Холокост в Ганцевичском районе (Брестская область)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Холокост в Га́нцевичском районе — систематическое преследование и уничтожение евреев на территории Ганцевичского района Брестской области оккупационными властями нацистской Германии и коллаборационистами в 1941—1944 годах во время Второй мировой войны, в рамках политики «Окончательного решения еврейского вопроса» — составная часть Холокоста в Белоруссии и Катастрофы европейского еврейства.

Из административного распоряжения № 1 командующего тылом группы армий «Центр» генерала фон Шенкендорфа от 7 июля 1941 года[1][2]:

«III. Отличительные знаки для евреев и евреек
1. Все евреи и еврейки, находящиеся на занятой русской территории и достигшие 10-летнего возраста, немедленно обязаны носить на правом рукаве верхней одежды и платья белую полосу шириной в 10 см с нарисованной на ней сионистской звездой или же жёлтую повязку шириной в 10 см.
2. Такими повязками обеспечивают себя сами евреи и еврейки.
3. Евреев категорически запрещается приветствовать. Нарушители будут строжайше наказываться местным комендантом по месту жительства».





Геноцид евреев в районе

Ганцевичский район был полностью оккупирован немецкими войсками в июне 1941 года, и оккупация длилась более трёх лет — до июля 1944 года[3]. Нацисты включили Ганцевичский район в состав территории, административно отнесённой в состав рейхскомиссариата «Остланд» генерального округа Белорутения. Вся полнота власти в районе принадлежала нацистской военной оккупационной администрации, действующей через созданные вермахтом полевые и местные комендатуры. Во всех крупных деревнях района были созданы районные (волостные) управы и полицейские гарнизоны из белорусских коллаборационистов[4].

Для осуществления политики геноцида и проведения карательных операций сразу вслед за войсками в район прибыли карательные подразделения войск СС, айнзатцгруппы, зондеркоманды, тайная полевая полиция (ГФП), полиция безопасности и СД, жандармерия и гестапо[5].

Одновременно с оккупацией нацисты и их приспешники начали поголовное уничтожение евреев. «Акции» (таким эвфемизмом гитлеровцы называли организованные ими массовые убийства) повторялись множество раз во многих местах. В тех населенных пунктах, где евреев убили не сразу, их содержали в условиях гетто вплоть до полного уничтожения, используя на тяжелых и грязных принудительных работах, от чего многие узники умерли от непосильных нагрузок в условиях постоянного голода и отсутствия медицинской помощи[5].

Многие евреи в Ганцевичском районе были убиты во время карательной операции нацистов «Припятские болота» (Pripiatsee) или «Припятский марш», проводившейся с 19 июля по 31 августа 1941 года. План этой операции был разработан в штабе войск СС при рейхсфюрере СС Гиммлере и ставил целью отработку и проведение первых массовых убийств евреев войсками СС на территории Беларуси. Непосредственными исполнителями операции были кавалерийская бригада СС, а также 162-я и 252-я пехотные дивизии под общим руководством высшего начальника СС и полиции тыла группы армий «Центр» группенфюрера СС Бах-Зелевского (Целевского)[6].

За время оккупации практически все евреи Ганцевичского района были убиты. По архивным данным, только вокруг Ганцевичей находится более 200 еврейских захоронений[7]. Среди сотен таких случаев следующие. В деревне Мальковичи в июле 1941 года собрали всех евреев — около 200 человек, включая женщин и детей, — и расстреляли, а спаслись из всей деревни смогли только три человека[8]. В деревне Хотыничи в начале августа 1941 года приехали кавалеристы-каратели, забрали всех евреев и убили их на 10-м километре дороги в сторону Ганцевичей[9].

Гетто

Оккупационные власти, реализуя гитлеровскую программу уничтожения евреев, создали на территории района 1 гетто, функционально представляющее собой рабочий лагерь, — в городе Ганцевичи. Там со времени оккупации до 14 августа 1942 были убиты тысячи евреев.

Организаторы и исполнители убийств

По данным ЧГК, непосредственно организовывали и проводили массовые убийства в Ганцевичах и районе гебитскомиссары Ганцевичского гебита (областной округи) Миллер, Опиц (Опитц[10]) и Шварцерштайн (Шварцерштайнер[10]), работники полицейского управления Кульвиц, Филипович, Урбанович, Цалевич, Готовчиц Константин, Занцевич Владимир, Шаров, Бовна Григорий, Михайлович, Литвиненко Владимир, Борисов, Ярошеня Михаил, Харитонович Анатолий Антонович[11][12].

Память

В середине 1960-х годов останки жертв геноцида евреев из всех известных расстрельных ям в Ганцевичах и около них были перезахоронены в могиле на улице Гагарина, и на этом месте был поставлен памятник. В 1970-е годы в связи с застройкой улицы прах убитых и памятник были перенесены в северо-восточную часть городского кладбища[5].

Памятник евреям, погибших при восстании в Ганцевичах, чьи места захоронений неизвестны, установлен на еврейском кладбище в деревне Ленин.

Имеются неполные списки убитых в Ганцевичах[13] и районе евреев[7][14].

Источники

  • Г.К. Кiсялёў (гал. рэд.), В.Я. Абламскi i iнш. (рэдкал.), К.К. Мохар (укладальнiк). «Памяць. Ганцавiцкi раён». — Мн.: «БЕЛТА», 1999. — 477 с. — ISBN 985-6302-17-X.  (белор.)
  • [rujen.ru/index.php/%D0%93%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%D0%B8 Ганцевичи] — статья из Российской еврейской энциклопедии;

Напишите отзыв о статье "Холокост в Ганцевичском районе (Брестская область)"

Литература

  • Смиловицкий Л. Л. [drive.google.com/file/d/0B6aCed1Z3JywSFpZRkJXaHp0YXc/view?usp=sharing Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944]. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 965-7094-24-0.
  • Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941—1944). Сборник документов и материалов, Иерусалим, издательство Яд ва-Шем, 1991, ISBN 9653080105
  • Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941— 1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 985627902X.

Примечания

  1. Ул. С. Богаў, А. I. Залескi i iнш. (рэдкал.); С. В. Шайко. (уклад.), «Памяць. Сенненскi район. Гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раѐнаў Беларусі». — Минск, «Палiграфафармленне», 2003 — с. 154; ISBN 985-6351-18-9  (белор.)
  2. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 4683, опись 3, дело 952, лист 2
  3. «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 124.
  4. «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 128-129.
  5. 1 2 3 «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 127.
  6. А. Литвин. [www.sb.by/strana/article/ubiytsy.html Убийцы], газета «Беларусь сегодня», 03.12.2003
  7. 1 2 И. Разумовский. [www.aen.ru/?page=brief&article_id=36988 Восстановлены фамилии расстрелянных евреев]
  8. «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 171.
  9. А. Литвин. [www.sb.by/strana/article/ubiytsy.html Убийцы]
  10. 1 2 «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 217.
  11. «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 140, 141.
  12. Зональный государственный архив в Пинске. — фонд 118, опись 1, дело 35, лист 1
  13. «Память. Ганцевичский район»., 1999, с. 257-259.
  14. Е. Бодак. [www.gants.by/?p=9865 В преддверии ада]

См. также

Отрывок, характеризующий Холокост в Ганцевичском районе (Брестская область)

– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.