Хорватский исторический музей
| Хорватский исторический музей хорв. Hrvatski povijesni muzej | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1846 |
| Местонахождение |  Хорватия: Загреб, ул. Матошева, 9
|
| Директор | Анкица Панджич |
| Сайт | [www.hismus.hr/ mus.hr] |
Хорватский исторический музей (хорв. Hrvatski povijesni muzej) — государственный исторический музей в столице Хорватии городе Загребе; значительное собрание предметов и материалов по хорватской истории, научно-исследовательский и культурный центр страны.
Содержание
Общая информация
Здание музея — дворец Войкович-Оршич-Раух (Vojković-Oršić-Rauch), один из самых ценных памятников архитектуры барокко в Загребе и всей стране, был возведен в конце XVIII века. На протяжении истории дворец был семейным гнездом нескольких знатных хорватских семей, не раз менял владельцев, пока в 1930-х годах город не приобрел здание у последнего частного собственника. В дальнейшем в здании находилась резиденция мэра Загреба, а с 1959 года — часть Хорватского исторического музея.
Режим работы музейного учреждения[1]:
- с понедельника по пятницу — с 10:00 до 18:00;
- по субботам и воскресеньям — с 10:00 до 13:00;
- закрыт на праздники и в праздничные дни.
Директор музея — Анкица Панджич (Ankica Pandžić).
История
Хорватский исторический музей в Загребе считается правопреемником Национального музея Хорватии, основанного в 1846 году.
В 1959 году во дворце Войкович-Оршич-Раух разместился Исторический музей Хорватии. Вместе с независимостью Хорватии в 1991 году последний был объединен с Музеем Революции (хорв. Muzej revolucije naroda Hrvatske), затем появилось новое музейное учреждение — Хорватский исторический музей, который с тех пор является главным историческим музеем страны. Кроме барочного дворца на ул. Матошева, часть экспозиции Хорватского исторического музея размещена в павильоне Мештровича (хорв. Meštrovićev paviljon); музей, кроме того, имеет библиотеку, осуществляет научно-исследовательскую и издательскую деятельность. Музейное заведение управляет филиалом — Мемориальным музеем Ивана Горана Ковачича в селе Луковдол (Lukovdol) в Горском Котаре (Приморско-Горанская жупания).
Экспозиции
Фонды Хорватского исторического музея насчитывают более 200 000 экспонатов. Музейные коллекции включают 15 отделов:
- собрание документов № 1;
- собрание документов № 2;
- коллекция произведений искусства ХХ века ;
- сакральное собрание;
- собрание фотографий, пленок и негативов;
- геральдическо-сфрагистическая коллекция;
- коллекция холодного оружия;
- коллекция каменных памятников, нумизматики и археологических артефактов;
- коллекция наград, медалей, почетных знаков и значков;
- собрание предметов быта;
- коллекция произведений живописи, графики и скульптуры;
- смешаная коллекция;
- коллекция огнестрельного оружия;
- собрание флагов и стягов;
- коллекции форменной одежды.
Напишите отзыв о статье "Хорватский исторический музей"
Примечания
- ↑ [www.hismus.hr/hrvatski/glavna.htm Общие данные] на официальном сайте музея (хорв.)
Отрывок, характеризующий Хорватский исторический музей
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
