Хопкинс, Кит
| Кит Хопкинс | |
| англ. Keith Hopkins | |
| Учёная степень: |
магистр |
|---|---|
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Королевский колледж Кембриджа |
Моррис Кит Хопкинс (англ. Morris Keith Hopkins; 20.06.1934, Лондон — 08.03.2004, Кембридж) — британский историк и социолог, специалист по древнеримской истории. Эмерит-профессор античной истории Кембриджа (1985—2000). Член Британской академии (1984)[1].
Ещё в детстве определился со своим будущим признанием — стать историком Древнего Рима.
Окончил по классике кембриджский Королевский колледж (1958), где получил степени бакалавра и магистра. Затем занимался там же над докторской работой, однако не завершил её. Учился у А. Х. М. Джонса, попал под влияние М. Финли.
В 1961-3 гг. преподаватель Лестерского университета. В 1963-7 гг. научный сотрудник альма-матер и лектор Лондонской школы экономики. В 1967-9 гг. профессор социологии в Гонконгском университете. В 1970-2 гг. вновь в Лондонской школе экономики — старший лектор. В 1972-85 гг. профессор социологии Брунельского университета, в 1981-5 гг. декан фак-та общественных наук. В 1974 году приглашённый профессор Пенсильванского университета.
В 1985—2001 гг. занимал кафедру античной истории в Кембридже, затем эмерит, одновременно член альма-матер, вице-главой которого являлся с 2001 г. и до конца жизни.
Первый раз женился в 1963 году, второй — в 1991 году. Дети от обоих браков.
Умер от рака.
Главные работы: «Conquerors And Slaves» (Кембридж и Нью-Йорк: CUP, 1978) и «Death And Renewal» (1983). Его третья книга «A World Full Of Gods» (1999) получила смешанные отзывы. Над книгой «Колизей» (The Colosseum, 2005) он не успел завершить работу, и она вышла уже после его смерти — с соавторством М. Бирд. Книга «Death And Renewal» представляет собой просопографическое исследование древнеримской аристократии — сенаторов, показавшее, что их состав являлся более изменяющимся, чем это считалось ранее. «A World Full Of Gods» посвящена истории раннего христианства. Хопкинс представляет её как эксперимент написания работы по истории религии.[2]. Она не является нон-фикшн в чистом виде. В американском издании получила подзаголовок «Странный триумф христианства». Книга «Колизей» посвящена истории амфитеатра.
Соредактор «Trade in the Ancient Economy» (1983).
Напишите отзыв о статье "Хопкинс, Кит"
Примечания
- ↑ [www.britac.ac.uk/fellowship/directory/dec.cfm?member=2182 Deceased Fellows - British Academy]
- ↑ Keith Hopkins, A World Full of Gods: Pagans, Jews and Christians in the Roman World. London: Weidenfeld and Nicolson, 1999. Pp. 402. ISBN 0-297-81982-8
Ссылки
- [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/1457002/Professor-Keith-Hopkins.html], [education.guardian.co.uk/obituary/story/0,12212,1180272,00.html], [www.nytimes.com/2004/03/15/arts/keith-hopkins-69-historian-with-an-unusual-approach.html], [britishacademy.universitypressscholarship.com/view/10.5871/bacad/9780197263501.001.0001/upso-9780197263501-chapter-4], [www.independent.co.uk/news/obituaries/professor-keith-hopkins-549668.html]
- Некоторые работы онлайн
- [www.historytoday.com/author/keith-hopkins На сайте History Today]
- [muse.jhu.edu/login?auth=0&type=summary&url=/journals/journal_of_early_christian_studies/v006/6.2hopkins.html Christian Number and its Implications] // Journal of Early Christian Studies, т. 6, № 2, 1998.
- www.bbc.co.uk/history/ancient/romans/colosseum_01.shtml
Отрывок, характеризующий Хопкинс, Кит
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
