Хорошёвская волость (Московская губерния)

Хорошёвская (Хорошовская) волость — волость Московского уезда Московской губернии Российской империи, существовавшая до 1918 года. На востоке граничила с Москвой, на юге — с Троицко-Голенищевской волостью, на западе — с Звенигородским уездом, на севере — с Всехсвятской волостью.

Дворцовая конюшенная Хорошёвская волость существовала с 1631 по 1861 годы. В 1861 году в ходе крестьянской реформы она была преобразована в Хорошёвскую волость 3-го стана Московского уезда. Административным центром волости являлось село Хорошёво. Там располагалось волостное правление и квартира урядника. В справочной книжке 1890 года отмечалось: «Жители Хорошовской волости занимаются разведением для продажи картофеля; зерновой хлеб сеют в малом количестве, так как вся волость получила ограниченный надел; живут, по преимуществу, отхожими в Москве промыслами: типографским; полотерным; легковым извозом; приготовлением пакетов для писем; клееньем коробочек для аптек; производством телег, саней; выделкою недорогих обоев; торговлею соломою, дровами, которые ими приготовляются из скупаемых, идущих по р. Москве плотов; зимою некоторые селения возят на близлежайшие фабрики торф».

В начале XX века часть Хорошёвской волости была включена в состав 8-го стана Московского уезда. В 1917 году в результате расширения Москвы в состав города вошла часть территории Хорошёвской волости. 18 июня 1918 года постановлением Московского уездного совета Хорошёвская волость была включена в состав Кунцевской волости.

В настоящее время территория Хорошёвской волости находится в составе Северо-Западного и Западного округов Москвы, подмосковных Красногорского и Одинцовского районов.

Населённые пункты

По состоянию на начало XX века, в состав Хорошёвской волости входили следующие населённые пункты:

Вид	Наименование	Население				Расстояние до Москвы (вёрст)	Расстояние до волостного центра (вёрст)
		1852	1859	1890	1899
местность	Баньки				1194	19	11
деревня	Гальево	206	246	307	143	22	11
село	Губайлово-Знаменское	68		133	188	20	11
деревня	Екатериновка	41	62	63	67	14	4
деревня	Карамышево	113	134	148	144	6	1
село	Крылатское	499	553	592	367	10	3
деревня	Луки	143	180	240	138	15	6
деревня	Мнёвники	603	647	726	438	6	2
деревня	Мякинино	192	217	273	176	15	7
село	Павшино	645	705	892	1043	17	8
деревня	Пинягино	228	226	306	368	16	10
село	Ромашково	586	687	789	788	16	9
деревня	Рублёво	162	201	188	145	16	7
деревня	Татарово	335	443	456	492	8	1,5
деревня	Терехово	258	283	306	356	7	3
село	Троицкое-Лыково	420	481	659	416	10	4
село	Хорошово	202	246	344	276	7
деревня	Черепково	224	241	285	128	13	5
деревня	Чернево	262	337	356	247	22	13
деревня	Шелепиха	214	303	387	1070	1,5	6
деревня	Щукино	160	237	301	276	7	3

Отрывок, характеризующий Хорошёвская волость (Московская губерния)

Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.