Сеймур, Хорас
| Хорас Сеймур | |||
| англ. Horace James Seymour | |||
| Дата рождения: | |||
|---|---|---|---|
| Дата смерти: |
10 сентября 1978 (93 года) | ||
| Отец: |
Hugh Francis Seymour | ||
| Мать: |
Rachel Blanche Lascelles | ||
| Супруга: |
Violet Amy Erskine (р. 1894) | ||
| Дети: |
три дочери | ||
| Награды и премии: |
| ||
Хорас Джеймс Сеймур (англ. Horace James Seymour; 26.02.1885 — 08.09.1978) — дипломат Великобритании.
Потомок Эдуарда Сеймура.
Учился в Итонском колледже и Тринити-колледже Кембриджа.
На работе в Форин-офис с 1908 года.
В 1919 году второй секретарь посольства Великобритании в США.
В 1932—1936 годах главный личный секретарь министра иностранных дел Великобритании. В 1936—1939 годах посланник Великобритании в Иране. В 1939—1942 годах помощник заместителя министра иностранных дел. В 1942—1946 годах Чрезвычайный и Полномочный посол Великобритании в Китае. С 1947 года на пенсии.
С 1917 года был женат на Violet Erskine.
Рыцарь Великого Креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия (1946, рыцарь-командор 1939, кавалер 1927). Командор Королевского Викторианского ордена (1936).
Напишите отзыв о статье "Сеймур, Хорас"
Ссылки
- [www.thepeerage.com/p5440.htm#i54399]
Отрывок, характеризующий Сеймур, Хорас
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
