Хорегия

Хореги́я (др.-греч. χορ-ηγία, от др.-греч. χορός — «хор» + др.-греч. ἐργᾰσία, ἐργασίη — «работа, труд») — в Древней Греции один из видов натуральной повинности или общественной службы (литургий), обязывавший наиболее состоятельных из граждан давать средства на музыкальные и хоровые состязания и поставлять хоры для драматических представлений во время общественных празднеств. Первоначально хорегом назывался «руководитель хора», обучавший его участников и исполнявший обязанности, позднее распределенные между корифеем и дидаскалом. Расходы по организации хорических представлений до введения законодательства Клисфена (507 г. до н.э.) возлагались на тех частных лиц, которые добровольно изъявляли желание принять участие в устройстве того или другого празднества. Около 500 г. до н.э. государство приняло в собственное заведование устройство празднеств и связанных с ними драматических и иных представлений и установило хорегию как повинность, которой взамен подоходного налога были обложены богатые граждане, имевшие имущественный ценз минимум в 3 таланта. Хорегами, как и участниками хора (хоревтами), в Афинах могли быть только граждане: метеки допускались к исполнению хорегических обязанностей только на Ленеях. За допущение негражданина хорег присуждался к уплате 1000 драхм. Xорегии были установлены для устройства лирико-дифирамбических хоровых состязаний (на Великих Дионисиях).

Ссылки

• Хорегия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [simposium.ru/node/4837 Литургия]
• Любкер, Фридрих. Реальный словарь классических древностей :[dlib.rsl.ru/viewer/01003599381#?page=371 По Любкеру : (...Рус. пер. обшир. нем. сб.: Fruiedrich Lubker's Reallexicon des klassischen Alterthums für Gymnasien) / Под ред. чл. О-ва классич. филологии и педагогики Ф. Гельбке, Л. Георгиевского и др. - Санкт-Петербург : О-во классич. филологии и педагогики, 1885. стр. 729. Λειτουργία]

Отрывок, характеризующий Хорегия

Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.