Хониара

Город Хониара англ. Honiara Страна Соломоновы ОстроваСоломоновы Острова Статус столица Координаты 9°28′00″ ю. ш. 159°49′00″ в. д.9.46667° ю. ш. 159.81667° в. д. / -9.46667; 159.81667    Мэр Исраэль Маэоли (Israel Maeoli) Основан 1940-е Площадь 22 км² Высота центра 29 м Тип климата субэкваториальный Население 64 609 человек (2009) Плотность 2936,77 чел./км² Названия жителей Хониа́рец, Хониа́рцы Часовой пояс UTC+11, летом UTC+12 Показать/скрыть карты

К:Населённые пункты, основанные в 1940 году

Хониа́ра (англ. Honiara) — столица и главный порт государства Соломоновы Острова. В административном отношении территория города выделена в отдельную Столичную территорию государства со статусом провинции. В то же время Хониара остаётся административным центром провинции Гуадалканал.

Природные условия

Хониара расположена на северном побережье острова Гуадалканал, в его восточной части. Площадь города 22 км². Климат в городе субэкваториальный, жаркий и влажный. Температура в течение года практически неизменна и держится у отметки +25 градусов Цельсия. Жаркий и влажный сезон длится с января по апрель, когда на Соломоновых островах господствуют северо-западные муссоны. С апреля по ноябрь стоит сравнительно сухая и прохладная погода, обусловленная юго-восточными пассатами. Осадков выпадает около 2250 мм в год. Естественная растительность представлена главным образом густыми тропическими лесами и саванами. В черте города протекает река Манатикау (англ. Matanikau River), впадающая в Соломоново море.

Население, язык, вероисповедание

Численность населения Хониары — 64 609 человек (2009). В городе проживают в основном меланезийцы. Официальный язык — английский, но большинство жителей говорит на соломонском пиджине — креольском языке, развившемся из пиджина бичламар, который в свою очередь сложился на основе английского языка. Верующие преимущественно христиане.

История развития

Соломоновы острова были открыты испанским мореплавателем Альваро де Менданья де Нейра в XVI веке. Его экспедиция высадилась на острове Гуадалканал, на территории, которую в настоящее время занимает Хониара. В 1885 году острова попали под управление Германии, а в конце XIX века перешли во владение Великобритании.

В 1941—1943 годах почти весь архипелаг был оккупирован Японией, войска союзников освободили его в декабре 1943 года. После войны на острова вернулись британские власти, которые основали город Хониара — новую столицу протектората.

После окончания Второй мировой войны бывший военный аэропорт Хендерсон-Филд, находящийся в 8 километрах от столицы, был преобразован в коммерческий, позже стал международным аэропортом Хониары.

7 июля 1978 года Соломоновы Острова обрели право на самоуправление, и Хониара получила статус столицы.

Культурное значение

Культурным центром столицы Соломоновых Островов является пристань Пойнт Круз. По мнению историков, это именно то место, где испанцы впервые высадились на берег и установили крест. Среди архитектурных достопримечательностей столицы особого внимания заслуживают здание парламента, здание международного аэропорта, Национальный музей. Ценность для туристов в первую очередь представляет подводный мир, окружающий остров. В прибрежных водах любители дайвинга обнаружат множество затонувших кораблей и сотни мест падения самолетов периода Второй мировой войны.

Отрывок, характеризующий Хониара

Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.