Хольцбауэр, Игнац Якоб
| Игнац Хольцбауэр Ignaz Jacob Holzbauer | |
 Игнац Хольцбауэр | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры |
Оперная музыка |
| Сотрудничество | |
Игнац Якоб Хольцбауэр (нем. Ignaz Jacob Holzbauer; 1711—1783) — австрийский композитор и дирижёр.
Биография
Игнац Хольцбауэр родился 17 сентября 1711 года в Вене. Учился в Венском университете праву и теологии[1], музыке обучался самостоятельно. вероятно служил капельмейстером в Холлешау до 1742 года[1].
В 1742-1744 и 1746-1750 годах был дирижёром оркестра венского Бургтеатра, в промежутке жил в Италии. С 1751 года Хольцбауэр был придворным капельмейстером в Штутгарте, а с 1753 года — капельмейстером в Мангейме. Несколько раз приезжал в Италию: в 1757 году посетил Рим, в 1758 году — Турин, в 1759 году — Милан.
В 1778 году королевский двор и оркестр переехали из Мангейма в Мюнхен, однако Хольцбауэр остался там. В конце жизни оглох, однако это не помешало ему сочинять.
Игнац Хольцбауэр скончался 7 апреля 1783 года в Мангейме[1]. В том же году была напечатана автобиография Хольцбауэра под названием «Kurzer Lebensbegriff» в журнале «Magazin für Musik».
Занимался педагогической деятельностью, среди его учеников Франц Покорны.
Творчество
Хольцбауэр был одним из видных представителей мангеймской классической школы и предклассического стиля. Его произведения высоко ценились Моцартом.[2] Наиболее значима оперная музыка Хольцбауэра. Итальянские оперы представляют меньший интерес по сравнению с немецкими. Извейстнейшая из немецких опер композитора — трёхтактная опера «Гюнтер фон Шварцбург», написанная на основе немецкой истории и являющаяся прообразом немецкой романтической оперы[2]. В творчестве Хольцбауэра заметно влияние Иоганна Йозефа Фукса (по его учебнику композитор учился)[3] и Яна Стамица.
Сочинения
- «Сын леса» (Шветцинген, 1753)
- «Необитаемый остров» (Шветцинген, 1754)
- «Ипсифила» (Мангейм, 1754)
- «Дон Чискотте» (Шветцинген, 1755)
- «Свадьба Ариадны» (Мангейм, 1756)
- «Китайцы» (1756)
- «Милосердие Тита» (Мангейм, 1757)
- «Нитетти» (Турин, 1758)
- «Александр в Индии» (Милан, 1759[4])
- «Ипполит и Арисия» (Мангейм, 1759)
- «Адриан в Сирии» (Мангейм, 1768)
- «Гюнтер фон Шварцбург» (Мангейм, 1777)
- «Танкред» (Мюнхен, 1783)
Указатели
- Указатель изданий и тематический указатель симфоний в «DTB» BdIII,, TI 1. Составлен в 1902 году Гуго Риманом.
- Указатель изданий и тематический указатель камерной музыки в «DTB», Bd XVI. Составлен в 1916 году Риманом.
Напишите отзыв о статье "Хольцбауэр, Игнац Якоб"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Музыкальная энциклопедия. Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Т 6. Хейнце — Яшугин. 1108 стб. с илл. М.: Советская энциклопедия, 1982 (стб. 37)
- ↑ 1 2 [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&NEB/6c6ae8df/index Хольцбауэр, Игнац]. Проверено 6 сентября 2010. [www.webcitation.org/67XMRfk7w Архивировано из первоисточника 9 мая 2012].
- ↑ [www.muzcentrum.ru/persons/fperson176/ Хольцбауэр, Игнац Якоб]. Проверено 6 сентября 2010. [www.webcitation.org/67XMSLd6k Архивировано из первоисточника 9 мая 2012].
- ↑ Соловьёв Н. Ф. Гольцбауер, Игнац // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1982. — Т. 6. — С. 37. — 1005 с.
Отрывок, характеризующий Хольцбауэр, Игнац Якоб
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
