Холланд, Алиенора, графиня Марч

Алиенора Холланд англ. Alianore Holland <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Холландов, графов Кент</td></tr>
графиня Марч
1388 — 1398
баронесса Черлетон
1401 — 1405
Рождение:	ок. 1373
Смерть:	1405(1405)
Род:	Холланды
Отец:	Холланд, Томас, 2-й граф Кент
Супруг:	1-й: Роджер Мортимер, 4-й граф Марч 2-й: Эдвард Черлетон, 5-й барон Черлетон
Дети:	От 1-го брака сыновья: Эдмунд Мортимер, Роджер Мортимер дочери: Анна Мортимер, Элеанор Мортимер От 2-го брака дочери: Джоан Черлентон, Джойс Черлентон

Алиенора Холланд (англ. Alianore Holland; ок. 1373 — 6, 18 или 23 октября 1405) — английская аристократка, дочь Томаса Холланда, 2-го графа Кент, и Элис Фицалан, жена Роджера Мортимера, 4-го графа Марч.

Биография

Алиенора родилась около 1373 года. Она была старшей дочерью Томаса Холланда, который был сыном Джоанны Кентской, матери короля Англии Ричарда II. Соответственно Алиенора приходилась Ричарду II племянницей и принадлежала к высшей английской аристократии.

В качестве мужа Алиеноре выбрали Роджера Мортимера, 4-го графа Марча — одного из богатейших аристократов в Англии, обладавший обширными владениями в Уэльсе и Валлийской марке. Роджер рано остался сиротой и был ближайшим наследником Ричарда II. За право на опеку над ним и управление его владений в 1382—1384 году разгорелась борьба между аристократами. В итоге под давлением Джоанны Кентской опекуном Роджера стал Томас Холланд, отец Алиеноры, в то время как владениями малолетнего графа управляла группа английских аристократов, во главе которых стояли графы Арундел, Нортумберленд, Уорик и Джон, лорда Невилл. Томас Холланд, чтобы привязать наследника к себе, женил его на своей дочери. Брак был заключён около 7 октября 1388 года.

В 1398 году Роджер Мортимер погиб в Ирландии. Алиенора осталась с четырьмя малолетними детьми. Все владения Мортимеров оказались под опекой короля Ричарда. Но в октябре 1399 года он был свергнут с престола Генрихом Болингброком, который был коронован под именем Генриха IV. Сыновья Алиеноры, Эдмунд и Роджер, имели большие права на престол, чем Генрих IV — они были потомками Лайонела, герцога Кларенса, третьего сына короля Эдуарда III, в то время как сам Генрих IV был сыном Джона Гонта, четвёртого сына Эдуарда III. Поэтому новый король поместил потенциальных конкурентов под строгий надзор — они содержались в Виндзорском замке. Дочерям же было разрешено остаться с матерью.

После после 19 июня 1399 года Алиенора вышла замуж вторично — за Эдварда Черлетона, который в 1401 году унаследовал титулы барона Черлетона и лорда Поуиса. В этом браке родилось 2 дочери.

Алиенора умерла 6, 18 или 23 октября 1405 года во время родов.

Брак и дети

1-й муж: с ок. 7 октября 1388 Роджер Мортимер (11 апреля 1374 — 20 июля 1398), 4-й граф Марч, 7-й граф Ольстер, 6-й барон Мортимер из Вигмора, 5-й барон Женевиль, 14-й лорд Клер с 1381, наместник Ирландии в 1382—1383, 1392—1398. Дети:

• Анна Мортимер (27 декабря 1388 — сентябрь 1411); муж: с ок. мая 1406 (папское разрешение 10 июня 1408) Ричард Конисбург (ок. сентября 1375 — 5 августа 1415), 3-й граф Кембридж с 1414. Их потомки унаследовали владения и титулы дома Мортимеров и их преимущественные права на английский престол.
• Эдмунд Мортимер (6 ноября 1391 — 18 января 1425), 5-й граф Марч, 8-й граф Ольстер, 7-й барон Мортимер из Вигмора, 6-й барон Женевиль, 14-й барон Клер с 1398
• Роджер Мортимер (24 марта 1393 — ок. 1409)
• Элеанор Мортимер (ок. 1395 — после января 1414); муж: с 1409/1410 сэр Эдвард де Куртене (ок. 1388 — август 1418), лорд Куртене, адмирал с 1418

2-й муж: после 19 июня 1399 Эдвард Черлетон (ок. 1371 — 14 марта 1421), 5-й барон Черлетон и лорд Поуис с 1401. Дети:

• Джоан Черлентон (ок. 1400 — 17 сентября 1425); муж: сэр Джон Грей (после 1384 — 22 марта 1421), 1-й граф Танкервиль с 1419
• Джойс Черлентон (ок. 1403 — 22 сентября 1446); муж: после 28 февраля 1422 Джон Типтофт (ок. 1400 — 27 января 1443), 1-й барон Типтофт с 1426

Литература

• The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom / G. E. Cokayne, revised and edited by the Hon. Vicary Gibbs et al. — 2nd edition revised. — 1910—2000.
• Tout Thomas Frederick. Mortimer, Roger de (1374-1398) // Dictionary of National Biography. — 1894. — Vol. 39. — P. 145—146.
• Davies R. R. [www.oxforddnb.com/view/article/19356 Mortimer, Roger (VII), fourth earl of March and sixth earl of Ulster (1374-1398)] // Oxford Dictionary of National Biograph. — 2004.
• Pugh T.B. Henry V and the Southampton Plot of 1415. — Sutton Pub Limited, 1988. — 200 p. — ISBN 0-86299-541-8.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL.htm#ThomasHolandKentdied1397B Earls of Kent 1352—1408 (Holand)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 8 января 2014.
• [www.thepeerage.com/p10691.htm#i106903 Alianore de Holand, Countess of March] (англ.). thePeerage.com. Проверено 8 января 2014.

Предки Алиеноры Холланд

сэр Роберт де Холланд (ум. ок. 1300)                 сэр Роберт де Холланд из Апхолланда (ок. 1270 — 7 октября 1328) 1-й барон Холланд                       Элизабет де Сэмлисбери (ум. после 1311)                 Томас Холланд (1314 — 28 декабря 1360) 1-й граф Кент                             Ален (III) де Ла Зуш (9 октября 1267 — ок. 25 марта 1314) 1-й лорд Ла Зуш               Мод (Матильда) де Ла Зуш (ок. 1289/1290 — 31 мая 1349)                         Элеанор де Сегрейв (1270—1314)                 Томас Холланд (ок. 1350 — 25 апреля 1397) 2-й граф Кент                                   Эдуард I (17 июня 1239 — 8 июля 1307) король Англии               Эдмунд Вудсток (5 августа 1301 — 19 март 1330)                         Маргарита Французская (1275 — 14 февраля 1318) французская принцесса               Джоанна Плантагенет (29 сентября 1328 — 7 августа 1385) 4-я графиня Кент                             Джон Уэйк (ок. 1268 — ок. 10 марта 1300) 1-й барон Уэйк из Лидделла               Маргарет Уэйк (ок. 1300 — 29 сентября 1349) 3-я баронесса Уэйк из Лидделла                       Джоан де Фиенн (ум. до 26 октября 1309)                 Алиенора Холланд графиня Марч                                         Ричард Фицалан (3 февраля 1267 — 9 марта 1302) 8-й граф Арундел               Эдмунд Фицалан (1 мая 1285 — 17 ноября 1326) 9-й граф Арундел                       Алейзия ди Салуццо (ум. 25 сентября 1292)                 Ричард Фицалан (ок. 1313 — 24 января 1376) 10-й граф Арундел                             Уильям де Варенн (1256 — 15 декабря 1286)                 Элис де Варенн (ок. 1287] — до 23 мая 1338)                         Джоан де Вер (ум. 23 ноября 1293)                 Элис Фицалан (ок. 1350 — 17 марта 1416)                                     Эдмунд Горбатый (16 января 1245 — 5 июня 1296) 1-й граф Ланкастер и 1-й граф Лестер               Генри Кривая Шея (ок. 1281 — 22 сентября 1345) 3-й граф Ланкастер и 3-й граф Лестер                       Бланка д’Артуа (1248 — 2 мая 1302)                 Элеонора Ланкастер (ок. 1318 — 11 января 1372)                               сэр Патрик V де Чауорт (ок. 1254 — ок. 1283)                 Мод де Чауорт (2 февраля 1282 — до 3 декабря 1322)                         Изабелла де Бошан (ум. до 30 мая 1306)

Отрывок, характеризующий Холланд, Алиенора, графиня Марч

Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.