Хозяин

Хозяин — в русской экономической традиции собственник, обладающий определённым набором нравственных установок.

Этимология

Согласно этимологического словаря русского языка под редакцией М.Р. Фасмера, слово "хозяин" является заимствованием из тюркских языков . Так, например, в казахском языке (относится к тюркским языкам) каз. қожа и каз. қожайын - хозяин.

В XVI—XIX веках

Выделение хозяев в качестве особой категории собственника впервые появляется в учительной литературе XVI—XVII вв., характерным примером которой стал «Домострой». Философы этого периода рассматривают экономическую деятельность как разновидность религиозного подвига. Среди качеств хозяина выделяют рассудительность, знание практической стороны дела, заботу о материальном и особенно нравственном положении подчинённых.

В период развития капиталистических отношений стало актуальным противопоставление хозяина и «хищника», «дельца». Уже в XVIII в. одним из критериев принадлежности к хозяевам считалось стремление к «общей пользе». В XIX в. в предпринимательской среде формируются представления об идеальном хозяине — человеке честном, аскетичном, патриотически настроенном.

В евразийстве

Теория хозяина получила наибольшее раскрытие в философии евразийцев. Особенное значение ей придавал П. Н. Савицкий. Для Савицкого хозяин (человек или коллектив) — посредник между экономической и религиозной сферами. Истинная цель такого собственника — уподобиться Богу, являющемуся идеальным Хозяином. Важнейшими чертами хозяина философ считал попечение о работниках и «ценение» хозяйства, не совпадающее, однако, со стремлением извлечь максимальную выгоду.

Систему, при которой хозяйские принципы раскрылись бы в наибольшей степени, Савицкий назвал «хозяйнодержавием». Она стала своеобразным вариантом славянофильской соборности. При хозяйнодержавии, основанном (в отличие от капитализма и социализма) на духовных ценностях, было бы возможно наилучшее, по мнению евразийцев, взаимодействие личности и общества.

Отмечается, что некоторые положения теории Савицкого имеют сходство с законодательными актами времён Николая II (например, с принятым в 1911 г. «Положением о землеустройстве»).

В советское время

В СССР была распространена идеологема о рабочем и крестьянине как хозяине производства. Фактически же их хозяйствование сводилось к общественной работе, а не управлению предприятиями. Материальное положение зачастую также не соответствовало статусу «хозяина». К концу советского периода эти противоречия стали осознаваться особенно остро.

В 1989—1990 гг. проводились социологические опросы среди трудящихся, позволившие выявить набор качеств, которые должны характеризовать «рабочего-хозяина». Эта картина резко отличается от традиционной. Во главу угла ставятся трудолюбие и дисциплинированность, при этом непосредственное влияние на принятие решений в глазах пролетариев обладало низкой ценностью. По мнению социологов, это свидетельствует о сложившейся за годы советской власти «антихозяйской» картине мира.

Литература

• Гимпельсон В. Е., Назимова А. К. [ecsocman.hse.ru/data/380/958/1216/02Gimpelson.pdf «Хозяин производства»: догма и реальность] // Социологические исследования. — 1991. — № 8. — С. 22-31.
• Смирнова О. А. [www.ssc.smr.ru/media/journals/izvestia/2008/2008_4_1212_1217.pdf Социальный портрет и особенности мотивации деловой активности «русского хозяина» в трактовке отечественных мыслителей второй половины XIX — начала XX века] // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. — 2008. — Т. 10. — № 4. — С. 1212—1217.

Ссылки

• Савицкий П. Н. [philosophy.ru/iphras/library/evrasia/sav4.html Хозяин и хозяйство]

Отрывок, характеризующий Хозяин

– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.