Хорезмийцы
Поделись знанием:
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Эта статья — о народе. О языке см. Хорезмийский язык.
Хорезмийцы (др.-греч. Ηαρaςμιάη,перс. خوارزمىان, узб. Xorazmiylar) — исторический народ, говоривший на языке иранской языковой группы[1][2][3] и составлявшие ядро населения древнего Хорезма (Khwārezm), непрерывное присутствие которых в Центральной Азии засвидетельствовано с середины первого тысячелетия до н. э. Входили в союз сако-массагетских племён[3]. Древние хорезмийцы были одним из компонентов в формировании узбеков[4].
История
Хорезм
История периода до н. э., является неполной и рассеянной. В связи с географическим положением древнего Хорезма, территория всегда подвергалась нападению извне. Из некоторых исследований Хорезма по Авесте, в словаре учённого Деххода слово «Хорезм», описывается как сокращённое от «колыбель народов арии»[5] Однако существует много версий происхождения названия Хорезм, например, «кормящая земля», «низкая земля», «страна, где хорошие укрепления для скота».[6]
Народ
В своих исторических работах «Хронология» (Асар ал-бакийа 'ани-л-курун ал-халийа) Аль Бируни, относит древних хорезмийцев к персидскому древу[2] Он пишет о тюрках как о древних жителях Хорезма.[7] Бируни отличал хорезмийский язык от персидского, когда он писал «поношение по-арабски милее мне, чем похвала по-персидски… этот диалект годится только для хосроевских повестей и ночных сказок».[8]
Точные даты появление хорезмийцев, как и этнонима, неизвестно, но первое письменное упоминание встречаются у Дария I в Бехистунской надписи 522—519 до н. э.[9]. Там же находятся высеченные рельефы восточноиранских воинов, в числе которых есть и хорезмийский воин, рядом с согдийским, бактрийским и сакским воинами, свидетельствующие об участии хорезмийцев в военных походах правителей Ахеменидской державы[10]. Но уже в конце V века до нашей эры хорезмийцы обрели независимость от Ахеменидов и в 328 году до нашей эры посылали своих послов Александру Македонскому.
Мнение учёных
- Согласно работам Аль-Бируни, хорезмийцы начали своё летоисчисление с начала заселения их страны, в 980 г. до вторжения Александра Македонского в пределы Ахеменидской империи, то есть до начала эры Селевкидов — 312 г. до н. э. — начиная с 1292 г. до н. э. По завершению этой эры, они приняли другую: с 1200 г. до н. э. и время прихода в их страну мифического героя Авесты и древнего героя иранского эпоса, который описывается в «Шахнаме» Фирдоуси — Сиявуша ибн-Кей-Кауса, подчинившего своей власти «царство тюрков», и Кей-Хосров, сын Сиявуша, стал основателем династии хорезмшахов, которые правили Хорезмом до X в. н. э.
- Позднее хорезмийцы летоисчисление стали вести персидским методом, по годам правления каждого царя из династии Кей-Хосрова, который правил их страной и носивший шахский титул и так продолжалось до правления Африга, одного из царей этой династии, получившего дурную славу, как и персидский царь Ездигерд I. Традиционно постройку в 616 г. от Александра Македонского (305 г. н. э.) грандиозного замка позади города Ал-Фир, разрушенного рекой Аму-Дарья в 1305 г. селевкидской эры (997 г. н. э.) приписывают Афригу.
- Бируни, считал, что династия, начало которого положил Африг, правила до 995 г. и принадлежала к младшей ветви хорезмийских сиявушидов и падение замка Африга, как и династии афригидов, символически совпали во времени. Давая хронологические указания о времени правления некоторых из них, Бируни перечисляет 22 царя этой династии, от 305 до 995 г.[11].
- Б. Г. Гавуров — историк, академик АН СССР, в своей книге «Таджики» отмечал, что уже в Х веке на территории Хорезма, жило большое число тюркоязычного населения[12]
- С. П. Толстов — историк и этнограф, профессор, писал следующее:
Древние хорезмийские племена составляли восточную ветвь народов яфетической системы языков, к которой относятся кавказские народы (грузины, черкесы, дагестанцы и др.) и которым принадлежали создатели древних цивилизаций Двуречья, Сирии и Малой Азии.— [sites.google.com/site/civilizacium/home/civilizacium/horezmijskaa-civilizacia Толстов С.П.]
- В своей работе пишет о прямых связях между хеттами и массагетами, не исключая, что в этой цепи находились и племена готов. Исследователь приходит к выводу что хорезмийские яфетиды (кавиды), выступают как одно из звеньев цепи древних индоевропейских племён, окружающие кольцом Черное и Каспийское моря на рубеже II и I тыс. до н. э.
- Б. Х. Кармышева — советский этнограф-тюрколог, доктор исторических наук, автор статьи в БСЭ/Узбеки, исходя из литератур: — «Народы Средней Азии и Казахстана, т. 1, М., 1962; История Узбекской ССР т. 1—4, Таш., 1967—68; Иванов П. П., Очерки по истории Средней Азии (XVI — сер. XIX в.), М., 1958: Вахабов М. Г., Формирование узбекской социалистической нации, Таш., 1961; Кары-Ниязов Т. Н., Очерки истории культуры Советского Узбекистана, М., 1955» — относит хорезмийцев, как и представителей других восточных и северо-восточных иранских племён, к предкам узбеков.[13]
- Согласно Гекатею Милетскому, название Хорезм упоминается в доахеменидский период[14].
.
Язык
Хорезмийский язык который относится к иранской группе[15][16][17][18] индоиранской ветви индоевропейской семьи, был родственным согдийскому языку и пехлеви. Хорезмийский язык вышел из употребления по крайней мере к XIII веку, когда был постепенно заменен персидским языком[19][1] по большей части, а также несколькими диалектами тюркского[19][1]. По утверждению таджикского историка Б.Гафурова, в XIII веке тюркская речь преобладала над хорезмийской в Хорезме.[20] Согласно ибн Баттуте, Хорезм в первой половине XIV века был уже тюркоговорящим.[21]
Литература
Хорезмийская литература, наряду c согдийской (иранские языки) считается самой древней в Центральной Азии. После завоевания региона в VIII веке арабами, начинает распространятся персидский язык, после чего все восточноиранские диалекты, и хорезмийский в том числе, уступают западноиранскому диалекту,[19] а также тюркскому языку.
См. также
Напишите отзыв о статье "Хорезмийцы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [global.britannica.com/EBchecked/topic/581047/Tajikistan/214553/History#ref=ref599015 ENCYCLOPÆDIA BRITANNICA (англ.)]
- ↑ 1 2 C.E. Bosworth, «The Appearance of the Arabs in Central Asia under the Umayyads and the establishment of Islam», in History of Civilizations of Central Asia, Vol. IV: The Age of Achievement: AD 750 to the End of the Fifteenth Century, Part One: The Historical, Social and Economic Setting, edited by M. S. Asimov and C. E. Bosworth. Multiple History Series. Paris: UNESCO Publishing, 1998. excerpt from page 23: "Central Asia in the early seventh century, was ethnically, still largely an Iranian land whose people used various Middle Iranian languages. stock and they spoke an Eastern Iranian language called Khwarezmian. The famous scientist Biruni, a Khwarezm native, in his Athar ul-Baqiyah (الآثار الباقية عن القرون الخالية) (p. 47) (англ.)
- ↑ 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/147843/%D0%A5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BC%D0%B8%D0%B9%D1%86%D1%8B Хорезмийцы/БСЭ]
- ↑ Народы России. Энциклопедия. Главный редактор В. И. Тишков. Москва: 1994, с.355
- ↑ لغتنامهٔ دهخدا، سرواژهٔ «خوارزم». (перс.)
- ↑ Рапопрот Ю. А., Краткий очерк истории Хорезма в древности. // Приаралье в древности и средневековье. Москва: 1998,с.28
- ↑ Абу Рейхан Бируни, Избранные произведения. Ташкент, 1957,с.47
- ↑ Бируни. Сборник статей под редакцией С. П. Толстова. Москва-Ленинград: издательство АН СССР,1950,с.15
- ↑ СССР. Хронология — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ [az-ar.narod.ru/az-ar_7.html Э.Реза Тегеран (1987) ГЛАВА ТРЕТЬЯ/Часть первая.]
- ↑ [sites.google.com/site/civilizacium/home/civilizacium/horezmijskaa-civilizacia Хорезмийская цивилизация]
- ↑ Гафуров Б. Г., Таджики. Книга вторая. Душанбе, 1989, с.288
- ↑ Узбеки — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Рапопрот Ю. А., Краткий очерк истории Хорезма в древности. // Приаралье в древности и средневековье. Москва: 1998,с.29
- ↑ Encyclopedia Iranica, «The Chorasmian Language», D.N.Mackenzie. Online access at June, 2011: [www.iranicaonline.org/articles/chorasmia-iii] (англ.)
- ↑ Andrew Dalby, Dictionary of Languages: the definitive reference to more than 400 languages, Columbia University Press, 2004, pg 278 (англ.)
- ↑ MacKenzie, D. N. "Khwarazmian Language and Literature, " in E. Yarshater ed. Cambridge History of Iran, Vol. III, Part 2, Cambridge 1983, pp. 1244—1249 (англ.)
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/293577/Iranian-languages Encyclopædia Britannica, «Iranian languages»] (Retrieved on 29 December 2008) (англ.)
- ↑ 1 2 3 [global.britannica.com/EBchecked/topic/1473942/Central-Asian-literatures/279711/Origins-and-early-development ENCYCLOPÆDIA BRITANNICA (англ.)]
- ↑ Гафуров Б. Г., Таджики. Книга вторая. Душанбе, 1989, с.291
- ↑ Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии. М. Наука. 1988, с.72-74
Отрывок, характеризующий Хорезмийцы
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
