Хоккей на траве на летних Олимпийских играх 1992
Поделись знанием:
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
Хоккей на траве на XXV Летних Олимпийских играх
Содержание
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза | |
| Женщины | |||
| Мужчины |
Страны
| № | Страна | Золото | Серебро | Бронза | 4 место | 5место | 6место | Условные очки | Медали |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Германия |
1 | 1 | 0 | 0 | 0 | 0 | 12 | 2 |
| 2 |  Испания |
1 | 0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 9 | 1 |
| 3 |  Австралия |
0 | 1 | 0 | 0 | 1 | 0 | 7 | 1 |
| 4 |  Великобритания |
0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 1 | 5 | 1 |
| 5 |  Пакистан |
0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 0 | 4 | 1 |
| 6 |  Нидерланды |
0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 1 | 4 | 0 |
| 7 |  Республика Корея |
0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 3 | 0 |
Результаты
Женщины
Группа «А»
| М | команда | 1 | 2 | 3 | 4 | очки | р-м | м |
| 1 | Германия |
2:2 | 1:0 | 4:0 | 5 | 7:2 (+5) | 1 | |
| 2 | Испания |
2:2 | 1:0 | 2:1 | 5 | 5:3 (+2) | 2 | |
| 3 | Австралия |
0:1 | 0:1 | 2:0 | 2 | 2:2 (0) | 3 | |
| 4 |  Канада |
0:4 | 1:2 | 0:2 | 9 | 1:8 (-7) | 4 |
Группа «B»
| М | команда | 1 | 2 | 3 | 4 | очки | р-м | м |
| 1 | Республика Корея |
1:3 | 2:0 | 5:0 | 4 | 8:3 (+5) | 1 | |
| 2 | Великобритания |
3:1 | 1:2 | 3:2 | 4 | 7:5 (+2) | 2 | |
| 3 | Нидерланды |
0:2 | 2:1 | 2:0 | 4 | 4:3 (+1) | 3 | |
| 4 |  Новая Зеландия |
0:5 | 2:3 | 0:2 | 0 | 2:10 (- 8) | 4 |
за 5-8 места
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| Австралия
|
5 | ||||||
| Новая Зеландия
|
1 | ||||||
| Австралия
|
2 | ||||||
| Нидерланды
|
0 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| Нидерланды
|
2 | Канада
|
2 | ||||
| Канада
|
0 | Новая Зеландия
|
0 | ||||
За 1-4 места
| Полуфиналы | Финал | ||||||
| Испания
|
2 | ||||||
| Южная Корея
|
1 | ||||||
| Испания
|
2 | ||||||
| Германия
|
1 | ||||||
| 3-е место | |||||||
| Германия
|
2 | Великобритания
|
4 | ||||
| Великобритания
|
1 | Южная Корея
|
3 | ||||
Итоговая классификация
- Испания (Кармен Бареа, Соня Баррио, Нагоре Габельянес, Мариви Гонсалес, Наталия Дорадо, Мерседес Коген, Анна Майкес, Сильвия Манрике, Эли Марагаль, Марибель Мартинес, Тереса Мотос, Нурия Оливе, Вирхиния Рамирес, Маса Родригес, Майдер Тельерия)
- Германия (Бритта Беккер, Бьянка Вайс, Анке Вильд, Сюзанна Волльшлегер, Таня Диккеншайд, Катрин Каушке, Ирина Кунт, Хайке Лецш, Сюзанна Мюллер, Тина Петерс, Симоне Томашински-Гресер, Кристина Фернек, Ева Хагенбоймер, Франциска Хенчель, Надин Эрнстинг-Кринке, Карен Юнгйоханн)
- Великобритания (Джилл Аткинс, Лиза Бейлисс, Карен Браун, Кэт Джонсон, Вики Диксон, Сэнди Листер, Джеки Макуильямс, Тэмми Миллер, Хелен Морган, Мэри Невилл, Мэнди Николс-Николсон, Элисон Рэмзи, Джейн Сиксмит, Джо Томпсон, Венди Фрейзер, Сью Фрейзер)
- Республика Корея (Джин Дуксан, Квон Чхансок, Ким Кёнъэ, Ку Мунён, Ли Ёнкён, Ли Квичу, Ли Кёнхи, Ли Сонъён, Лим Кесок, Ро Ёнъми, Сон Чонъим, Хан Кымсыль, Чан Ынчон, Чан Тонсок, Ю Чесок, Ян Хисок)
- Австралия (Элисон Аннан, Трейси Белбин, Дебби Боумен, Шэрон Буханан, Кристина Добсон, Салли Карбон, Лиза Ноутон, Кэтлин Партридж, Лиза Пауэлл, Джеки Перейра, Элисон Пик, Кейт Старр, Лиана Туз, Джульет Хаслам, Решель Хоукс)
- Нидерланды (Карина Беннинга, Карина Блекер, Каролина ван Ньивенхёйзе-Лендерс, Микетина Ваутерс, Сесиль Винке, Ингрид Волфф, Витске де Рёйтер, Даниэлла Кунен, Жаннетта Левин, Хелен Лежен-ван дер Бен, Мартина Охр, Флорентина Стенберге, Жаклин Токсопёс, Кароль Тхате, Аннемике Фокке, Нор Холсбур)
- Канада (Бернадетт Бойер, Джоэл Бро, Милена Гайга, Хизер Джонс, Дебра Ли Кови, Мэри Конн, Лаурели Копек, Шэрон Крилман, Тара Кроксфорд, Сандра Леви, Рошель Лоу, Сью Рид, Кэнди Томсон, Деб Уиттен, Шерри Филд)
- Новая Зеландия (Кристина Артур, Тина Белл-Каке, Сью Дугган, Элейн Йенсен, Труди Килколли, Шейн Коллинс, Мэри Клинтон, Сапфир Купер, Анна Лоуренс, Кирен О’Грэйди, Мэнди Смит, Кейт Тролав, Робин Туми, Сьюзан Фёрмэйдж, Кайли Фой)
Мужчины
Группа «А»
| М | команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | очки | р-м | м |
| 1 | Австралия |
1:1 | 6:0 | 1:0 | 7:0 | 5:1 | 9 | 20:2 (+18) | 1 | |
| 2 | Германия |
1:1 | 2:0 | 3:0 | 2:1 | 8:2 | 9 | 16:4 (+12) | 2 | |
| 3 | Великобритания |
0:6 | 0:2 | 3:1 | 2:1 | 2:0 | 6 | 7:10 (- 3) | 3 | |
| 4 |  Индия |
0:1 | 0:3 | 1:3 | 1:0 | 2:1 | 4 | 4:8 (- 4) | 4 | |
| 5 |  Аргентина |
0:7 | 1:2 | 1:2 | 0:1 | 1:0 | 2 | 3:12 (- 9) | 5 | |
| 6 |  Египет |
1:5 | 2:8 | 0:2 | 1:2 | 0:1 | 0 | 4:18 (- 14) | 6 |
Группа «B»
| М | команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | очки | р-м | м |
| 1 | Пакистан |
3:2 | 6:1 | 1:0 | 6:2 | 4:1 | 10 | 20:6 (+14) | 1 | |
| 2 | Нидерланды |
2:3 | 3:2 | 4:3 | 5:2 | 6:0 | 8 | 20:10 (+10) | 2 | |
| 3 | Испания |
1:6 | 2:3 | 3:0 | 4:0 | 5:2 | 6 | 15:11 (+4) | 3 | |
| 4 | Новая Зеландия |
0:1 | 3:4 | 0:3 | 2:1 | 2:3 | 2 | 7:12 (- 5) | 4 | |
| 5 |  Объединённая команда |
2:6 | 2:5 | 0:4 | 1:2 | 7:3 | 2 | 12:20 (- 8) | 5 | |
| 6 |  Малайзия |
1:4 | 0:6 | 2:5 | 3:2 | 3:7 | 2 | 9:24 (- 15) | 6 |
за 9-12 места
| 9-12 места | 9 место | ||||||
| Малайзия
|
6 | ||||||
| Аргентина
|
4 | ||||||
| Малайзия
|
4 | ||||||
| Объединённая команда
|
3 | ||||||
| 11-е место | |||||||
| Объединённая команда
|
4 | Аргентина
|
7 | ||||
| Египет
|
2 | Египет
|
3 | ||||
за 5-8 места
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| Испания
|
2 | ||||||
| Индия
|
0 | ||||||
| Испания
|
2 | ||||||
| Великобритания
|
1 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| Великобритания
|
3 | Индия
|
3 | ||||
| Новая Зеландия
|
2 | Новая Зеландия
|
2 | ||||
За 1-4 места
| Полуфиналы | Финал | ||||||
| Германия
|
2 | ||||||
| Пакистан
|
1 | ||||||
| Германия
|
2 | ||||||
| Австралия
|
1 | ||||||
| 3-е место | |||||||
| Австралия
|
3 | Пакистан
|
4 | ||||
| Нидерланды
|
2 | Нидерланды
|
3 | ||||
Итоговая классификация
- Германия (Андреас Беккер, Бюди Блунк, Штефан Залигер, Андреас Келлер, Михаэль Кнаут, Оливер Курц, Кристиан Майерхёфер, Свен Майнхардт, Михаэль Мец, Клаус Михлер, Кристофер Райц, Штефан Тевес, Ян-Петер Тевес, Карстен Фишер, Фолькер Фрид, Михаэль Хильгерс)
- Австралия (Джон Бестолл, Уоррен Бирмингем, Ли Бодимид, Дэвид Вансбро, Дэймон Дилетти, Лаклан Дреер, Стивен Дэвис, Майкл Йорк, Грег Корбитт, Эшли Кэри, Пол Льюис, Грэм Рид, Джей Стейси, Кен Уорк, Дин Эванс, Лаклан Элмер)
- Пакистан (Ахлак Ахмед, Мансур Ахмед, Шахбаз Ахмед, Асиф Байва, Халид Башир, Хаваджа Джунаид, Тахир Заман, Мухаммад Камар Ибрагим, Муджахид Али Рана, Анджум Сайед, Васим Фероз, Мухаммад Халид, Фархат Хассан Хан, Шахид Али Хан, Мусаддик Хуссейн, Мухаммад Шахбаз)
- Нидерланды (Флорис Ян Бовеландер, Жак Бринкман, Мартен ван Гримберген, Тако ван ден Хонерт, Ваутер ван Пелт, Питер ван Эде, Стефан Вен, Гейс Ветерингс, Лео Клейн Геббинк, Марк Делиссен, Кес Ян Дипевен, Харри Квинтен, Хендрик Ян Койман, Франк Лейстра, Барт Лойе, Бастиан Портенар)
- Испания (Хорхе Авилес, Хайме Амат, Хави Арнау, Хуанчо Гарсия-Мауриньо, Сантьяго Грау, Хуан Антонио Динарес, Хосе Антонио Иглесиас, Ким Мальгоса, Мигель Ортего, Виктор Пужоль, Пабло Усос, Давид Фрейша, Педро Хуфреса, Рамон Хуфреса, Игнасио Эскуде, Хавьер Эскуде)
- Великобритания (Стив Батчелор, Пол Болланд, Расселл Гарсия, Шон Керли, Роберт Клифт, Джейсон Леслетт, Джейсон Ли, Сэм Мартин, Симон Никлин, Джон Поттер, Шон Роулендс, Ники Томпсон, Дональд Уильямс, Роберт Хилл, Джон Шоу)
- Индия (Шакил Ахмед, Ашиш Кумар Баллал, Дэррил Д’Соуза, Аджит Лакра, Рави Найякар, Мукеш Кумар Нанданури, Дханрадж Пиллай, Чеппудира Пунача, Джагдев Сингх Рай, Джуд Себастьян, Джагбир Сингх, Дидар Сингх, Парджат Сингх, Сухджит Сингх, Харприт Сингх)
- Новая Зеландия (Скотт Андерсон, Иэн Вудли, Дэвид Гранди, Питер Даджи, Бретт Ливер, Грант Маклауд, Питер Мискиммин, Умеш Параг, Пареш Патель, Дэйв Пенфолд, Джон Радовонич, Грег Расс, Крейг Расс, Джейми Смит, Энтони Торнтон, Скотт Хобсон)
- Малайзия (Аанантха Самбу Майяво, Брайан Джая Шива, Дхарма Радж Канниах, Лайлин Абу Хассан, Лим Чиоу Чуань, Пол Лопес, Мохамед Абдул Хадж, Мирнаван Навави, Нур Сайфул Зайни Насир-ад-Дин, Шанкар Раму, Сарджит Сингх Киндан, Сун Мустафа бин Карим, Суппия Сурия Ганди, Тай Бэн Хай, Ахмед Фадзил, Гари Фиделис)
- Объединённая команда (Сос Айрапетян, Владимир Антаков, Сергей Барабашин, Виктор Депутатов, Александр Домашев, Александр Красноярцев, Игорь Муладянов, Евгений Нечаев, Михаил Ничепуренко, Владимир Плешаков, Сергей Плешаков, Юрий Сафонов, Берикказы Сексенбаев, Виктор Сухих, Олег Хандаев, Игорь Юльчиев)
11. Аргентина (Альдо Айяла, Диего Аллона, Марсело Гаррафо, Карлос Женейро, Пабло Ломби, Адриан Мандарано, Габриэль Минадео, Пабло Морейра, Эдгардо Пайлос, Родольфо Перес, Эмануэль Роджеро, Даниэль Руис, Алехандро Сири, Мартин Сорделли, Фернандо Фальчетто, Фернандо Феррара)
12. Египет (Абдель Хлик Абу Эль-Язи, Амро Аль-Сайед Мохаммади, Амро Аль-Сайед Усман, Ашраф Шафик Гинди, Ваиль Фахим Мустафа, Джамаль Амин Абдель Гани, Джамаль Ахмед Абдулла, Джамаль Фаузи Мухаммад, Ибрагим Махмуд Тавфик, Магди Ахмед Абдулла, Мохаммед Аль-Сайед Тантави, Мохаммед Сайед Абдулла, Мухаммад Самир Мухаммад, Хишам Мустафа Корани, Хуссейн Мухаммад Хассан, Эхаб Мустафа Мансур)
См. также
| ||||||||
| ||||||||
Напишите отзыв о статье "Хоккей на траве на летних Олимпийских играх 1992"
Отрывок, характеризующий Хоккей на траве на летних Олимпийских играх 1992
Доводы его были сжаты, просты и ясны.Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
