджана Наджиба Гусейнова.

В ролях

Актёр	Роль
Ильгар Мусаев	Алекпер Алекпер
Нигяр Бахадургызы	Гюнель Гюнель
Тельман Алиев	Гюнель отец Гюнель
Наджиба Гусейнова	Гюнель мать Гюнель
Азер Айдемир	Юра Чёрный Юра Чёрный
Мина Советская	Мехрибан Мехрибан

Саундтрек

Саундтрек к фильму, написанный и исполненный певицей Мина, называется «Давайте вернемся домой» (азерб. Gəlin dönək evə). В клипе песни использованы кадры из фильма. Эта песня стала победителем конкурса патриотической песни, объявленного радиостанцией ANS ЧM в связи с днём рождения Чингиза Мустафаева. Следует также отметить, что сама певица сыграла в фильме одну из главных ролей.

Премьера и отзывы

Презентация фильма для СМИ состоялась 23 февраля 2012 года в Баку в кинотеатре «Низами». В презентации фильма приняли участие режиссёр и автор сценария картины Вахид Мустафаев, вице-президенты Группы компаний ANS Миршахин Агаев и Сейфулла Мустафаев. Среди гостей, участвовавших в просмотре были заведующий общественно-политическим отделом Администрации президента Али Гасанов, заведующий отделом по вопросам законодательства и правовой экспертизы администрации президента Азербайджана Шахин Алиев, заместитель министра связи и информационных технологий — Эльмир Велизаде, омбудсман Эльмира Сулейманова, группа депутатов Милли меджлиса, председатель Союза писателей Анар, народный писатель Чингиз Абдуллаев, народный артист Алибаба Мамедов, народная артистка Амалия Панахова, народный художник Агали Мамедов и ряд других общественных и политических деятелей. На пресс-конференция Вахид Мустафаев заявил:

«Ходжа» не следует смотреть, как на фильм о войне. В этом фильме повествуется о борьбе между любовью и ненавистью. Этим фильмом мы хотели показать молодому поколению, что Ходжалы не был сдан без боя. Я искренне благодарен всему творческому составу и съемочной бригаде.

Чингиз Абдуллаев поздравил режиссёра, назвав фильм Ходжа настоящим профессиональным азербайджанским фильмом.

Иранский профессиональный режиссёр Месуд Бахмани сказал:

В фильме «Ходжа» чётко показана ненависть в душе людей к войне. Вместе с тем радует то обстоятельство, что люди способны и на хорошие дела. И в большинстве своем это творческие натуры. Могу точно сказать, что среди деятелей искусства Вахид Мустафаев занимает одно из видных мест. Он в очередной раз доказал это своим фильмом «Ходжа» и прекрасно показал ненависть к войне.

Народная артистка Азербайджана Амалия Панахова заявила:

Фильм «Ходжа» очень сильно повлиял на нас. Мы вновь пережили эти волнительные, трагические дни. Этот фильм, снятый в «Бакыфильме» Вахидом Нахышом, очень важен. Фильм «Ходжа» сыграет большую роль, будь то, в воссоздании в нашей памяти всех событий, в воспитании молодого поколения в патриотическом духе, или же наглядном представлении нашего врага. Когда мы смотрим этот фильм, мы в очередной раз видим свои ошибки. Мы видим, как история повторяется в очередной раз. И мы в очередной раз оцениваем кто есть друг и кто враг. Этот фильм станет уроком для молодых людей. Этот фильм еще раз расскроет миру правду об истории Азербайджана. Потому что культура, особенно кино, является очень мощным инструментом. Если перевести «Ходжа» на несколько языков, то, возможно, фильм займет место среди жемчужин мирового кинематографа.

Показ фильма во всех кинотеатрах Азербайджана начался 26 февраля 2012. Показ этой кинокартины кроме Баку состоялся и в других городах Азербайджана: в Нахичеване, Гяндже, Евлахе, Мингечауре. Отмечается, что просмотр фильма прошёл в Азербайджане с успехом.

Председатель союза писателей Азербайджана, писатель Анар сказал о фильме следующее:

Мне очень понравился фильм президента ANS Вахида Мустафаева «Ходжа» и фильма Эльхана Джафарова «Град». Оба фильма в уровневом плане что-то могут донести до общества.

Однако, кинорежиссёр Эльданиз Гулиев отрицательно отозвался о фильме, назвав его фильмом низкого уровня.

Кинорежиссёр Джамиль Гулиев же отметил, что фильм «Ходжа» является очень интересным и заслуживающим внимания фильмом, и что съёмками этого фильма был сделан своевременный шаг в патриотической, карабахской теме.

Киновед, заслуженный работник культуры Азербайджана Айдын Кязимзаде посчитал название фильма удачным и заявил, что как бы не был снят фильм, он считает его удачным.

В ноябре 2012 года депутат парламента Фазиль Мустафа выразил отношение агрессивным мнениям, озвученным в отношении фильма:

Этот фильм был продемонстрирован в ряде стран мира, до разноцелевой аудитории которых были доведены азербайджанские реалии. Стремятся принизить усилия человека в этом направлении. Это ошибочный подход. Словно на одном фланге сидит одна группа людей, а на другом - представители другой нации, которые постоянно пытаются очернить все хорошие, благородные шаги. Что здесь сделано плохого? Когда снимается фильм о другом укладе жизни, говорят, что это противоречит национальному менталитету. Снят фильм о трагедии нашего народа, что здесь плохого?

Ректор Музыкальной академии народный артист Фархад Бадалбейли считает, что фильм «Ходжа» пропагандирует гуманизм, повествует о горькой судьбе простых людей. Аналогичного мнения придерживается также председатель Союза композиторов Франгиз Ализаде.

Фестивали и показы

В апреле 2012 стало известно, что авторы фильма через Тбилиси отослали киноленту жюри Международного ереванского кинофестиваля «Золотой абрикос». Но вскоре в «Бакыфильм» поступило письмо, где было отмечено, что жюри кинофестиваля отказалось включить фильм в конкурсную программу. После распространения информации о недопущении фильма «Ходжа» на фестиваль в Ереване, в студию ANS поступили многочисленные звонки от известных представителей общественности, среди которых были председатель Союза писателей Анар, народный писатель Чингиз Абдуллаев, председатель Союза композиторов Франгиз Ализаде, народный артист Эльдар Гулиев, народная артистка Хураман Гасымова и др.

7 октября 2012 года фильм был показан на 49-м международном кинофестивале «Золотой апельсин» в Анталье. Фильм был представлен зрителям в кинотеатре «Аксин Плаза». Среди зрителей наряду с гражданами Турции присутствовал почетный консул Беларуси в Анталии и граждане Азербайджана. Отмечается, что демонстрация фильма прошла с аншлагом.

29 ноября 2012 фильм был продемонстрирован на 35-м Каирском международном кинофестивале.

Фильм «Ходжа» также принял участие в 31-м международном кинофестивале «Фаджр» в Иране.

31 марта 2013 года фильм Ходжа был показан в Москве, в кинотеатре «Художественный». Мероприятие было приурочено ко Дню геноцида азербайджанцев и состоялось по инициативе Посольства Азербайджанской Республики в Российской Федерации. На показе присутствовали представители посольства, Всероссийского Азербайджанского Конгресса, Азербайджанского молодёжного объединения России. Вечер открыл посол Азербайджана в России Полад Бюльбюль-оглы.

По заявлению режиссёра фильма Вахида Мустафаева, фильм приглашён на фестиваль в Аддис-Абебе.

Обвинения в плагиате

Азербайджанские сайты minval.az и musavat.com провели расследование, сравнив два эпизода из фильма «Ходжа» и российского фильма Брестская крепость, снятого кинокомпанией Централ Партнершип. В результате этого расследования они пришли к выводу, что в случае с этими сценами имел место плагиат, что в азербайджанском фильме зеркально повторяются тексты и сцены из российского фильма, а в песне к фильму — слова из песни группы «Аквариум» «Поезд в огне». Как отмечает AzeriToday, расследование «вызвало в обществе эффект разорвавшейся бомбы». Особую остроту ситуации придал тот факт, что фильм «Брестская крепость» продюсировал этнический армянин Дишдишян. Наличие плагиата подтвердили опрошенные AzeriToday эксперты, в частности писатель и киносценарист Рахман Рафикоглы, режиссёр Самир Керимоглу, культуролог, Эльмир Мирзоев. Фарид Алиев, артист кино, солист оперного театра, был более категоричен:

Это не плагиат, это снятая один к одному копия.

Рустам Шафиев, исполнительный продюсер «Нариманфильм», посчитал, что имел место не плагиат, а использование типичных для разных фильмов схожих сцен .

В ответ на обвинения режиссёр фильма «Ходжа» Вахид Мустафаев заявил, что схожесть некоторых сцен не означает, что они заимствованы из других фильмов. Также Мустафаев заявил, что намерен подать иск за моральный ущерб, нанесенный киностудии и создателям фильма.

Отрывок, характеризующий Ходжа (фильм)

– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.