Хорсенс
|
Хорсенс
Horsens
Показать/скрыть карты
|
Хо́рсенс (дат. Horsens) — город в Дании, на востоке полуострова Ютландия, центр одноимённой коммуны. Порт на берегу Хорсенс-фьорда, железнодорожный узел. Население 44 тыс. (1970); 47 085 (1992); 50 983 (1 января 2006).
Содержание
История
Основан в XI или XII веке. Был укреплённым городом с несколькими монастырями. В 1442 году получил первую торговую хартию и к XVIII веку стал коммерческим центром.
Хорсенс — один из самых очаровательных и древнейших городов Дании. Когда-то на этом месте располагалось поселение викингов. Город имел торговую хартию, выгодное расположение и удобный порт, на прилегающих землях разводили скот, в частности, лошадей. Отсюда и название города: Horsens (от "Horsenæs" - "лошадь" и "гнездо"). Границы старого города времен викингов и рост городских районов всех последующих эпох достаточно легко проследить в историческом центре города.
Достопримечательности
На окраине Хорсенса расположена одна из самых старых церквей
Дании -Тампрудская. Её основание совпало с принятием Данией христианства. В
Тампрудской церкви сохранились практически в первозданном виде интереснейшие фрески
- одни из старейших в Дании.
Хорсенс — это настоящий город церквей. Помимо Тампрудской здесь имеется ещё более 20 храмов.
На Змеином холме рядом с Хорсенсом расположены живописные руины замка короля Эрика Менведа. Этот замок процветал в 1320—1618 гг., но затем был заброшен, а впоследствии обветшал. Неподалеку от замка расположены руины бенедиктинского монастыря.
Есть часовня францисканского монастыря, церковь Спасителя (дат. Vor Frelsers Kirke) в романском стиле (XIII век), музей, несколько купеческих домов XVIII века.
На улице Боллер-Шлотсвей находится дворянская резиденция XVI века: старинный дом в окружении парка с садом фуксий и садом целебных растений.
На улице Гарсвей располагается широко известный Индустриальный музей. Хорсенс — место рождения Витуса Беринга[1]. Великому Берингу в Хорсенсе посвящён специальный музей. В его честь названа центральная площадь и разбит парк.
После 1780 года в городе по договорённости датского правительства с Екатериной II до конца своей жизни в практической изоляции проживали принцы и принцессы Брауншвейгского семейства — дети Антона Брауншвейгского и Анны Леопольдовны, братья и сёстры Ивана VI. В это время Данией фактически правила королева Юлиана-Мария, сестра Антона Брауншвейгского.
Археология
На берегу Хорсенс-фьорда были найдены три весла из ясеня возрастом 4,7 тыс. — 4,5 тыс. лет до н. э. Вёсла были созданы представителями культуры Эртебёлле[2][3].
Промышленность
Сталелитейное производство, машиностроение (оборудование электротехническое, текстильное и др.), пищевая, табачная промышленность.
Университет имени Витуса Беринга
В Хорсенсе находится крупный международный университет, названный в честь Витуса Беринга. С 2008 года, после его объединения с университетом «Альфа-Центр», Среднезападным Центром Высшего образования, Вита-центром высшего образования и Университетским Колледжем Ютландии переименован в VIA University College.
В университете обучается более 20 000 студентов из разных стран, в том числе из России, и работает около 2 000 преподавателей. Обучение проходит по 50 различным техническим и экономическим специальностям.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Хорсенс"
Примечания
- ↑ Горзенс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [sciencenordic.com/unusual-find-saved-just-time Unusual find saved just in time]
- ↑ [zhelezyaka.com/novosti/arheologiya/v-danii-naydeny-vesla-vozrastom-okolo-6-tys-let-7509/ В Дании найдены вёсла возрастом около 6 тыс. лет]
Ссылки
- [www.horsens.dk/ Официальный сайт города Хорсенс (датск.)]
- [www.viauc.com/ Официальный сайт VIA University College].
Отрывок, характеризующий Хорсенс
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
